Апокрифические Апокалипсисы - неизвестен Автор

В "Завещании Авраама" примечательна картина Страшного суда, который вершит первый земной мученик - Авель. Это суд первый, он совершается, очевидно, сразу после смерти каждого человека. Но предстоят еще два суда двенадцати колен Израилевых и Самого Господа Бога. Грехи и добродетели каждого человека записаны в книгу, ангелы переписывают их и сравнивают, чего было больше. Ангел Пируил (от греч. pyr - огонь) испытывает дела людей огнем: дела праведных остаются целы, дела грешников сгорают.

Апокалиптическая традиция продолжает жить и в иудейском сивиллизме. В конце I - начале II вв. по Р. X. созданы IV и V песни из корпуса Книг Сивилл.

IV песнь - вполне цельный апокалипсис. Б_о_льшую часть его занимает изложение мировой истории, которая представляет собой череду царств, войн и всяческих бедствий. Знамения последних времен - Иудейская война с разрушением Иерусалимского храма, гражданская война 60-х гг. в Риме, извержение Везувия и, наконец, явление "воскресшего" Нерона, который должен покорить Рим. Гневаясь на людей за их нечестие, Господь уничтожает весь мир в огромном пожаре. Затем следует воскресение мертвых, Страшный суд и явление Мессианского царства для праведников.

В V песни интересен новый способ иносказательного наименования римских императоров. Теперь это уже не головы, рога и крылья, а числовое обозначение по первой букве имени. {См. Книги Сивилл V, 19-51 и приложение I в издании "Книги Сивилл". М., 1996.} Но самое замечательное место здесь, да, пожалуй, и во всех Книгах Сивилл, - это война созвездий, которая заканчивается их всеобщей гибелью:

"Звезды родили войну - Господь повелел им сражаться.

Вместо Солнца вовсю бушевало огромное пламя,

Лунный двурогий изгиб потерял свою прежнюю форму.

В битву вступила Венера, ко Льву на спину взобравшись;

Прямо в загривок Тельца Козерог молодого ударил,

Тот же за это лишил Козерог надежд на спасенье;

Дольше на небе сиять Орион Весам не позволил;

Дева судьбу Близнецов в созвездье Овна изменила;

Звезды Плеяд не взошли - их пояс Дракон уничтожил;

В панцирь созвездия Льва наносить стали Рыбы удары;

Рак не сумел устоять, боясь больше всех Ориона;

Встал на свой хвост Скорпион, перед Львом робея ужасным;

Пес помчался стремглав от огня палящего Солнца;

Гнев большого Светила заставил пылать Водолея.

Начал трястись Небосвод, пока не стряхнул воевавших.

Сильно разгневавшись, он с высоты на землю их бросил,

Так что, стремительно вниз в Океанские воды сорвавшись,

Землю спалили огнем, а небо лишилось созвездий".

(Книги Сивилл V, 514-531)

История апокрифической литературы показывает, насколько близки были воззрения и чаяния евреев и первых христиан, живших в I - начале II вв. по Р. X. Такой вывод представляется вполне естественным, ведь христианство и вышло из среды палестинского еврейства, однако между каноническими текстами Ветхого Завета и писаниями Завета Нового различия весьма существенны. Они бросаются в глаза тем более, что евангелисты и апостолы (особенно, конечно, апостол Павел) постоянно это различие подчеркивают и на нем настаивают. Сразу же видны и чисто литературные, жанровые несходства.

Но в апокрифах разница часто сводится к локальным выпадам христианских авторов против иудеев. Совпадения при этом принципиальны - это относится и к представлениям о будущем мира, и к жанру, и к подробностям самого разного рода, которые привлекали как иудейских, так и христианских читателей.

Особенно характерное явление - использование иудейских текстов как христианского назидательного чтения. С одной стороны, христиане использовали ветхозаветные писания, не вошедшие в иудейский канон, {Впрочем, сам этот канон был официально утвержден лишь около 100 г. по Р. X.} такие как две Книги Премудрости, Книгу Товит и т.д. С другой стороны, иудейские апокрифы часто исправлялись и дополнялись христианскими переписчиками и получали затем распространение уже в новой среде, далеко за пределами Палестины.

Ярким примером тут служат "Завещания двенадцати Патриархов". Еще в начале XX века велись дискуссии относительно того, был ли автор этой книги иудеем или христианином. На самом деле памятник этот, конечно, ранний (как уже было сказано, начало I в. до Р. X.), но он буквально испещрен вставками, которые касаются преимущественно личности Мессии - то есть добавлено имя "Иисус", подчеркнуто, что Мессия будет из колена Иуды (а не Левия), упомянуто, что из колена Дана выйдет Антихрист, а к перечню грехов падших иудеев обязательно добавляется главный грех - распятие Христа. Благодаря такой переработке книга обрела новую жизнь и сохранилась во множестве списков на языках средневековья.

Христианские вставки мы встречаем и в других известных текстах иудейского происхождения - Третьей Книге Ездры, {Следует отметить, что этот апокриф почти не подвергся переработке, но в то же время был включен в христианские каноны. Он и сейчас завершает собой Ветхий Завет в русской Библии.} Откровении Варуха, Завещании Авраама.

Чем меньше было в старых текстах специфически иудейских черт, тем больший успех должны были иметь они у христиан. Именно это объясняет широкое распространение христианского сивиллизма - дополнений к тем апокалиптическим пророчествам иудеев, о которых мы говорили выше. Призыв к язычникам обратиться к Единому Богу и эсхатологические ожидания позволяли христианским сивиллистам использовать все основные темы и даже отдельные фрагменты более ранних пророчеств.

Из христианских писаний Сивиллы особенно значительна VIII песнь. {Общепринятая датировка этой песни - 2-я половина II в. по Р. X.} Как и у Псевдо-Ездры, основной исторический интерес автора этой поэмы - судьба Римской державы. За свои бесчисленные грехи Рим претерпит в конце времен жестокую кару, связанную с явлением воскресшего Мессии. Затем Господь нашлет всяческие бедствия на весь мир; завершатся они гибелью творения, включая и звезды. Все это очень близко иудейским текстам Сивиллы. Новизна поэмы в том, что явление Мессии описывается по Евангелию, то есть как первое пришествие Иисуса Христа. К сожалению, в тексте много пропусков и последовательность изложения нарушена, поэтому не вполне ясно, придет ли Христос вторично, {Как о втором пришествии говорится о воскресении Христа, о Его возвращении на землю после сошествия во ад.} и как Его второе пришествие будет связано с гибелью мира.

Яркие обличения грешников поэт вкладывает в уста Самого Господа Бога. Интересно также место, где Бог и Слово (Христос) решают вместе, как им сотворить мир и человека - до сих пор в апокалиптике не встречалось подобных текстов.

К началу II в. по Р. X. относится "Откровение Петра" - апокалипсис, который до установления в IV в. канона Нового Завета считался многими христианами подлинным и богодухновенным писанием наряду с Откровением Иоанна.

Среди рассмотренных нами апокалиптических книг Откровение Петра смотрится гораздо более естественно, нежели Откровение Иоанна. Первая часть апокрифа {Она дошла только по-эфиопски.} более всего напоминает слова о последних временах Самого Иисуса Христа (Мф. 24-25), да и вообще в этой части Откровение Петра очень близко евангельскому тексту. День Страшного суда описан, однако, гораздо ярче и с характерными для литературы этого времени подробностями.

Вторая часть {Она, в основном, сохранилась и по-гречески.} выдержана в "енохическом" духе - Христос показывает Петру муки ада. Все грешники терпят муки по делам своим. Хотя прямой связи между грехом и карой может не быть, но каждый грех карается каким-то одним определенным образом. Казнями ведают ангелы - Эсраил, Тартарух и другие.

Описанию ада противостоит картина, рисующая жизнь праведников в раю, но об этом апокриф говорит скупо. Итогом видений становится евангельское Преображение на горе Фавор, когда Христос предстает во славе вместе с праведными Моисеем и Илией. Так заканчивается Апокалипсис Петра.

Подводя итог рассмотрению апокалиптики III вв. по Р. X., мы можем сказать, что писания ранних христиан остаются, в основном, в традиции иудейской эсхатологии, но при этом сама иудейская эсхатология претерпевает существенные изменения, превращаясь постепенно в нравоучительную, познавательную, а порой и развлекательную литературу. Такой сплав подлинной апокалиптики, дидактики и развлекательности являют и более поздние христианские откровения, о которых нам предстоит сказать теперь.

Большинство дошедших до нас христианских апокрифов трудно датировать сколько-нибудь определенно. Достаточно уверенно можно утверждать, что "Откровение Павла" было написано в конце IV в., а другие сохранившиеся апокалипсисы принадлежат византийскому времени (между V и X вв.).

Откровение Павла ближе всего к Апокалипсису Петра. Основой для создания этого апокрифа послужили слова апостола Павла: "Знаю человека во Христе, который... (в теле ли - не знаю, вне ли тела - не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке..., что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь... Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня" (2 Кор. 12:2-6). Как сообщает автор апокрифа, откровение было найдено в основании дома в Тарсе, где некогда жил апостол, три с лишним века спустя после его смерти. Очевидно, имеется в виду, что Павел пожелал оставить нечто из открытого ему Богом в тайне до будущих времен.