Пилат - Александр Лернет-Холенья

«Да, — сказал я, — но зачем, однако, вы обо всем этом узнавали, это ведь знает каждый ребенок»

«Нет, — сказал Донати, — это знает не каждый ребенок, так как здесь начинаются противоречия, а о них или не подозревают или их, по крайней мере, недостаточно четко видят. Уже именно у Етшауфа, — или назовем лучше, как принято, Иосиф — были две совсем различающихся между собой родословные; обе они берут начало из древнего царского дома иудеев, но приходят туда совсем разными путями. Я считаю излишним указывать, каким образом я узнал это тогда, во время моей поездки в Рим, или как я мог бы узнать. Позднее Матфей и Марк описали эти родословные, причем Матфей начинает ряд предков Христа от Авраама и кончает Иосифом, а Лука начинает Иосифом и перечисляет предков до Адама, или, если хочешь, до Бога».

«Смотри-ка!» — сказал я.

«Что это значит: смотри-ка?»

«Это значит, — сказал я, — что иудейский царский дом происходил подобным же образом от самого Бога, как и властвующие семьи греков и многих других народов от своих собственных богов».

Донати пожал плечами.

«Может быть, — сказал он, — здесь сказывается воспоминание о доиудейском, еще языческом способе указания на происхождение. И в соответствии с ним, древнейшие вожди израэлитов происходят от Яху — злого духа пустыни, а от него после многих превращений происходит Яхве, или, другими словами, наш собственный Господь. Но вначале у человечества и не было никаких лучших возможностей представить себя всемогущим, всеблагим, всемилостивейшим…» С этими словами он протянул руку к захватанному небольшому тому, лежавшему на столике рядом, открыл его и начал читать: «Родословие Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона; Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея; Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил родил Асу; Аса родил Иосафата…»

«Ради Бога, — воскликнул я, — ты и дальше собираешься так продолжать?»

«Некоторое время, да. Так как в конце четко стоит: от Авраама до Давида было четырнадцать поколений. От Давида до Вавилонского пленения еще четырнадцать; и от Вавилонского пленения до Христа еще четырнадцать поколений. Всего получается сорок два поколения. Но если эти сорок два поколения тебе надоели, то я прочту тебе лишь конец. Там написано:… Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда; Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова; Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которого родился Иисус, называемый Христос».

«Ну, хорошо, — сказал я. — И что?»

«А то, — сказал Донати, — что Лука действует наоборот, он начинает с самого Иисуса и перечисляет предков в обратном порядке». При этом он перелистал несколько страниц и снова начал читать: «Иисус… был, как думали, сын Иосифов, Илиев, Матфатов, Левиин, Мелхиев, Ианнаев, Иосифов, Маттафиев, Амосов…»

«Способ Луки я считаю менее надежным, чем способ Матфея…»

«…и так дальше, и так дальше — до патриархов. Там был Сим, который был сыном Ноя, который был сыном Ламеха, который был сыном Мафусаила, который был сыном Еноха, который был сыном Иареда, который был сыном Малелеила, который был сыном Каина, который был сыном Еноса, который был сыном Адама, который, как говорят, был сыном Божьим. Если бы ты не был таким нетерпеливым и все бы выслушал, то ты бы заметил, что у Луки, за небольшими исключениями, упоминаются совсем другие предки, чем у Матфея. И это пытались объяснить тем, что в одной родословной действительно идет речь о роде Иосифа, а в другой — о происхождении Марии. Но Мария была совершенно другого происхождения. Имеется, однако, некая рифмованная сентенция, в которой говорится о родственных отношениях всего святого семейства. Она звучит так:

Anna tribus nupsit: Joachim, Cleophae Salomaeque,ex quibus ipsa viris peperit tres Anna Marias,quas duxsere Joseph, Alphaeus Zebedaeusque.Prima partit Christum, Jacobus secunda minoremet Joseph Justum peperit cum Simone Juda,tertia majoren Jacobum volueremque Johannem.[4]

Согласно этому, отцом Марии был Иохим, а не Иаков, который, как указано у Матфея, был отцом Иосифа. Он не был и отцом того Илии, которого Лука считает отцом Иосифа. Короче говоря, Мария вообще не была из дома Давида. Она была аронитка. Возможно, по одной линии Христос был из рода мессии бен-Иосифа, а по другой — из рода мессии бен-Давида. Так что ожидались два мессии. Все это можно допустить, так как достаточно часто и в наше время собственные родословные не всегда аутентичны. Но и с происхождением самого Христа произошло нечто, что происходит, если оставить в стороне наше собственное происхождение, даже в лучших семьях достаточно часто…»

«А именно что?»

«Он не был сыном своего отца. Это бывает. Но он был, и это на самом деле плохо, ни то, ни се».

«Почему это плохо?»

«Он не был сыном Иосифа, так как Мария принесла его в супружество уже во чреве. Но в то, что поэтому он должен был быть сыном Бога, мы верили, даже будучи крайними скептиками, и нам не только не разрешалось сомневаться, да мы и сами по внутреннему убеждению не сомневались в этом. Во всяком случае, он родился, с большой долей вероятности, 4 декабря 7 года до нового тысячелетия. То есть в момент третьего самого большого сближения Юпитера и Сатурна, в ходе так называемого Великого соединения того года».

«Как это?» — спросил я удивленно.

«В каждую четверть тысячелетия Юпитер и Сатурн встречаются трижды по долготе: и тогда они встречались трижды в созвездии Рыб — 19 мая, 3 октября и 4 декабря. Однако и разность широт тоже была минимальной. Это была так называемая звезда Вифлеема, за которой наблюдали три святых царя; и под этой звездой родился Господь».

«Действительно так?».

«Действительно так, — сказал Донати, — при третьем сближении, по крайней мере, так считают».

«А чьим же сыном был он на самом деле?».

Донати опять пожал плечами. Во всяком случае, я предположил, к его чести, что он пожал плечами не как Пилат и не как настоятель собора в Оломоутце; и в этом смысле следовало понимать ответ, который он мне дал.

«Своими вопросами, — сказал он, — ты напоминаешь мне беседу двух дворян при французском дворе, которые рассуждали о том, кто был отцом Людовика IV. Один из собеседников предположил, что отцом Людовика IV мог быть не Людовик III, а другой настаивал, что это был герцог Букингемский; на что первый воскликнул: «Nais, monsieur, comment estce que vous povez avoir pretention de savoir une chose que la Reine ignore probablement elle-meme!»[5] — И с этого момента Анна Австрийская возненавидела этого человека».

Я ограничился движением руки.

«Впрочем, — добавил Донати, — сам Спаситель, когда он говорил о своем происхождении, всегда называл себя только «сыном человеческим».

«Я знаю, — сказал я, — но какого человека он имел в виду?»

«В том-то и дело, — ответил прокуратор из приора Донати, — что это сказать трудно. Под этим едва ли подразумевается следующее: если про некоего человека не знают, кто его отец, то этот человек считает себя сыном всего человечества, вне зависимости от того, от какого мужчины среди множества мужчин он происходит. Такую гуманитарную бессмыслицу, конечно, он не мог сказать. Скорее всего, он имел ввиду прапредка всех нас, древнего человека, так называемого Адама Кадмона, первочеловека, который был целиком создан из духа Божьего и был прототипом телесного Адама. Однако этот последний впал в грех, при этом мы отнюдь не хотим подробнее исследовать, в каком смысле он впал в грех. Так как то происшествие, из-за чего и произошло грехопадение, — а именно, когда жена спровоцировала Адама съесть плоды с древа познания добра и зла, и плоды ему самому сразу понравились, как красноречиво сказано в Писании, — так вот, это происшествие могло при всей своей щепетильности не быть собственно бедой. Вероятно, познание уже само по себе было приравнено к телесному познанию, то есть к знанию вещей, то есть к развитию человека от незнающего и поэтому безвинного естественного творения к homo sapiens, виноватому из-за своего знания, и это собственно и есть грехопадение. Но потомки Адама все больше и больше путались в заблуждениях и даже в преступлениях этого знания, пока первочеловек, — поскольку что он в известной степени был повинен в распутстве и разгуле своих потомков, — не решился направить к ним посланника, чтобы помочь своим порочным подобиям познать правильное видение мира, и снова спасти людей, что означает: спасти от погрязания в грехах и вернуть в прежнее райское состояние. Этим посланником и был как раз сам таинственный и мудрый Адам Кадмон; только теперь он не назывался Адамом или первочеловеком, а назывался мессией; то есть думали о пришествии двух мессий, двух посланников, и о двойном продолжении рода Адама Кадмона: об одном мессии из рода Иосифа и о втором из дома Давида. Если Иисус называл себя сыном человеческим, то под этим он, возможно, подразумевал, что он действительно был одним из этих сыновей и посланником Адама Кадмона, собственно одним из двух мессий.