Драма из ревности - Издательство «Развлечение»

— Я не думаю, чтобы это именно была его главная цель; мне кажется, он имел в виду другое.

— А что? Начальник, скажите ради Бога!

— Предположение мое несколько смелое, милый Гарри, и мне не хочется о нем говорить. Догадайся сам!

— Не могу, начальник!

— В таком случае тебе придется подождать.

Глава IV

Призраки-соперники

Был уже вечер, когда Шерлок Холмс и Гарри вернулись обратно в замок. Кастелян почтительно открыл двери и спросил лорда — Шерлок Холмс назвал себя лордом Ратклифом — не угодно ли ему чего-нибудь.

Холмс заказал чаю и, закурив трубку, расположился вместе с Гарри в уютном кабинете.

Вскоре подали чай. Кастелян удалился. В комнате воцарилась тишина; только тихо пела вода в чайнике.

— Странные духи употреблял лорд Сеймур, — заметил Гарри. — Запах их чувствуется до сих пор.

Шерлок Холмс кивнул головой.

Время проходило. Сыщики давно уже напились чаю; Гарри потягивался, его начинало клонить ко сну, но Холмс как будто не замечал этого.

— Гарри, хочешь сделать мне удовольствие?

— Еще бы, начальник! что вам угодно?

— Пройдись по подвалам и кладовым замка, по возможности без огня. На всякий случай возьми с собою маленькую свечку, чтобы не разбить головы.

Гарри отлично заметил лукавую улыбочку в глазах начальника; он откашлянулся, но все-таки сказал спокойно, как всегда:

— Хорошо!

Он положил в карман свечу и вышел.

В самом деле, поручение, данное ему Холмсом было далеко не из приятных; чтобы там ни говорили, а бродить одному по темным закоулкам совершенно незнакомого замка, да к тому же такого, о котором ходят разные подозрительные слухи это, во всяком случае, удовольствие сомнительное. Но молодой сыщик скорее вырвал бы себе язык, чем сказал начальнику: я боюсь.

Итак, он медленно и осторожно стал спускаться по широкой каменной лестнице. Дом был еще освещен, но когда он дошел до конца коридора и отомкнул большую железную дверь, ведущую в подвал, когда на него дохнуло оттуда холодом и сыростью — он вдруг невольно остановился, но тут же пожал плечами и стал поспешно спускаться прямо в адский мрак.

Лестница как будто не имела конца, но, помня приказание Холмса, неуверенный к тому же, не наблюдает ли он за ним, Гарри не зажигал свечи.

Вот, наконец, он почувствовал под ногами ровный пол. Воздух стал еще хуже; кругом — непроницаемая тьма. Несколько раз молодой сыщик спотыкался и падал, наконец, изо всей силы наткнувшись на какую-то колонну, решил, что настал момент засветить взятую с собою восковую свечу. Только что он это сделал — как что-то дохнуло, наверху захлопнулась железная дверь и свечка потухла.

Гарри схватился за голову. Черт возьми! Неужели он не умел держать себя в руках? Ведь не барышня же он, в самом деле… Ему просто почудилось.

Он стал плотнее к колонне и опять зажег свечку. Она опять мгновенно потухла, на этот раз Гарри знал, что он не обманулся: он ясно различил перед собою что-то белое, бесформенное, что-то, что не подавалось описанию, но вместе с тем обладало жизнью, так как двигалось, двигалось навстречу ему.

— Черт возьми! Я не дам над собою шутить! — крикнул Гарри и в третий раз зажег свечу, в то же время быстро прикрыв ее рукою.

Прямо перед собою он увидал два глаза, два страшных глаза, в которых отражался свет свечи. Какая-то фигура то вырастала, то съеживалась и подползала все ближе, ближе.

Гарри Тэксон находился в состоянии близком к помешательству. Он всю жизнь смеялся над призраками, но даже самые сильные нервы поддаются влиянию обстановки, а обстановка, в которой находился молодой сыщик, была поистине ужасна.

Призрак подошел уже совсем близко; Гарри встрепенулся и с мужеством отчаяния обхватил его обеими руками; однако дух моментально выскользнул из его объятий и, в, то же время, Гарри почувствовал на виске что-то холодное, точно дуло, револьвера. Он инстинктивно схватил поднятую руку привидения — она осталась у него в руках, холодная, как лед.

Гарри свистнул; это был раз навсегда условленный между ним и Холмсом сигнал, на тот случай, если бы кто-нибудь из них попал в беду.

В тот же момент привидение несколько отошло назад; яркая полоса света вдруг озарила тьму; призрак, как белое пятно, постепенно удалялся, но вдруг почему-то остановился.

Гарри показалось, что волосы у него становятся дыбом: у привидения явился соперник. Та же белая фигура, как будто сразу выросшая из земли, та же слегка раскачивающаяся походка.

Но тут молодой сыщик, забыв страх, чуть не расхохотался. Привидение, которое оставило ему свою руку, казалось, испугалось своего неожиданного двойника и начало медленно, шаг за шагом, пятиться.

Второй призрак между тем стал быстро приближаться. Вот-вот должна была произойти встреча; вдруг Гарри громко закричал — на этот раз не столько от испуга, сколько от безмерного удивления.

Появилось третье привидение.

Этого было чересчур даже для Гарри; он сел на пол и стал ждать, что будет дальше.

Второй дух, по-видимому, тоже изумился, во всяком случае, он остановился. Что же касается первого, то он испугался еще больше, чем при появлении второго, одним прыжком перескочил через сидевшего на полу Гарри, так что белое одеяние хлестнуло его по лицу, и с быстротою молнии скрылся, неслышно и быстро, как и подобает хорошему духу.

Второй дух произнес проклятие, но должен был сосредоточить все свое внимание на третьем, так как тот начал к нему приближаться с явно враждебными намерениями.

Прежде чем Гарри успел опомниться, третий дух уже изо всей силы ударил второго кулаком в лицо.

Вся картина сразу переменилась.

Второй дух со своей стороны занес кулак и так ударил третьего в подбородок, что тот кубарем покатился прямо к ногам Гарри.

— Ох! — застонал он, потом приподнялся, посмотрел на Гарри своими страшными, большими подведенными глазами и заревел: — Молокосос, беспутник! Разве вы не видите, что я борюсь с убийцей? Зачем же вы не приходите мне на помощь?

Гарри, разинув рот от удивления, увидал перед собою полицейского инспектора Снаттербокса.

В эту минуту приблизилось и второе привидение.

— Снаттербокс, — сказало оно, — вы знаете, ведь вас повесить мало!

Снаттербокс обомлел. Перед ним стоял Шерлок Холмс.

— Если бы вы не помешали мне, — продолжал между тем сыщик, — то негодяй был бы теперь в моих руках. Несчастный, вы вечно появляетесь невпопад!

Но тут Снаттербокс дал своей досаде полную волю.

— Напротив, м-р Холмс, — с достоинством возразил он, — это вы виноваты; не будь у вас этой сумасшедшей идеи явиться сюда привидением, то я имел бы дело только с одним призраком и, разумеется, не мог бы тогда ошибиться. Но ведь вы всегда так делаете! Только я возьмусь за что-нибудь, уж вы, без сомнения, сочтете своим долгом сыграть со мной какую-нибудь штуку. Да и вообще… даже если бы я был преступником… нечего так, драться! — прибавил он обиженным тоном и потер себе посиневший подбородок.

Шерлок Холмс улыбнулся.

— Раз вы были духом, то не должны чувствовать боли! Ну, давайте помиримся! — сказал он с обычным своим юмором. — На этот раз дело пропало, нечего нам вдыхать напрасно этот гадкий воздух! Пойдемте!

Он взял инспектора под руку и пошел с ним наверх, Гарри за ними.

— Ну, покажи, Гарри, что это у тебя там за добыча? — спросил Холмс, когда все трое вернулись в кабинет.

Гарри Тэксон положил на стол оторванную у привидения руку.

Снаттербокс вскрикнул.

— Ничего, ничего! — успокоил его сыщик и подержал странную руку над лампой.

Рука начала таять, а на стол упало несколько больших капель воска.

— Да, ловкий наш дух! Необыкновенный! — смеясь, заметил Холмс. — Эта ночь, к сожалению, потеряна, но мы завтра постараемся ее наверстать!

Он повернулся к инспектору.

— М-р Снаттербокс, выбирайте: или я запру вас в самый темный подвал замка Юноны и продержу там неделю на хлебе и на воде…

— Стойте, стойте! Лишение свободы — уголовное преступление! Я — представитель британской королевской полиции…

— А я — владелец замка Юноны и имею право расправляться с привидениями, как хочу!

— Но ведь я — не привидение, а полицейский инспектор!

— Поэтому-то я и предоставляю вам выбирать: не хотите, чтобы я вас запирал, так дайте клятву, что будете делать только то, что я прикажу!

— Другими словами, вы хотите поймать мошенника, а я опять останусь с носом?

— Будем говорить разумно, милый Снаттербокс! Вы поймете, что во второй раз я не дам вам испортить мне дело! Поэтому, если вы не уступите, я в самом деле запру вас в какой-либо комнате. Кастелян предан мне душой и телом, а больше здесь нет никого, кто бы мог вас освободить!

Снаттербокс скрестил руки.

— Да кого же вы разыскиваете, собственно говоря? — спросил он.