Пуля для следователя - Фридрих Незнанский

О том, какие улики удалось обнаружить оперативникам на месте преступления, Павел Игнатьевич даже спрашивать не стал. Следователь же ясно дал понять, что никаких следов нет.

Поливанова и расстраивала нерасторопность следственной бригады, и в то же время язык не поворачивался осуждать сыщиков. Ведь они ведут единоборство с прячущимся соперником, который к тому же всегда имеет, порой значительную, временную фору. Преступники стараются действовать втихую, применяют всяческие хитрости, лишь бы оперативники не напали на их след. У них существует целая наука маскировки. Странно, что эти еще действовали достаточно прямолинейно. Заманили Юрия в ловушку и убили. В том, что сын попал в ловушку, можно не сомневаться. Иначе нечего ему было делать вечером на пустынной окраине поселка Ноготково. Причем поехал он туда, скорей всего, неожиданно. Может, хоть кому-то из сотрудников о чем-то проговорился.

— Семнадцатого числа вечером кто у вас дежурил? — спросил Павел Игнатьевич стоявшего на выходе охранника.

— Семнадцатого? — переспросил тот. — В понедельник? Ну и я здесь был в ту смену.

— Вы случайно не помните, Юрий Поливанов, это мой сын, один выходил из прокуратуры или вместе с кем-то?

Охранник с извиняющимся видом покачал головой:

— Совершенно не помню. Такая мелочь редко запоминается. Вроде один. Но не поручусь. Если бы заранее знать…

— Вас, кстати, уже спрашивали об этом?

— Нет, вы первый.

Понятно, следствие не может заниматься сбором столь мелких подробностей. Там в первую очередь интересуются глобальными вещами. Может, он и сумеет им помочь, если попытается пройти по следам сына. Следователи в спешке могут пропустить какие-то детали. Те же, глядишь, помогут расставить все по своим местам. Такие случаи встречаются сплошь да рядом. Самому вице-мэру не с руки ходить, как филеру, по прокуратуре и спрашивать, кто последним видел Юрия, нужно попросить кого-то из здешних сотрудников. Кроме Селихова у Павла Игнатьевича тут есть одна знакомая — Кристина Лазаревская, помощник прокурора. Не хотелось к ней обращаться, да, видимо, придется.

Кристина была близкой приятельницей Юрия. Оба прекрасно знали расхожую истину, что на работе романов заводить не стоит, и, подобно тысячам других людей, этим постулатом пренебрегали. Хотя своих отношений они не афишировали, на многолюдных сборищах вместе не появлялись, встречались тайно, но в маленьком городке все тайное рано или поздно становится явным. Тем более что встречались молодые люди длительное время, во всяком случае больше года, и дело явно катилось к женитьбе. Правда, такому шагу противодействовали родственники с обеих сторон.

Кристина была единственной дочерью известного ростовского адвоката Максима Лазаревского. Преуспевающий отец обладал жестким и упорным характером, у него имелись свои соображения насчет будущего дочери, в соответствии с которыми он присмотрел для нее будущего супруга. Правда, сватовские замашки в наши дни выглядят старомодно, поэтому на его пути возникли чисто технические трудности, связанные с процедурой знакомства. Однако от своих желаний Максим Максимович не отказывался. Человек, которого он прочил себе в зятья, владел фирмой, занимавшейся экспортом цветных металлов. Дела у него шли блестяще, обороты росли. Адвокат не сомневался, что такой энергичный человек Кристиночке понравится. Да и она ему — против чар его эффектной дочки вряд ли кто мог устоять.

Кристине в октябре стукнуло тридцать. Это была статная, большеглазая брюнетка с прекрасной фигурой. Если бы не начавшая проявляться склонность к полноте, ее фигуру можно было бы назвать идеальной. Она всегда ходила в туфлях на шпильках и одевалась с изяществом и аккуратностью. Был случай, когда Кристине было нужно появиться во второй половине дня на каком-то торжественном мероприятии и выступить с речью. Так она, выгладив с утра юбку, за весь день ни разу не присела! Читала материалы, стоя возле стула.

Выдержанную, всегда приветливую и благожелательную на вид Лазаревскую сильно угнетало одно обстоятельство: череда абортов в молодости привела к тому, что она не могла иметь детей. Для ростовского медно-алюминиевого короля это не являлось препятствием для брака. У него было двое детей от предыдущей жены, которые еще школьниками до такой степени истрепали ему нервы, что он и не помышлял о новом потомстве.

Совсем иначе смотрели на бесплодие Кристины в клане Поливановых. У Юрия от первого брака не было детей. А родители, как ни крути, мечтали о внуках и продолжении рода. Поэтому перспектива брака Юрия и Кристины их привлекала мало.

Лазаревская знала, что родители Юрия не жалуют ее, относятся хоть и вежливо, но с прохладцей. Однако сейчас, когда ситуация разрешилась трагическим образом, на прежнюю конфронтацию можно закрыть глаза. На похоронах и на поминках Поливановы обращались с Кристиной как с членом своей семьи. Видели, что она тоже очень тяжело переживает смерть Юрия.

Она обрадовалась, когда Павел Игнатьевич позвонил ей. Вице-мэр попросил разузнать, с кем из сотрудников Юрий разговаривал перед уходом с работы. Кристина охотно взялась выполнить эту просьбу. Тут ведь речь идет не просто о помощи Юриным родителям, нужно помочь разыскать его убийц, то есть ее врагов.

В тот же день Кристина выяснила, что последним из работников прокуратуры с Юрой общался Костюшин, и попросила, чтобы тот позвонил Павлу Игнатьевичу.

— Я вышел из прокуратуры почти в одно время с Юрием, в самом начале седьмого. Он показал мне свою машину, предложил подвезти, — рассказывал Александр. — Я живу на Фундуклеевской, он говорит: «Мне, к сожалению, в другую сторону, на Ноготковское». Я и удивился — знаю, что его квартира в центре, и спросил, что он там забыл. Он говорит: «Звякнул мне сейчас один свидетель преступления. Ждет на улице». На том и расстались.

— Александр, вы постарайтесь вспомнить, что Юрий говорил дословно. Вы понимаете почему. Преступление подготовлено весьма искусно. Поэтому тут важна всякая малость.

— Следователи меня ни о чем не спрашивали.

— Если выяснится что-либо существенное, передам им. Я заинтересован в установлении истины не меньше следствия.

В конце концов Костюшин с большой долей вероятности припомнил, что первые слова Юрия звучали так: «Звякнул мне сейчас незнакомый мужик».

— Спасибо. Такое уточнение облегчит поиск. Многих свидетелей по разным делам он знал. Уже можно будет делать отсев, — сказал Павел Игнатьевич и спросил: — В прокуратуре регистрируются звонки по определителю номеров?

— Да. Я сам этим пользовался.

Среди многих заводов в Зеленодольске один из самых известных ЗТА — Завод телефонной аппаратуры. Благодаря этому здесь техническая оснащенность многих организаций была не хуже, чем в иных областных центрах. Когда звонки регистрировались, можно было узнать, кто с каких телефонов звонил. Павел Игнатьевич навел справки — чтобы получить распечатку номеров, необходимо было принести заявку. Получить такую бумагу вице-мэру не составило большого труда.

Съездить за распечаткой Поливанов попросил своего водителя. Когда тот вернулся, Павел Игнатьевич позвонил начальнику отдела связи, чтобы поблагодарить за оказанную любезность.

— Знал бы я раньше, сразу бы отксерил для вас второй экземпляр, — добродушно ответил тот.

— То есть следователь уже брал такой список.

— Конечно.

Интересно, проверил Позолотин список или нет. Если проверил, то Поливанову не придется делать лишнюю работу. Он собрался позвонить Позолотину, однако в последний момент передумал: вдруг следователь болезненно отнесется к его инициативе, решит, что вице-мэр ему не доверяет.

Павел Игнатьевич решил проверять список с конца — со звонков, случившихся ближе к уходу Юрия с работы. Самый последний был без десяти шесть, звонили с мобильного телефона с федеральным номером. Когда Поливанов установил, кому принадлежит телефон, то был озадачен — аппарат зарегистрирован в Ярославле.

Глава 4 Хлебное место

У Вероники Горелкиной имелись два сильных увлечения, без которых ее трудно представить: курение и чтение. В последнее, благополучное для себя время она, маявшись от безделья, особенно много курила и читала, чаще всего совмещая оба занятия. Не стало в этом смысле исключением и нынешнее, по ее понятиям, утро — было двенадцать часов. Полулежа на диване, она дымила сигаретой и увлеченно читала книгу «Убить мента», когда к ней заявилась ее близкая подруга Люся.

Люся принадлежала к числу увлекающихся натур, чьим предназначением служит следование моде во всех ее проявлениях. Как и многие ее продвинутые ровесники, она интересовалась бизнесом. Не имея специального образования, Люся надеялась на природную сообразительность и хваталась за любую привлекательную идею, независимо от того, сама придумала это или кто-то подсказал.