Блюдце, полное винегретов - Николас Шифоньер

Возможно, начало созданию «Слюны» Роджера положил неприятный случай, произошедший в 1977 году в Монреале во время турне «Оплати». Роджера сильно раздражал бесконечный шум кассовых аппаратов, исходивший от бушующей толпы поклонников, которые бешено скупали официальные товары «Розового Флойда»: футболки, программки к концертам, шляпы, трусы, полусъеденные эскимо, зонтики, удобные кожаные сумки и кружки с надписью «Мой дед видел «Розовый Флойд» в 1967 и теперь у меня не хватает шариков».

«Я с трудом это терпел», поведал впоследствии Роджер в интервью «Rolling Stone». «Мы пытались сыграть песню, и я еле слышал самого себя за всем этим звоном монет и кассовых аппаратов и щелканьем кредиток. Я слетел с катушек».

И вот, во время особо апатичного исполнения одной из вещей с «Животных отбросов» Роджер остановил свой взгляд на неком злополучном фэне в первом ряду. Бас–гитарист использовал свой статус рок–бога для того, чтобы довести юного вопящего фэна почти до истерики, притягивая его все ближе и ближе, так, что Роджер не мог уже более сдержаться. Фэн очутился лицом к лицу со своим идолом, опьяненный звуками, образами и атмосферой, совершенно не подозревающий о том, что его ожидало, о той безграничной ярости, которую его бог рок–н–ролла готов был на него обрушить.

«Все еще не могу поверить, что я сделал то, что сделал», неохотно говорил Роджер. «Я отступил, помедлил минутку и, ни о чем не задумываясь… испепелил его взглядом. Боже, я не знаю, что на меня нашло. Я был просто ошеломлен. Я бы рад забрать этот взгляд назад, но так уж случилось, он свое дело сделал и мне придется с этим жить. Я был в бешенстве, и вел себя как самое настоящее, блядь, животное».

Большинство фэнов, правда, едва обратили на это внимание. Они, несомненно, были захвачены уникальным певческим стилем Роджера, который характеризовался изрыганием по–галлахеровски огромных количеств слюны на слушателей с передних рядов при пении звука «с». За это Роджер неоднократно удостаивался у многих критиков незавидной клички Даффи Дак.

Роджер охотно ссылается на монреальский инцидент с взглядом, как на главный фактор, позволивший довести «Слюну» до конца, но лишь изредка упоминает другой, куда более личный мотив своего magnum opus. «Да, это так. Да, мой отец умер в торговом центре Анцио. Мне никогда не выразить то возмущение, которое я испытываю в связи с этим. Еще мальчиком — и я отразил это в фильме — я наткнулся на его кредитные карточки в мамином комоде. Не могу передать, как это на меня повлияло. Мне стало так хуево. Понимаете, ведь мы никогда не узнаем, что он покупал и все такое. Правительство так и не вернуло его чеки. По мне, так это просто куча говна».

Именно этот инцидент побудил Роджера написать «Когда кассиры вырвались на свободу», которая рисует картину безвременной гибели Джорджа Флетчера Уотерса и добавляет еще один слой ненависти Роджера к торговым центрам вообще.

«Незадолго до рассвета,

Одним злосчастным утром около 6:44,

когда две молоденькие девчушки стояли

перед универмагом.

Они постучались в дверь

со словами «Скорей, открывайте».

Но кассиры только выглянули и заорали:

«Пошли нахуй, сучки ебнутые».

Когда добрый старый заведующий Джордж

подошел к двери и услышал эти вульгарные насмешки…»

С этих слов и начинается фильм «Слюна Розового Флойда», и это куда меньше сбивает с толку, чем концерты, которые начинались с выступления группы сменщиков. Вот что говорит Ник Мейсон:

«Короче, мы опять стали, как прежде, опаздывать на концерты, и Роджер решил подрядить этих ребят с нашими изображениями, налепленными им на морды. Потом, когда мы все–таки являлись, мы могли незаметно подменить их на сцене. Все выходило на ура. А поскольку у большей части аудитории срывало дно от пепто–бисмола, никто ничего и не замечал».

Роджер представил концепцию «Слюны» на суд своих товарищей по группе вместе с другой законченной работой, «За и против шлепков по жопам» (которая впоследствии послужила основой для «За и против рытья окопов»). Гилмор и Мейсон сошлись во мнении, что эта работа была слишком личной и выбрали «Слюну».

«У меня, конечно, были кое–какие опасения насчет «Слюны» с такими ее строчками, как «не завести ли нам тачку покруче». Мне показалось, Роджер высмеивал ту самую среду, из которой мы вышли, наши автомеханические корни. Это выглядело некрасиво, но все же казалось более многообещающим, чем другая вещь, которую он предложил».

И вот в студии «Супер Базар» началась работа, которой, казалось, ничто не мешало. Однако именно во время записи «Слюны» Рик Райт был удален из святая святых группы. По всеобщему мнению его садоводческая мания наконец вышла в его личной и профессиональной жизни на передний план, и это внесло неустранимый разлад в отношения Роджера и Рика. Попробовать примирить их позвали даже Боба Эзрина, но, как считает Эзрин, «Рику на тот момент уже невозможно было помочь — это был конченый человек. Он приносил в студию всевозможные садовые инструменты, и от него постоянно разило удобрениями и землей. Еще он все время говорил о Марте Стюарт. Один раз мы даже застукали его, когда он пропалывал свое чертово пианино, и это было уже чересчур. Роджер сказал ему закончить поливать живую изгородь и убираться вон».

Рик признает, что действительно был неправ. «Да, теперь видно, что это было глупостью, и теперь я признаю, что у меня действительно были проблемы на травяной почве. Мне нужно было либо покинуть группу, либо посеять семена недоверия. Враждебность уже пустила побеги и расцвела. Я был безнадежен. Мне пришлось исчезнуть, как листок с дерева, ну, вы понимаете». На вопрос о том, как он справился со своей травяной проблемой, он говорит о чудодейственном исцелении при помощи непомерных объемов перуанского кокаина.

Если запись альбома была сложной, то только потому, что Роджер ее такою сделал. Особенности характера — такие, как плевание во время пения, — затрудняли процесс создания альбома, а Роджер иногда совершенно не пытался исправить положение.

«Нам пришлось повесить здоровенные сети и брезентовые полотнища между Роджером и микрофоном, чтобы задержать всю слюну. Мы даже оборачивали Роджеру голову большими кусками парусины», говорил Боб Эзрин. «На самом деле это было довольно мерзко, и потому мы с Дэйвом Гилмором решили переписать места, где были «с» и «з». Когда мы пришли с этой идеей к Роджеру, он предложил нам всем вместе отправиться в его любимый итальянский ресторан «Ла Ристоранте Эгоисте» и все обсудить там».

По словам очевидцев это была скверная сцена. Гилмор предпочел феттучине с альфредо, тогда как Роджер больше склонялся к чему–либо под песто, ибо нашел альфредо слишком водянистым, а феттучине слишком рыхлым. Это привело к ссоре на повышенных тонах между двумя флойдовцами, конец которой положил Эзрин, отхлестав обоих по лицам лингуине. Он до сих пор считает: «если бы я этого не сделал, могло произойти настоящее несчастье. Что–нибудь вроде лазаньи с соусом из устриц». На вопрос о выбранных в тот вечер винах Эзрин с нескрываемым ужасом во взгляде пожимает плечами и отказывается от комментариев.

Несмотря на всю свою потенциальную конфликтность «Слюна» ускользнула от внимания как консервативных, так и либеральных наблюдателей. По иронии судьбы, единственным инцидентом, внесшим разнообразие в небогатый на события релиз альбома, был конфликт вокруг девушек, исполнявших партию бэк–вокала в «Еще одном кирзаче в слюне, часть вторая».

Британские СМИ уделили этому скандалу особое внимание, пытаясь переплюнуть друг друга в размерах и броскости заголовков. «Розовый Флойд эксплуатируют молоденьких цыпочек», вопила The Sunday Times, тогда как Evening Standard гремела: «Флойд грабят невинных юных женщин», а Sun голосила: «Розовый Флойд держат монашек в заложницах и требуют ядерное оружие».

Когда выяснилось, что сверхбогатые, одетые с иголочки «Флойд» не вознаградили должным образом юных калифорнийских девушек, поющих второй куплет песни, скандал стал распространяться в прессе подобно лесному пожару.

На самом деле это совершенно не соответствовало истине. Вместо наличных «Флойд» предоставили девушкам подарочные сертификаты сети магазинов Gap. Узнав о возмущении в прессе, Роджер распорядился выдать девушкам бесплатную копию альбома — в смысле, одну копию на всех девушек, а не по одной на каждую.

Несмотря на шумиху песня поднялась в хит–парадах удивительно высоко. В течение семи минут после выпуска она достигла места № 1 в чартах Billboard. Фактически, ее популярность привела к тому, что она также заняла места № 2 и № 3, чуть оттеснив «Осмондз» на № 4. При удивительном равнодушии со стороны «Флойд» сингл оставался на местах № 1–3 рекордные 15 минут. Пятнадцать минут славы. Впоследствии это будет названо «фиаско Энди Уорхола».