Попаданка в царство фейри (СИ) - Иванова Инесса

— А зачем из меня красавицу лепить, уважаемая? — спросила я вежливым тоном, но присущее мне ехидство сорвало затею казаться милой и безвредной.

Матушка Гайте смерила меня долгим взглядом и фыркнула:

— А кого из тебя делать? Озёрного монстра? Ладно, завтра разберёмся. Тебе понадобится внешность самой златокудрой Рианнон, богини-матери, чтобы скрасить мужу скверный нрав. У вас, людей, часто дурной характер, а внешность…так себе, — выпустив шпильку, хозяйка повернулась ко мне спиной и, не оглядываясь, пошла прямо по освещённому коридору.

Я заспешила следом, не желая лишиться обещанного ужина. Коридор был настолько длинным, что я уже думала, что мы каким-то образом ходим по кругу. Развешанные по стенам гобелены без рам казались продолжением стен и окнами в соседние миры. Протянешь руку — и один из них затянет тебя на лужайку к прохладному ручью, или в лесную чащу, где среди вековых дубов бродит король-олень. Внезапно я обнаружила, что смотрю на одну из них и, как зачарованная, подхожу всё ближе. Ещё шаг — и он затянет меня в свой мир…

— Не отставай, Дивона! — окрик матушки Гайте выдернул из грёз, и я стряхнула морок. — Во имя Мэб, что мне тебя потом по всем картинам искать? Чувствую, намучаюсь я с тобой. Ну да ладно, ведь не только я.

Улыбка хозяйки стала такой слащавой, что захотелось попить воды, иначе во рту слипнется. Все эти намёки мне порядком надоели, и я уже собиралась спросить матушку Гайте, что она имеет в виду, но та распахнула неведомо откуда взявшуюся в конце коридора дверь и жестом поманила меня.

— Входи, дева, у нас за столом всегда рады приятной компании, — с иронией произнесла хозяйка, вталкивая меня внутрь.

Я очутилась в просторной светлой столовой, заполненной обычными девушками, не из местных. Они сидели за длинным столом, одетые в одинаковую тёмно-зеленую униформу, просторное платье-тунику, доходящую до средины икры, но стоило нам появиться, как стук ложек и звон стаканов разом стих, а воспитанницы матушки Гайте испуганно посмотрели на меня.

— Знакомьтесь, это новенькая. Дивона, — представила меня хозяйка с неизменной улыбкой, играющей ямочками на её пухлых щеках.

Воспитанницы окинули меня оценивающим взглядом и сразу потеряли интерес, вернувшись к прерванному ужину.

— Эй, кто там есть? Несите приборы, — крикнула моя патронесса, и в дальней стене отворилась дверь, в которую мог пройти только семилетний ребёнок или кто-то с него ростом. Так и получилось, зелёное существо, похожее на гоблина и тех носильщиков, которых я видела в порту, пошаркало к столу с пустой глиняной миской и такого же потрёпанного вида чашкой. Вид у него был печальный, а меня существо окатило таким презрением, будто эту зачуханную миску я вырвала из королевского сервиза его бабушки.

— Фолкор, пошевеливайся, а то превращу тебя в крысу!

Оно подняло непропорционально маленькую голову и посмотрело на хозяйку так, будто хотело сказать: «Лучше так, чем как сейчас».

В сердце закралась жалость: одежда Фолкора выцвела и полиняла, длинные пушистые смолянистые волосы давно не видели расчёски. Жизнь беднягу явно потрепала.

— Ничего, я потерплю. Не превращайте его, пожалуйста, — вступилась я за существо, и оно одарило меня внимательным взглядом. В бирюзовых глазах промелькнул интерес, впрочем, вскоре гоблин потерял ко мне интерес, изобразив на лице выражение тупой покорности.

— Не следует водить дружбу с лепреконами, Дивона. Они всё равно будут тебя ненавидеть. Их природа так же уродлива, как и внешность,— хозяйка говорила всё это с таким открытым пренебрежением, ничуть не стесняясь Фолкора, что в глубине души я поняла, с чем связана подобная ненависть угнетённых. Если сто раз сказать в глаза человеку, что он свинья, в конце концов, тот захрюкает. А не человеку и подавно.

Я села на скамью рядом со стройной девушкой низкого роста. Соседка отодвинулась и произнесла шёпотом:

— Места здесь хватит на всех.

Взгляд у незнакомки был диковатый, но ироничный. Широкое квадратное лицо украшали аккуратный маленький нос и пухлые губки бантиком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Иона, разве ты уже наелась? Эй, Фолкор, убери у послушницы миску!

Лепрекон криво усмехнулся и с прыткостью, несвойственной ему ранее, исполнил указание хозяйки, одарив нас ненавидящим взглядом.

Иона фыркнула и лишь молча скрестила руки на груди в знак того, что умолять не собирается. Остальные девушки уткнулись в свои миски и с удвоенной силой налегли на золотистую кашу, похожую на пшёнку.

 Пока я смотрела на других, передо мной оказалась та же еда, дополненная свежей краюхой хлеба, сводящего с ума ароматом горячей сдобы, а в чашке плескалась белая жидкость, оказавшаяся на вкус молоком с мёдом.

В жизни не ела ничего вкуснее! И хоть в прошлом я мёд не жаловала, теперь он казался мне слаще нектара богов, если тот вдруг существует.

— Всё, трапеза окончена, — подала знак матушка Гайте спустя пятнадцать минут. Иона всё это время просидела молча, не меняя позы. От предложенного втихаря молока девушка категорически отказалась, сверкнув маленькими глазками в сторону хозяйки.

Все встали и застыли на месте, повернувшись лицами к матушке Гайте.

— Завтра у нас будут важные гости, — с пафосом произнесла та, и снова на пухлых щеках заиграли ямочки. — Нас посетят Арт Кайден из рода Келли и наставница новой послушницы Леприка из рода Муррей.

От меня не укрылось, как девушки испуганно переглянулись, но смолчали. Дисциплина здесь была образцовой, не зря этот дом сразу напомнил мне казарму.

— Дриады разведут вас по комнатам, — продолжила хозяйка, и стайка тех самых фей, которых я видела во дворе тут же вошли в столовую и с серьёзными лицами рассыпались по залу. — И проверят, чтобы через четверть часа все спали в своих постелях. А ты, Дивона, иди со мной.

Я разочарованно оглянулась на Иону. Вообще-то мне не терпелось познакомиться с ней поближе. Видимо, она тоже была не прочь пообщаться, потому как, проходя мимо, задела меня плечом и, словно бормоча изменения, прошептала:

— Повезло тебе, нечего сказать. Жениху не терпится на тебя посмотреть. Из такой дали прискачет, — и, подмигнув, заспешила вслед за остальными. Я смотрела на неё, раздумывая о сказанном, пока не потеряла в толпе девушек её макушку с редкими волнистыми волосами цвета ржи, завитыми в причудливую причёску.

— Пойдём, дева. Я проведу тебя по нашему общему дому и всё расскажу, — заботливо произнесла матушка Гайте, которую я называла про себя по имени, Троули. — Не всему можно верить. Даже своим глазам. И ушам.

***

Этой же ночью я лежала в тесной, но отдельной комнате и боялась заснуть, прокручивая в памяти события прошедшего дня. Вот с самого утра мы собираемся в тайгу по ягоды, а вот я уже беседую с Троули, она же матушка Гайте, в её личном кабинете, обставленном, как будуар императрицы. Его главную часть занимало напольное зеркало в старинной раме, напоминающее мне о тех временах, когда придворные дамы разглядывали себя перед каждым выходом в свет. Интересно, зачем это настоятельнице, как все её тут называли?

Я повернулась на бок и мысленно вернулась к нашему последнему разговору.

— Почему на меня все так посмотрели? — спросила я Троули, но та лишь загадочно улыбнулась и ответила так, что стало ещё непонятнее:

— Они завидуют тебе, дева. Твой жених очень знатен и влиятелен, обычно такие не берут человеческих женщин в жёны, разве что в прислугу. Как экзотику. Так что большинство послушниц ждёт работа в порту или в качестве горничных, застилающих господские постели. Безусловно, кто-то должен и это делать, — хозяйка села на диван в стиле рококко и обмахнулась веером, казалось, сотканным из тончайшей паутины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Непонятно только, зачем я, чёрт подери, такому влиятельному синьору?

— Может, он вообще выберет не меня? — спросила я со смутной надеждой. История с нетерпеливым женихом мне не нравилась, больно мутная. С нехорошим душком, вроде скелета в шкафу.

— Конечно, он выберет тебя, Дивона. Предсказанная дева, — улыбка матушки Гайте на миг погасла, и мне достался пронзительный изучающий взгляд, будто она пыталась разгадать, так ли я проста на самом деле, как кажусь.