Улыбка ледяной царевны - Ксения Беленкова

А началось все очень неплохо: я, как и обещала, пришла на репетицию Катиного танцевального номера. К грядущему юбилею школы многие одаренные ученики готовили свои выступления. А Катя, надо признать, была отменной танцовщицей. Вот ей и доверили исполнить танец перед всей школой на юбилее. Катя уже не раз отрабатывала свое выступление дома, а теперь решила прокатать его на сцене актового зала, где и должно было состояться торжество.

Когда я поднялась после уроков в актовый зал, Катя как раз мерила сцену шагами. Ей необходимо было разметить для себя рисунок танца – откуда выйти и куда уйти. Я сбросила сумку к ногам и приготовилась внимать искусству. Динамики разносили по залу резвую музыку из оперы «Кармен». И тут ко мне неожиданно подскочила наша завуч Людмила Петровна. Она была задействована в организации юбилея и всюду носилась со списком выступающих, распределяя их очередность.

– Левицкая! Ты-то мне и нужна, – воскликнула завуч, хватая меня за руку и силком усаживая на откидное кресло в первом ряду.

Затем она перетасовала листки в своем перечне и радостно ткнула длинным красным ногтем в середину списка.

– Вот! – гордо сообщила она и многозначительно посмотрела на меня.

Я решительно ничего не понимала. «Стихи о школе», – без энтузиазма прочла строку, на которую указывала Людмила Петровна.

– И что?

– Ты сочинишь стихи о школе, – безапелляционно провозгласила завуч. – Лучше тебя с этим заданием все равно никто не справится!

Я отрицательно затрясла головой, но Людмила Петровна сделала вид, будто не замечает моего протеста.

– Отказы не принимаю! – отрезала она. – Время у тебя есть. Там нужно всего-то пара-тройка четверостиший. Срифмуй что-нибудь о том, как все мы любим нашу школу. Только обязательно вставь в стих имя директора и то, что мы лауреаты конкурса «Школа года»!..

Я все еще выпучивала глаза и мотала головой, но завуч сочла дело решенным. И напротив слов «стихи о школе» в своем драгоценном списке – ляпнула мою фамилию.

– Да, Левицкая, за свои старания можешь смело рассчитывать на пятерку по литературе в этой четверти, – улыбнулась Людмила Петровна и уже на бегу из актового зала кинула через плечо: – И помни, читать стихотворение будешь сама, так что не подкачай!..

Мне тут же захотелось провалиться между спинкой и сиденьем новенького кресла. Написать стихи о школе, а потом еще и читать их со сцены перед полным залом – да я от стыда умру! И подумать страшно…

Рядом со мной на соседнее кресло плюхнулась Катька. Но я не успела и рта раскрыть для жалоб, как она убила меня своей новостью.

– Я мальчишек пригласила на свою репетицию, – шепнула Катька. – Твоего Марика и… Ваню!

– Это еще зачем? – почему-то разозлилась я. – Ну ладно еще – Марика. Но постная физиономия Ивана тебе на что?

И тут я наконец поняла – именно Иван и был нужен Катьке сегодня на репетиции, а не Марик. И даже не я. Все мы оказались лишь сетью, в которую должен был попасть Ваня. Конечно, он же не откажет другу в компании, а Марика только помани сценой и моим присутствием – сразу примчится.

– Я очень хочу, чтобы Ваня увидел меня в костюме Кармен, – Катя снова закатила глаза. – Сегодня я стану танцевать только для него. В почти пустом зале…

Катя вскочила на ноги и пустилась в пляс. Увлекая меня за собой и кружа между рядов кресел. Она вся так и светилась, а мне, наоборот, стало препротивно. И тут в зал вошли ребята.

– Нужны кавалеры? – с готовностью немедленно разбить нашу пару выкрикнул Марик.

– Это белый танец! – засмеялась громче обычного Катя. – Дамы приглашают кавалеров…

И она, отпустив мои руки, шагнула в сторону Вани.

– Не танцую. – Он отошел в сторону. – Извини.

– Какой серьезный дядя, – громко, чтобы все слышали, высказалась я Марику.

А затем завертела его в веселом танце. Катя же на минуту сникла. Но быстро собралась и, отлепив меня от скачущего галопом Марка, потащила за сцену.

– Левицкая, поможешь мне платье надеть? – попросила она.

– А вот от этого я бы не отказался, – без тени иронии бросил Иван.

Катька лишь отмахнулась, но я заметила, как старательно она прячет довольную улыбку.

– Какой пошляк! – скривилась я, заходя за сцену.

А Катька, уже не боясь быть услышанной, радостно захихикала.

– Вик, на самом-то деле у меня к тебе просьба, – она схватила платье и легко, буквально влетела в него. – С примеркой я сама прекрасно справлюсь.

– В чем дело? – я насторожилась.

Оправляя оборки, Катя пару секунд подбирала слова, а потом выпалила:

– Я хочу пригласить Ивана на свидание! А ты мне в этом поможешь.

Вот уж в чем мне меньше всего хотелось участвовать, так это в организации свидания для Ивана.

– Нет-нет-нет! Только не это. – Я развернулась и уже хотела было уйти куда подальше. – Ничем не могу тебе помочь.

– Можешь! Можешь! – вцепилась в мою руку Катька. – Попроси Марика устроить свидание вчетвером. Он тебе ни в чем не откажет. А Ваня во всем поддерживает Марка. Он замечательный друг! Не то что ты…

Тут Катя использовала запрещенный прием. Она опустила глаза и, кажется, готова была пустить слезу.

– Обещай, что поможешь мне! – дрожащим голосом взывала она. – Ты же мне подруга? А подруги во всем должны помогать друг другу…

И опять Катька была права. Как я могла с ней спорить? Тут и доводов никаких не найти – ну почему я против этого чертового свидания вчетвером? Просто потому, что мне не нравится Ваня? Я даже толком не могла объяснить себе то, чем же он меня так сильно раздражает. Что казалось мне вопиющим безобразием и торжеством злодейства, Катя называла модным словом «брутально». А постоянное пособничество Марку во всем – лучшими качествами настоящего друга. И сейчас Катя разом поставила мою необоснованную неприязнь на место – забивая ее куда-то глубоко, под невыносимый груз дружеской ответственности.

– Ладно, – отмахнулась я. – Поговорю с Мариком.

Тогда Катька кинулась целовать меня, и глаза ее теперь были сухие, радостные.

– Я знала, что ты у меня настоящая умница! – уверяла она. – Тебе самой понравится, вот увидишь. Иван замечательный! В нем столько скрытой силы и пренебрежения к условностям…

Кажется, Катя была готова говорить и говорить об Иване без умолку, и все ее слова звучали так убедительно, так верно. А мне лишь хотелось оборвать ее, сказав, какая же она глупая, раз считает этого парня таким замечательным. Но вместо этого я молча спустилась в зал. И Катя уверенно вышла на сцену.

«Дура! Какая же она дура!» – все еще думала я. А Катя уже стучала каблучками по сцене в такт музыке. И юбка ее вилась алым пламенем вокруг стройных ног. Руки же летали – легко, точно перышки – белые, гибкие. Клубились черные кудри вокруг ярких карих глаз. И крупная роза краснела над правым ухом. От Кати нельзя было оторвать взгляд. Кармен была прекрасна!..

И вот танец закончился. Музыка стихла.

– Браво! Браво! – закричал Марк и от души зааплодировал.

Я украдкой взглянула на Ваню. Он стоял, налегая спиной на стену и скрестив руки на груди. Но в его твердом и прямом взоре, устремленном на раскрасневшуюся от танца Кармен, ровным счетом ничего нельзя было прочесть. Губы Ивана были сомкнуты – ни улыбки, ни восторга, ни разочарования. И тут мне почему-то захотелось треснуть Ваню как следует, чтобы на его непроницаемом лице отразилось хоть какое-нибудь чувство. Но я лишь захлопала в ладоши и крикнула:

– Молодец, Катя! Молодец!..

И Катя пошла переодеваться, а Марик обнял меня и шепнул:

– Но ты, Вик, все равно лучше любой Кармен!

И я уже готова была вовсе забыть о черством Иване…

Но тут Катька, быстренько переодевшись, вовсе без моей помощи, спустилась со сцены и начала толкать меня в бок, одаривая проникновенными взорами. И я вспомнила про свое обещание. Образ страстной Кармен вмиг растаял, и на смену ему пришла докучливая глупая Катька. Но обещания следовало выполнять, деваться было некуда.

И мне пришлось просить Марка об этом злосчастном свидании вчетвером. На удивление, он выслушал мое пожелание с немалым воодушевлением и тут же подозвал Ивана.

– Вань, сходим в субботу в «Макдоналдс», а? Что думаешь? – Правой рукой он привлек к себе меня, а левой обхватил Катьку. – Девчонок с собой возьмем!

– Можно, – равнодушно пожал плечами Ваня.

– Значит, решено!

И мы вышли из зала – радостный Марик, ликующая Катя и равнодушный Иван. А я все никак не могла понять, почему же у меня на душе так погано. И даже начала подумывать – не притвориться ли в субботу больной, чтобы избежать этого свидания на четверых?

Школьные коридоры уже опустели, и наши шаги разлетались по зданию гулким эхом. А где-то внутри, так же гулко, стучало мое непонятливое сердце…

И только дома, укладываясь спать, я вспомнила о поручении, выданном мне Людмилой Петровной. Еще и стихи… Ну и денек выдался…