Брахмавихара-Дхамма - Саядо Махаси

8. «Пусть все существа на юго-западе…»

9. «Пусть все существа в надире…»

10. «Пусть все существа в зените…»

То, что было только что произнесено, является кратким, но исчерпывающим перечислением пятисот двадцати восьми видов любящей доброты. Таким образом те, кто достигает осуществления в медитации на любящую доброту, входят в медитативное погружение. Те же, кто еще не достиг медитативного погружения, могут излучать любящую доброту точно так же. Обладающие особыми совершенствами могут достигать медитативного погружения. И даже если они не способны достичь медитативного погружения, как было отмечено выше, в результате этого, несомненно, будет получена польза.

«Монахи! Тот монах, который, благодаря практике любящей доброты (ради счастья другого), пусть даже лишь на мгновение[11] разовьет любящую доброту (если она зародится в уме со вниманием), он будет называться тем, кто не лишен сосредоточения. Таким образом, он согласуется с наставлениями Учителя и не ест поданную ему пищу даром. Что же говорить о монахе, который часто практикует и развивает мысли любящей доброты?» Таково учение Будды, и поэтому нет сомнения, что развитие любящей доброты крайне полезно.

Согласно этому учению, даже если мысли любящей доброты длятся всего лишь доли секунды, тот, кто таким образом упражняется в этой доброжелательности, или благосклонности по отношению к другим, может заслуженно называться индивидуумом, который не чужд сосредоточения. Его следует рассматривать как индивидуума, практикующего в соответствии с наставлениями Благословенного. И, будучи монахом, он достоин принимать пищу, которую ему поднесли благотворители. Его можно рассматривать как достойного подносимой ему пищи, поскольку он позволяет своим благотворителям накапливать заслугу и получать пользу. Если же пища принимается монахом без размышления, тогда принятие им пищи будет сводиться к простому ее заимствованию. Причина этого заключается в том, что если монах, который не следует нравственному поведению, принимает пищу, которая должна потребляться лишь тем монахом, который наделен всеми четырьмя видами нравственной чистоты[12], это будет подобно принятию пищи в долг, и он сможет заплатить за нее, когда будет придерживаться требующегося от него нравственного поведения. Кроме того, вся польза будет извлечена подателем, только если он делает подношения на благотворительной основе тому монаху, который обладает четырехчастной нравственной чистотой. В комментариях говорится, что использование четырех необходимых принадлежностей – дарованные пища, одежда, лекарства и жилище – без должного размышления, сводится к использованию этих вещей в долг, за которое придется расплатиться позже.

Монах, который развивает любящую доброту по отношению к другим, пусть даже всего лишь мгновение, может считаться тем, кто достоин принимать эти дары. Таким образом, он подобен тому, кто по праву наследует имущество. Именно поэтому его можно рассматривать как принимающего поднесенные ему вещи надлежащим образом. Далее в комментариях продолжается: «Подношение, дарованное сангхе (saṅghe dinnā dānaṃ), влечет за собой щедрое воздаяние (mahāthiyaṃ hoti mahapphalaṃ)». Таким образом, относительно получаемой пользы можно сказать, что это потребляется безошибочно и надлежащим образом.

Любящая доброта, практикуемая старейшиной Субхути

Практика внимательного наблюдения в связи с любящей добротой может приносить огромную пользу для дарителей. И поскольку это действительно так, старейшина арахант Субхути обычно входил в медитативное погружение любящей доброты, когда останавливался на некоторое время перед каждым домом, обходя округу для сбора подаяния. Лишь после выхода из медитативного погружения любящей доброты он принимал подносимую ему пищу. Он делал это для того, чтобы его благодетели могли получить огромную пользу в результате своего даяния. Позже старейшина Субхути удостоился высшей похвалы от Будды, а также был назван им величайшим среди всех его учеников получателем милостыни. В наши дни, когда в связи с благотворительными подношениями выполняются необходимые религиозные функции, монахи произносят Mettā Paritta на благо своих жертвователей. Поэтому, когда эти строки зачитываются для получения благословение в подходящей для этого ситуации, следует благоговейно произносить их вместе с выполнением практики любящей доброты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Важно отметить, что развитие любящей доброты очень благоприятно во время слушания проповеди. Любящая доброта должна развиваться всякий раз, когда для этого представляется возможность. Или же она, по крайней мере, должна развиваться сразу после преклонения перед Буддой, насколько позволяют обстоятельства. И если обстоятельства благоприятные, то во время развития любящей доброты может быть быстро достигнуто медитативное погружение, как это было в случае с брахманом Дханаджани.

Практика любящей доброты брахмана Дханаджани

Когда, лежа на постели, больной брахман Дхананджани уже находился на пороге смерти, он попросил пригласить к нему старейшину Сарипутту, который в ответ на это приглашение милостиво согласился к нему прийти. И придя к нему, старейшина осведомился о его здоровье, а затем дал ему следующее наставление.

На вопрос «Какое из двух рождений – в аду или в мире животных – лучше?» Дхананджани отвечал так: «Рождение животным лучше». И далее, на последующие вопросы о том, какое рождение лучше – животным или голодным духом, голодным духом или человеком, человеком или среди богов, в мире четырех великих царей (Cātumahārājikā devā) и так вплоть до высших небес богов, которые наслаждаются творением других (Paranimmitavasavattī devā) – Дхананджани всякий раз отвечал, что второе рождение из двух лучше. В итоге старейшина спросил о том, чья жизнь лучше – бога или же того, кто рождается в сфере брахмы. Услышав о «сфере брахмы», Дхананджани воспрял духом и спросил с восторженным чувством: «Действительно ли, мой дорогой старейшина Сарипутта, ты говоришь о „сфере брахмы“?» Этот вопрос позволил старейшине понять, что глубоко в уме Дхананджани привязан к сфере брахмы, и поэтому он сказал, что объяснит практику, которая сможет привести его в сферу брахмы, и дал следующее наставление.

Idha, Dhanañjāni, bhikkhu mettāsahagatena cetasā ekaṃ disaṃ pharitvā viharati, tathā dutiyaṃ, tathā tatiyaṃ, tathā catutthaṃ; iti uddhamadho tiriyaṃ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṃ lokaṃ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā viharati. Ayaṃ kho, dhanañjāni, brahmānaṃ sahabyatāya maggo.[13]

Dhanañjāni – брахман Дхананаджани; Idha bhikkhu – монах, находящийся на этом благородном поприще; mettāsahagatena cetasā – с настроем любящей доброты и желающий счастья другим; ekaṃ disaṃ – по отношению ко всем существам, которые обитают в одной области или направлении; pharitvā viharati – пребывает, излучая любящую доброту; tathā dutiyaṃ – и также он излучает любящую доброту во втором направлении; tathā tatiyaṃ… tathā catutthaṃ – и также он излучает любящую доброту в третьем и четвертом направлениях; iti – таким же образом; uddham – ко всем существам в высших мирах; adho – ко всем существам в низших мирах; tiriyaṃ – ко всем существам в четырех направлениях; sabbadhi – повсюду; sabbattatāya – относясь ко всем существам равно с любящими помыслами; sabbāvantaṃ – ко всем существам в целой вселенной; mettā sahagatena cetasā – развивает настрой желания счастья другим; vipulena – и охватывает своим умом все места; Mahaggatena – с возвышенным настроем; appamāṇena – который безграничен; averena – свободен от ненависти; abyābajjhena – свободен от стремления к угнетению; pharitvā viharati – излучает любящую доброту; Dhanañjāni – брахман Дхананаджани; ayaṃ – практика распространения, или излучения, любящей доброты; brahmanaṃ sahabyatāya – с целью нахождения вместе с брахмой; maggo – таков путь, ведущий к становлению брахмой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})