Белая скво - Томас Рид

Он представляет собой поразительное и красочное зрелище, стоя в тени высокой пальмы.

Одежда у него наполовину индейская, наполовину охотничья. Кожаная куртка, брюки и мокасины, обшитые бусами. Пояс вампум, надетый через плечо. На спине висит алое одеяло, его складки скрывают фигуру, которая в молодости должна была быть великолепной. Она по-прежнему хороша, и широкая грудь и мощные мышцы свидетельствуют о почти прежней силе. На голове у него повязана лента, украшенная бусами, и в нее воткнуты три орлиных пера.

Лицо старика полно достоинства и спокойной решимости.

Это Олуски, вождь семинолов.

Собеседник его не менее интересен.

Он лежит, вытянувшись на земле, опираясь на локоть, повернувшись лицом к старику, и представляет собой поразительный контраст ему.

Подобно Олуски, он тоже одет наполовину как индеец, наполовину как охотник. Но его одежда богаче украшена бусами и очень идет его молодости и красоте.

Кожа у него не медного цвета, как у индейцев, а оливкового безошибочный признак того, что в его жилах течет кровь белого человека. Лицо мужчины отличается поразительной красотой. Оно имеет правильные черты, хорошо очерченные и восхитительно четкие. Глаза большие и сверкающие, а широкий лоб свидетельствует о наличии недюжинного ума. Как и у старика, у него на голове орлиные перья, а на теле пояс вампум; но вместо одеяла на плечи он набросил накидку из шкуры пятнистой рыси.

Первым заговорил Олуски.

- Вакора должен сегодня отправляться? - спросил он.

- Я покину тебя на закате, дядя, - ответил молодой индеец,- это был племянник вождя по имени Вакора.

- А когда Вакора вернется?

- Только после того, как вы переберетесь к заливу Тампа. У меня много дел. После смерти отца на меня легли большая ответственность, и я не могу пренебрегать своими обязанностями.

- Наше племя выступает через семь дней.

- А где Нелати? - спросил Вакора.

- Он ушел вместе с Красным Волком и должен скоро вернуться.

Олуски не подозревал о случившемся.

- Они отправились в охотничью экспедицию, и, если не смогут вернуться вовремя, пойдут прямо к заливу и будут там ждать нашего прихода.

- Вы по-прежнему разбиваете летний лагерь на холме? Я не был там с детства. Нехорошо, потому что там погребены наши предки.

- Да, это место дорого для всех семинолов.

- Но возле него поселок белых. Это твой дар им, дядя. Я помню.

Вакора говорил с интонацией, звучавшей почти насмешливо.

Старый вождь тепло ответил:

- Что ж, Олуски был в большом долгу у их вождя. И заплатил свой долг. Он наш друг.

- Друг? - с горькой улыбкой переспросил Вакора. - С каких это пор бледнолицые стали друзьями краснокожих?

- Ты по-прежнему несправедлив, Вакора! Ты не изменился. Глупость молодости должна уступить место мудрости зрелого возраста.

При этих словах взгляд Олуски прояснился. Сердце его переполняли благородные чувства.

- Я не верю белым людям и никогда им не поверю! - ответил молодой вождь. - Что они сделали нашему народу, чтобы мы им поверили? Посмотри на дела белого человека, а потом верь ему, если можешь. Где могауки, шауни, делавары и наррагансеты2? Верен ли был белый человек слову, данному им?

- Не все белые одинаковы, - ответил старик. - Бледнолицый помог мне, когда я нуждался в помощи. Дела всегда важнее слов. Олуски не может быть неблагодарным.

- Что ж! Олуски доказал свою благодарность, - сказал Вакора. - Но пусть опасается тех, кого он отблагодарил.

Старый вождь ничего не ответил, он стоял, задумавшись.

Слова Вакоры разбудили мысли, дремавшие до той поры. И какое-то неведомое чувство овладело старым индейцем.

Недоверие заразительно.

Его племянник тоже, казалось, погрузился в размышления. По-прежнему лежа на земле, он срывал лепестки растущего поблизости цветка.

Наконец дядя возобновил разговор.

- Нам не в чем обвинять белого вождя или его людей. Наше племя ежегодно посещает это место - нас всегда приветливо встречают, не мешают, пока мы там живем, и не пристают, когда уходим. Нет, Вакора, эти белые люди не такие, как остальные.

- Дядя, все белые одинаковы. Они селятся на нашей земле. Когда им нужно место, индеец должен им уступить. Какая вера или какая дружба может существовать между нами, если мы не равны? Разве и сейчас семинолы не страдают от прихотей белых людей? Разве наши охотничьи земли не оскверняются их присутствием, разве не нападают белые на наши поселения из-за каких-то воображаемых обид? Твой друг - белый человек, и потому враг твоего народа.

Вакора говорил страстно.

Старость, а может, и привычка затуманили ощущения Олуски, он не замечал посягательств, о которых говорил Вакора.

К несчастью, история подтвердила слова младшего вождя. По всему Американскому континенту наступление цивилизации сопровождалось грубым пренебрежением правами и чувствами индейцев.

Договоры нарушались или превратно истолковывались, гонения с одной стороны вели к жестокой мести с другой.

Конечно, белые всегда побеждали. Племена могли сохранять свои земли только с молчаливого согласия завоевателей, а не по справедливости. Как только появлялась необходимость изгнать индейцев с их земель, тут же находился и предлог.

Найти его всегда легко, а дальше события развивались всюду одинаково.

Вначале оскорбления, унижения и подчеркнутое пренебрежение, потом все усиливающееся чувство взаимной вражды, затем открытое нападение, ведущее к кровопролитию, и, наконец, война, массовые убийства и исчезновение племен.

А начинались такие события обычно с легкой руки эгоистичных земельных спекулянтов.

Индейцы далеко не всегда вели себя как дикари.

Не менее часто справедливо обратное. В каждом народе есть люди образованные, быстро соображающие и с острым ощущением справедливости.

Вспомните о предводителях войн с племенами кри и чероки, шауни и делаваров. Подумайте о Текумсе. Не забывайте Логана3.

Семинолы отличались умом, и среди них встречались и образованные люди. На их территории существовали школы; они успешно занимались сельским хозяйством и вели торговлю. Все это служило основанием для получения ими гражданства и давало на это моральное право.

Эти факты могут показаться странными, но это не делает их менее правдивыми.

И Олуски, и Вакора были умными и хорошо образованными людьми, и природный интеллект давал им превосходство над невежеством и предрассудками.

Глава VIII

САНСУТА

Как мы сказали, в жилах Вакоры текла кровь белого человека.

Мать его была испанкой.

Результатом одной из несправедливостей испанской администрации стала война, которую отец Вакоры, как вождь племени, вел против белых, и в последней стычке, в которой он принимал участие, была захвачена в плен испанская девочка, дочь плантатора, который жил вблизи города Сан-Августин. Прошло несколько лет, прежде чем между воюющими был заключен мир. За это время девочка, которая была захвачена еще ребенком, совершенно забыла свою прежнюю жизнь. Она была предана вождю, пленившему ее. Кончилось тем, что она стала его женой и матерью Вакоры.

В истории ранних поселений было несколько таких случаев.

Хотя в жилах Вакоры текла кровь белого человека, душа у него была индейская, он любил народ своего отца, как будто был чистокровным его представителем.

Мысли его были полны мечтаний о великом будущем своего народа. Он мечтал о тех временах, когда индейцы займут высокое положение среди других народов на земле своих предков.

Душа у него была чистая, а сердце благородное.

Он был патриотом в самом лучшем смысле этого слова.

Но его рассудительность, не подводившая в других случаях, подвела его в отношении белой расы, просто потому, что он видел только худшие проявления характера белых, их алчность и эгоизм.

Если такое отношение, неизбежное при первом соприкосновении с цивилизацией, было характерно даже для него, насколько характерней оно должно было быть для невежественных людей его племени?

Ответ на этот вопрос предоставляем найти любителям казуистики.

Олуски ответил бы своему спутнику, но те же противоречивые мысли, которые пришли ему в голову, когда он услышал начало речи Вакоры, заставили его промолчать.

Вакора продолжал:

- Достаточно, дядя. Я не хотел тревожить тебя своими чувствами, хотел только предупредить об опасности, потому что все отношения с бледнолицыми связаны с опасностью. Они, как и мы, верны своим инстинктам, и эти инстинкты ослепляют их и не дают видеть, где справедливость. Твой друг, белый вождь, может быть таким, каким ты его считаешь. Если это так, то он восхитится твоей осторожностью, а не обвинит тебя в недоверчивости, потому что осторожность вполне естественна.

Олуски хотел ответить, но ему помешало появление третьего лица.

Вакора, увидев, кто приближается, в восхищении вскочил на ноги.