Ментакль - Юрий Мори

непривычных толстых шлемов с забралами, но довольно меткие: Мироправ так и не успел перехватить автомат для стрельбы, как в него уже попало с пяток пуль. Откинуло назад, изломало, оставило остывать в замерзающей вперемешку со снегом крови. Телогрейка, которую он успел надеть наполовину, сунув одну руку в рукав, светилась теперь клочьями ваты из дырок.

  - Твою ж Силу! - выдохнул Светон, вжимаясь в свою караульную будку. Выставил ствол, но не успел больше ничего. Один из автоматчиков на бегу выстрелил из подствольника, превратив в решето и доски, и тело, и остатки воротного столба рядом.

  Сильяк осел в своём гнезде, сжался, съёжился, стараясь стать незаметным и маленьким. Как в детстве, когда отец пьяным приходил со смены, сделав небольшой заход в "наливайку". Шапка от резкого движения съехала на глаза, но поправлять её не было ни малейших сил. Так он и сидел, слепой и жалкий, пока кто-то из пробегающих мимо не всадил милосердную очередь прямо в ушанку, прервав страх близкой смерти полной определённостью.

  Как караулку закидали гранатами, брат Сильяк уже не видел.

  За первым "уралом" в проёме ворот показался второй, за ним пара легковушек. Все они хрустели остатками досок, вминая их в снег, слышались команды. Бойцы в шлемах и бронежилетах из неорганизованной толпы рассредоточивались по группам, у каждой из которых была своя задача.

  Рассыпались, выдвигаясь к строениям бывшей фермы.

  Последней подъехала белая "волга", из которой неторопливо выбрались сперва водитель, немедленно сунувший в рот сигарету, и двое мужчин в дублёнках и норковых шапках, похожие - из-за одежды и выражений лиц - как близнецы. Только один был повыше, а поверх тулупчика у него висела кобура на армейском ремне. Второй, не толстый, но довольно плотный, мясистый, снял шапку, вытер почти лысую голову рукавицей, пригладил усы и сказал:

  - А что, Комаров, пожалуй, что и справились?

  - Николай Николаевич, не готов согласиться. По нашей информации...

  То ли день был такой, что фразы обрывались на середине, то ли место, а, возможно, всё вместе совпало, но и он замолчал на полуслове.

  Над самым большим строением Братского, перестроенным из фермы с потугами на дворец, но так и оставшимся сарай сараем, просто огромным, треснула крыша, словно кто-то изнутри ударил вверх гигантским кулаком. Взвился плотный столб дыма, больше похожего на нечто искусственное из-за высоты и аккуратных ровных очертаний. Эдакая прозрачная колонна, внутри которой, не имея возможности расползтись в стороны, клубилось, выстрелив вверх, нечто. Да и цвет удивлял. Не серый, не чёрный, а скорее зеленовато-жёлтый, как у неведомого отравляющего вещества.

  - Атас! - заорал один из бойцов. Группа захвата, уже было подобравшаяся к окнам и невысокому крыльцу с навесом, отхлынула назад. Сверху на снег полетели обломки досок и шифера, задевая самых неповоротливых.

  - Началось... - хмуро сказал тот, что с кобурой. - Пока наш агент не отработает, не прорвёмся.

  - Да ты шутишь, Комаров! Полроты спецназа, да ещё сейчас пулемёты развернут...

  Крыша тем временем рассыпалась окончательно, но обломки теперь не падали вокруг, их словно притягивал дымный столб. Откуда-то изнутри начали вылетать кирпичи, осколки стекла, блестящие на сонном зимнем солнце, грубо сколоченные табуретки, посуда. Всё это никуда не падало, вращаясь ускоряющимся торнадо вокруг зелёной колонны дыма, набирая скорость и издавая заметно усиливающийся гул, треща и сталкиваясь в воздухе.

  - Семёнов, Доценко, Курбанов! Тащите гранатомёты!

  - Есть!

  Вразнобой, но бодро. Однако, Комаров был настроен пессимистично, несмотря на оружие, появляющееся из кунгов силами многочисленных бойцов

  - Николай Николаевич, я же просил подождать. Агент Физик не обезвредил источник силы этих... сектантов, а без этого мы можем проиграть.

  - Физики-шизики... - проворчал начальник. - Москва добро дала? Дала. УВД мы от этих игр отстранили. Давай, командуй уже своими, хватит тут мистику разводить.

  Но, несмотря на грозный вид толстяка в дублёнке, мистика и не думала прекращаться.

  Гул стал нестерпимым, вращение мусора и остатков крыши слилось в уже неразличимую глазом мелькающую обёртку дымного столба. Соседние с гигантским сараем строения, из которых выбегали люди, начали трещать и рушиться одно за другим. Стены шли трещинами, крыши сами собой проваливались внутрь, окна с треском выгибали рамы, вылетали наружу, метя двор хрустким звоном. Гранатомётчики несколько раз выстрелили по "дворцу", по самому столбу над ним, но тщетно: заряды уносило куда-то в сторону, они рвались, осыпая осколками снег, перепуганных братьев, секли ветки заснеженных деревьев.

  Говорить, даже кричать стало невозможно: жуткий гул перекрывал все звуки, гасил их, впитывал в себя. Земля под ногами ощутимо дрожала. Несколько бойцов упало, не выдержав тряски.

  - Бом-м-м! - Будто ударил где-то совсем рядом огромный невидимый колокол. - Бом-м-м, бом-м-м.

  Нечто неясное, но ощутимое будто надавило сверху, сам воздух, кажется, сгустился. В голове словно защекотало что-то изнутри. Под черепом послышались злые нетерпеливые голоса, которые что-то бормотали, советовали, командовали. Впрочем, ни единого слова различить было невозможно, как ни прислушивайся.

  Николай Николаевич скинул шапку, бросил её на снег, обхватил голову руками. Лицо его исказилось мукой, словно он был матёрым преступником, но всю жизнь злодействовал с дорогой душой, а теперь - только сейчас! - у него проснулась совесть и начала есть его поедом, грызть, превращая гнилое существование в сущий кошмар.

  Но Комаров, который пока держался, не уступая чьему-то давлению, уже тащил начальника в машину, которую перепуганный водитель успел развернуть к выезду, когда с последним, седьмым ударом колокола вся обёртка столба внезапно остановилась, прекратив вращение, распалась на составные части.

  Николай Николаевич разинул рот, собираясь что-то скомандовать, но уже не успел: всё доски, шифер, стекла, кирпичи, несколько поднятых вихрем людей и тьма-тьмущая разнообразного мусора, висящего в воздухе, вдруг выстрелила во все стороны, прожигая огромными искрами воздух, жаля и разрывая на своём пути всё.

  Эдакий бенгальский огонёк в честь грядущего Нового года.

  Даже взрыв осколочной бомбы в воздухе над Братским не произвёл бы подобного эффекта. Из полусотни бойцов в живых остался хорошо если десяток, остальных или разорвало летящим на огромной скорости мусором, или покалечило менее заметно, но насмерть. Братья - из тех, что оказались на улице, - полегли почти все. Насколько было