Глаза любви - БАРБАРА КАРТЛЕНД

Вара согласилась с этим.

Действительно, он выбрал вполне подходящее место, чтобы скрыть свою беспомощность от людских глаз.

В это время лошадь пастора совсем замедлила ход, поднимаясь на склон холма.

Но вот они начали спуск в направлении замка, который был уже виден вдали. Его шпили и башни производили довольно внушительное впечатление. Однако наиболее величественно замок смотрелся со стороны моря.

Он высился в самом центре береговой линии малина, всегда готовый к отражению врагов.

Солнечные лучи сверкали на зеркальной поверхности воды и вересковых лугах, и невозможно было оторвать взгляд от такой красоты.

«С другой стороны, если уж граф ничего не видит, то он и не догадывается о том, что теряет», — практично заметила про себя Вара.

Когда они подъехали к аллее, ведущей к массивным воротам, замок показался Варе грандиозным и несколько таинственным.

Видимо, она подсознательно сохранила это впечатление еще с детских лет.

Она подумала, что любой человек, способный видеть, преисполнился бы гордости, осознав величие своего наследства.

Замок вел свою историю с одиннадцатого века.

К парадному входу восходили несколько каменных ступеней.

По обе стороны от них возвышались каменные изваяния диких котов — центральной эмблемы в гербе рода МакДорнов.

Пастор направил лошадь к стойлам перед главными воротами.

Двое слуг в килтах note 2 поспешно открыли дверцы повозки.

Когда Вара вышла, члены клана приветствовали ее. Многих она знала в лицо и поименно.

Знали и ее, поскольку Вара с рождения жила по соседству.

— А где Его Светлость? — спросил подошедший пастор.

— Он в Зале Вождей, сэр! — ответил лакей.

Он говорил с сильным шотландским акцентом.

Вара подумала, что графу в самом деле трудно понять подобную речь.

Большинство МакДорнов до сих пор говорили по-гэльски note 3, и это являлось еще одним камнем преткновения.

Они прошли через холл и поднялись по широкой лестнице.

По обыкновению в шотландских замках, главные комнаты располагались на втором этаже и выходили окнами в сад. За ним простиралась полоска земли, ведущая вниз, к берегу моря.

Когда они поднялись на второй этаж, лакей, шедший впереди, отворил двери Зала Вождей.

Это роскошное помещение Вара хорошо знала.

Одна из стен была уставлена книжными стеллажами.

На других висели рога благородных оленей — охотничьи трофеи предыдущих владельцев замка.

Над огромной мантией висел портрет восьмого графа, который, будучи одним из самых влиятельных людей в Шотландии, обладал весьма незаурядной внешностью.

Каждый последующий граф при жизни заказывал свой портрет.

Теперь все они глядели на потомка, восседавшего в высоком кресле у камина.

Пастор и Вара приблизились к нему.

Девушка обратила внимание на то, что граф одет по английской моде, а не носит килт, как того требует традиция. Уже одного этого достаточно, чтобы задеть чувства сограждан.

Вара подошла ближе и увидела на глазах графа повязку.

В то же время она заметила, что граф обладает весьма приятной внешностью, широкоплеч и высок.

Во всей его фигуре, покоившейся в кресле, обнаруживалась некая подавленность. Однако трудно судить об истинных чувствах и мыслях человека, не имея возможности заглянуть в его глаза.

Не дожидаясь приказания, лакей объявил о приходе гостей.

— К вам пастор, милорд, — сказал он, — и с ним мисс Вара МакДорн.

Вара ожидала, что граф поднимется им навстречу.

Но он холодно спросил:

— Кто это с вами, пастор?

— Я привел человека, который согласился читать для вас, милорд, как вы сами того желали, — объяснил пастор. — Думаю, вы оцените способности этой молодой девушки. Я искренне рад, что смог уговорить ее прийти к вам.

Пастор говорил довольно энергично, как бы стремясь напомнить о своем привилегированном положении.

— Надеюсь, ваша протеже говорит на понятном мне языке, — сухо сказал граф.

— Об этом вы сможете судить сами, — промолвил пастор. — Позвольте представить вам мисс Вару МакДорн. Ее отец, генерал сэр Алистер МакДорн, — один из наиболее уважаемых и достойных людей клана.

Прежде чем граф успел что-то ответить, Вара сказала:

— Вы так меня расхвалили, что если мне когда-нибудь потребуется характеристика, то я буду знать, к кому обратиться.

Это было произнесено с легкой иронией.

Если граф слышал девушку, то мог убедиться, что в ее произношении не было и следа шотландского акцента.

— Хвала Господу, вы действительно говорите по-английски, — заметил он.

Вара уже вознамерилась ответить, но ее опередил пастор.

— У меня есть еще кое-какие дела, которые нужно уладить, прежде чем отправиться домой, и я вынужден вас оставить. Надеюсь, Вара, ты познакомишься с Его Светлостью, и, когда я зайду к вам завтра, ситуация изменится к лучшему.

Хотя граф не мог его видеть, пастор все же отвесил глубокий поклон.

— До свидания, милорд, — сказал он напоследок. — Я уверен, вы будете чрезвычайно благодарны мисс МакДорн за ее согласие прийти к вам по первому зову, ведь она прекрасно понимает, как важно для вас укрепиться в новом положении.

Пастор дружески потрепал Вару по плечу, повернулся и вышел из зала.

Граф хранил молчание, и Вара села в кресло напротив него.

— Прежде всего скажите мне, — обратилась она к нему благожелательно, — что вас интересует и каковы ваши пожелания.

Выждав минуту, она продолжала:

— Думаю, вы знаете, что газеты из Англии приходят сюда с небольшим опозданием, но эдинбургские газеты поступают к нам уже на следующий день после выхода в свет.

— В этих краях меня уже ничего не удивляет! — язвительно произнес граф. — Конечно, я слышал о некоем замке в шотландской глуши, но, признаться, ни разу еще не пересекал границу этой страны.

— Значит, сама судьба привела вас сюда в этот исключительно важный момент!

— Что вы подразумеваете под исключительной важностью? — осведомился он.

— Вам должно быть известно, что покойный граф не мог справляться со своими обязанностями на протяжении трех, а то и четырех последних, лет жизни. А так как ничего не предпринималось без одобрения вождя, то все в большей или меньшей степени постепенно пришло в упадок.

— Воистину нелепое положение! — заметил граф.

— Только не для шотландцев, — заверила его Вара. — Вот почему, явившись сюда, вы должны взять все в свои руки.

— А как, по-вашему, могу я что-либо предпринять, если ничего не вижу?