Рассказы о праведниках - Муртаза Мутаххари

– Как странно! Неужто не узнал? Этот прохожий – знаменитый полководец и военачальник Малик аль-Аштар ан-Наха’и[35].

– Ну и дела! Так это был Малик аль-Аштар?! Тот самый Малик, от страха перед которым тает даже львиное сердце, а его имя бросает врагов в дрожь?

– Да, это был сам Малик.

– Горе мне! Что же я наделал? Теперь он прикажет, чтобы меня жестоко наказали. Я сейчас же догоню его, паду ему в ноги и стану умолять его простить мне мою провинность.

Он отправился за Маликом аль-Аштаром и увидел, что тот свернул в сторону мечети. Торговец вошел следом за ним в мечеть и увидел, что Малик совершает намаз. Подождал, пока тот завершит молитву, торговец подошел к нему, смиренно и кротко представился и сказал:

– Я тот самый человек, который по своему невежеству оскорбил вас.

– Однако, клянусь Аллахом, я пришел в мечеть не иначе, как из-за тебя, потому что понял, что ты очень невежественный и заблудший человек, который безо всякой причины обижает других людей. Мне стало жаль тебя. Я пришел, помолился за тебя и попросил Всевышнего наставить тебя на прямой путь. Я вовсе не намеревался сделать с тобой то, о чем ты подумал[36].

Аль-Газали и разбойники

Знаменитый исламский ученый Аль-Газали[37]был выходцем из Туса (города, расположенного неподалеку от Мешхеда). В то время, а именно в пятом веке хиджры, Нишабур был центром и крупнейшим городским поселением той области и считался средоточием науки. Все стремившиеся к знаниям в тех краях стекались сюда для обучения. Аль-Газали также, по тогдашнему обыкновению, прибыл в Нишабур и Горган, где он много лет с большим рвением и любовью обучался у великих ученых и преподавателей своего времени. Чтобы не забывать все то, чему он обучался, и не растерять собранные им крупицы знания, он постоянно все записывал, а затем сшивал свои записи в тетради. Эти тетради, содержавшие в себе результаты его многолетнего труда, он хранил как зеницу ока.

Спустя многие годы Аль-Газали решил вернуться на родину. Он собрал все свои тетради, сложил их в сумку и отправился вместе с караваном в свой родной город.

Случилось так, что караван повстречался в пути с шайкой воров и разбойников, которые перекрыли ему дорогу и стали растаскивать все имущество и вещи путников. Очередь дошла и до пожитков Аль-Газали. Как только воры приблизились к его сумке, он начал умолять их: «Заберите все, что у меня есть, кроме этого, оставьте это мне».

Воры подумали, что в этой сумке наверняка хранится что-то очень ценное и дорогое. Они открыли сверток, но не обнаружили в нем ничего, кроме охапки исписанных чернилами бумаг.

Они спросили:

– Что это еще такое и зачем это нужно?

– Чем бы это ни было, вам оно не понадобится, но мне это очень нужно.

– Зачем это тебе нужно?

– Это плоды моей многолетней учебы. Если вы заберете их у меня, я лишусь своих знаний, а все мои многолетние усилия на пути знания пропадут даром.

– Так это и есть все твои знания?

– Да.

– Знание, которое можно положить в котомку и украсть, – это никакое не знание. Иди и подумай о своем положении.

Эти простые и грубые слова потрясли душу способного и умного Аль-Газали. До того самого дня он считал, что должен, словно попугай, слушать учителя и записывать всё им сказанное в тетрадь, а теперь решил воспитывать свой ум размышлением и больше думать, изучать прочитанное, чтобы заносить все полезное в тетрадь своего разума, а не на бумагу.

Аль-Газали говорит: «Лучшее наставление, указавшее мне путь в моей интеллектуальной жизни, я услышал от простого вора»[38].

Ибн Сина и ибн Мискавайх

Абу Али б. Сине[39] не было еще и двадцати лет, когда он освоил все науки своего времени и достиг высот в метафизических, естественных, математических и религиозных познаниях. Однажды он пришел на занятие знаменитого ученого того времени Абу Али б. Мискавайха[40]. Он с гордостью бросил перед Ибн Мискавайхом грецкий орех и сказал:

– Определи площадь его поверхности.

Ибн Мискавайх вытащил несколько тетрадей, содержавших отрывки из написанной им книги по этике и воспитанию (книга «Тахарат аль-а’рак») и положил их перед Ибн Синой со словами:

– Сначала исправь свой нрав. Ты гораздо больше нуждаешься в исправлении своего нрава, чем я в измерении площади поверхности этого ореха.

Ибн Сина устыдился своих слов, а услышанное им стало его нравственным руководством до самого конца его жизни[41].

Наставление аскета

Летняя жара была в самом разгаре. Солнце опаляло своими лучами Медину, а также расположенные вокруг нее сады и поля. В это самое время человек по имени Мухаммад б. Мункадир, считавший себя одним из аскетов и благочестивцев, отрекшихся от мирской жизни, случайно оказался за городом и увидел тучного и кряжистого мужчину, который, очевидно, вышел в эту пору из дома, чтобы осмотреть свою пашню, и шел, по причине своей тучности и усталости, опираясь на плечи нескольких человек, обступивших его со всех сторон и бывших, судя по всему, его близкими.

Мухаммад подумал: «Кто же этот человек, занимающий себя мирскими делами в такую жару?».

Он подошел ближе: «О чудо! Неужели это Мухаммад б. Али б. Хусейн (Имам Бакир)? Зачем этому благородному человеку занимать себя мирскими делами? Мне следовало бы дать ему наставление и отговорить его заниматься этим».

Он подошел к нему и поприветствовал. Имам Бакир ответил на его приветствие. Его дыхание было тяжелым, а тело покрыто испариной.

– Пристало ли благородному человеку вроде вас выходить из дома в поисках мирского, да еще в такую пору, когда на улице стоит жара, тем более, что вы очень полны, а ведь это наверняка доставляет вам большие трудности?!

Кто знает о смерти? Кто знает, когда он умрет? Может быть, ваша смерть настанет прямо сейчас. Если, не дай Бог, смерть настигнет вас в таком состоянии, каково будет ваше положение? Не стоит вам идти за мирским и так утруждать и мучить себя в эти знойные дни, будучи столь тучным. Нет, вам не стоит этого делать.

Имам Бакир убрал руки с плеч своих помощников, прислонился к стене и сказал:

– Если моя смерть наступит прямо сейчас и я умру, я покину этот мир в состоянии поклонения и выполнения своих обязанностей, потому что это и есть поклонение и покорность Аллаху. Ты подумал, что поклонение ограничивается лишь поминанием Аллаха, молитвой и мольбой. Мне надо жить и обеспечивать себя. Если я не буду работать и трудиться, мне придется прийти к тебе и подобным тебе с протянутой рукой. Я ищу пропитания, чтобы избавить себя от нужды перед кем бы то ни было. Мне тогда следовало бы бояться наступления смерти, если бы я находился в состоянии непокорности и нарушения повелений Аллаха, а не в нынешнем состоянии, когда я подчиняюсь повелению Хака, вменившего мне в обязанность не быть обузой для других и самостоятельно добывать свое пропитание.

– О как же я ошибался! Я решил наставить другого человека, а теперь понял, что сам ошибался и шел по неправильному пути, более других нуждаясь в наставлении[42].

На пиршестве у халифа

Кровожадный и тираничный халиф Аль-Мутаваккиль[43] из династии Аббасидов[44] опасался, что люди обратятся к Имаму Хади (А)[45], а также страдал от самой мысли, что народ готов с легкостью подчиниться повелениям Имама. Доносчики также сообщили ему, что Али б. Мухаммад (Имам Хади) может втайне задумывать восстание и, весьма вероятно, в его доме можно найти оружие или хотя бы письма, которые подтверждали бы это предположение. Поэтому однажды глубокой ночью без всякого предупреждения, когда все уже спали в своих постелях, Аль-Мутаваккиль отправил нескольких своих приближенных в дом Имама, чтобы они обыскали жилище сверху донизу, а самого Имама привели во дворец. Аль-Мутаваккиль принял это решение, находясь на пиру и распивая вино. Стражи халифа ворвались в дом Имама и в первую очередь стали разыскивать хозяина. Они увидели, что он уединился у себя в комнате, убрал с пола циновку и сидел прямо на песке и камнях, поминая Аллаха и обращаясь к Нему с мольбами. Стражники прошли в другие комнаты и не нашли ничего из того, что им было нужно. Они вынуждены были удовлетвориться тем, что хотя бы приведут Имама к халифу.

Когда Имам вошел к халифу, тот сидел за праздничным столом и пил вино. Он распорядился, чтобы Имама посадили радом с ним. Имам сел. Аль-Мутаваккиль предложил Имаму кубок с вином, который держал в руке. Имам отказался и сказал:

– Клянусь Аллахом, вино никогда не попадало в мою кровь и не касалось моей плоти. Прошу простить меня.

Аль-Мутаваккиль не стал настаивать и сказал:

– Тогда прочитай нам какой-нибудь стих. Укрась наше собрание своими прекрасными стихами и благозвучными газелями.

– Я не мастер стиха и помню не так много стихотворений поэтов прошлого.

– У тебя нет выхода. Тебе обязательно нужно прочесть стихотворение.

Тогда Имам начал читать стихи следующего содержания: