Большой рождественский бал - Джоан Смит

Он взглянул на диван у камина, где лежал раскрытый роман.

– Ты должен помочь мне, Горди, – Кетти произнесла это с таким спокойствием, что Гордон поверил ей. Кроме того, у нее никогда не было достаточно воображения, чтобы придумать подобную историю.

– Я должна сообщить мистеру Лавлу об этом человеке. Лавл понятия не имеет, что за ним следили. Его могут убить.

– Где же найти этого Лавла? – спросил Гордон.

– В Уайтхолле. Он работает в Генеральном штабе.

– Тогда он точно шпион! Здесь близко, надо просто завернуть за угол. Я буду там через две секунды.

– Да, мы должны идти. Мне кажется, я лучше разглядела этого мужчину. Он сутулился, но, я думаю, он высокий. Он был так закутан, что я ничего не увидела на его лице, кроме глаз. Они у него близко посажены и косят.

– Ничего подобного, это был низкорослый парень, и глаза у него на самом деле вовсе не так уж близко посажены. Они действительно косят, поэтому создается такое впечатление. Это я особо отметил. Кроме того, когда он связывал нас, я посмотрел на его руки. Я бы узнал эти безобразные пальцы где угодно.

– У него было кольцо?

– Нет, но у него такие же короткие плоские пальцы, как у нашего кузена Мариона, как будто их прищемило дверью.

– Ox! – Этот возглас прозвучал совсем не как ключ к разгадке тайны незнакомца. – Может быть, мистер Лавл его узнает. Собирайся скорей, нам надо спешить.

– Только не думай, что я позволю даме сопровождать меня, когда я иду с ответственным поручением! – воскликнул Гордон, возвращаясь к отцовской манере.

Позволить ей! Ведь именно она переводила письмо. Но эмоции были не в ее характере, и Кетти спокойно сказала:

– Ты не узнаешь мистера Лавла.

– В Уайтхолле меня быстро отведут к нему.

– Есть небольшие сомнения, что Лавл – настоящее имя. Человек с пистолетом называл его Костейном. Я должна пойти, чтобы узнать его, потому что письмо имеет огромное стратегическое значение.

– В самом деле? – воскликнул Гордон. – А что в нем?

– Я обещала мистеру Лавлу, что ни одна душа не узнает.

– Проклятье, но мне-то ты можешь сказать. Я ведь не «одна душа», а твой брат.

– Я не могу сказать даже тебе, Гордон, но это дело такой жизненной важности, что может изменить ход войны.

Гордон нахмурился и хмыкнул, но на самом деле он настолько мало интересовался подробностями войны, что это его чрезвычайно мало затронуло.

– Пошли, в конце концов, если ты настаиваешь, можешь следовать по пятам.

– Да, но что мы скажем маме?

– Мы скажем ей, что работаем на короля и страну, и она едва ли скажет «нет».

– Она скажет «нет» мне, – возразила Кетти с неопровержимой логикой. – Кроме того, я не предполагала рассказывать кому-либо о письме. Я рассказала тебе только потому, что мне нужна твоя помощь. Ты скажешь маме, что я жду мистера Стейнема и принесешь мне чай сюда, в кабинет, потом возьмешь мою шляпку и мантилью и спустишься ко мне.

– Я скажу ей, что составлю тебе компанию. У нее есть Родни, чтобы услаждать ее уши, поэтому она вряд ли обратит на наше отсутствие особое внимание, – произнес Гордон и вышел.

Кетти подскочила и закрыла дверь, затем задернула синие бархатные шторы, чтобы укрыться от посторонних глаз. Она чувствовала волнение при мысли о том, что кто-то может заглядывать в окна. Так как у нее не осталось ни оригинала, ни перевода письма, она надеялась, что мистер Стейнем уже не придет. Она написала по памяти довольно приблизительный перевод. Мистер Стейнем сможет в ее отсутствие просмотреть его бесплатно.

Гордон вскоре появился с чайным подносом, он также нес ее шляпку и мантилью. Кетти оделась, и они вышли, оставив мистеру Стейнему записку, приколотую к двери булавкой.

– Благодаря этой истории я мог бы очень быстро стать лордом, – сказал Гордон, пока они шагали сквозь снег, не дожидаясь экипажа, так как расстояние было небольшим.

– Смею заметить, мисс Стэнфилд вряд ли свяжет свою жизнь с простым баронетом.

Гордон надел калоши, чтобы ноги оставались сухими, но не прошли они и ста ярдов, как вода просочилась в туфли Кетти, и у нее замерзли ступни. Ветер разметал ее волосы и шляпку и задувал под мантилью. Она ощутила легкий дискомфорт, но в следующую минуту представила мистера Лавла и решила пройти огонь и воду ради его расположения.

Желтый кирпич Уайтхолла в сумерках выглядел грязноватым, но множество светящихся окон поселили в них надежду, что мистер Лавл все еще там. Скоро над ними нависла башня Генерального штаба с часами. Они вошли беспрепятственно, хотя несколько пар бровей и приподнялись при виде молодой леди, вторгшейся в эту обитель мужественности.

– Я ищу мистера Лавла, – с деловым видом обратился Гордон к часовому.

Гвардеец пробежал пальцем по списку.

– Здесь нет мистера Лавла, сэр. Может быть, вам нужно в Адмиралтейство?

– А нет ли здесь мистера Костейна? – спросила Кетти.

– Вы имеете в виду лорда Костейна, нового сотрудника лорда Косгрейва? Он здесь. Не так давно проскочил мимо меня, но скоро вернется. Второй этаж, третья дверь налево.

– Это, должно быть, он, – сказал Гордон. – Благодарю вас. – Как только они отошли за пределы слышимости, он добавил: – Выскочил и скоро вернется – точно наш человек.

Кетти обратила внимание на другой момент:

– Гвардеец назвал его «лорд Костейн».

– Неважно. Это должен быть он.

– О, да. Я в этом уверена.

Они поднялись на второй этаж, повернули налево и отсчитали три двери. Третья дверь была приоткрыта, и из-под нее выбивалась полоска света. По мере того как они подходили ближе, их шаги все замедлялись. Кетти нервничала, но была сильно заинтригована.

Гордон обернулся к ней и сказал:

– А что, если это не он?

– Что ты имеешь в виду?

– А вдруг парень, который принес нам письмо, был иностранным агентом, выдававшим себя за Костейна, и ты отдала ему перевод секретной информации? Ты собираешься добровольно признаться в этом и отправиться в Тауэр [2].

– Это должен быть он, – сказала она скорее с надеждой, чем уверенно.

– Предоставь это мне. Если это не он, мы скажем, что нас не правильно направили, а искали мы мистера Костейна. Мы помчимся домой и спросим мнение дяди Родни. Он-то знает, что делать. Отведет нас к какому-нибудь вельможе, который не отправит нас в Тауэр, когда мы признаемся в том, что сделали. Большое безрассудство с твоей стороны, моя дорогая. Тебе надо было обратиться ко мне раньше.

Сердце Кетти подкатилось к горлу, когда Гордон слегка постучал в дверь.

Глава 3

– Войдите, – предложил внушительный голос. Его голос.

Улыбка Кетти сказала Гордону, что все в порядке. Он открыл дверь и ввел сестру в кабинет.