Замок воина. Древняя вотчина русских богов - Валерий Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, может быть, именно поэтому Феликс Феликсович-младший стал тем человеком, который превозмог гипнотические и колдовские чары Распутина и организовал убийство этого крайне неординарного и крайне опасного для России человека.
Так получилось, что именно благодаря этому поступку младшего из Юсуповых семья и осталась в истории России. И теперь многие из ныне живущих россиян фамилию Юсупов знают лишь только в связи с убийством Распутина, которое было совершено в декабре 1916 года. На самом же деле род Юсуповых нёс всегда в себе нечто такое, что до сих пор скрыто от людей. И это тайное, неизвестное постепенно начинает проступать из глубин истории, стараясь проявиться в современном мире, засиять новыми, необыкновенными гранями, в зеркале которых вот-вот отразится нечто великое и судьбоносное для каждого из нас…
8
Но в те далёкие юношеские годы я абсолютно ничего не знал о роде Юсуповых. Я лишь рассматривал старые фотоальбомы, впитывая в себя иную жизнь, иное счастье, короткие мгновения чужих человеческих судеб.
Наконец Вовка первым захлопнул фотоальбом и скорее приказал, чем предложил:
– Всё! Мне это всё надоело. Давай отнесём фото на место. Сколько можно переливать из пустого в порожнее: балы – охоты, охоты – балы. Вставай, пошли!
Я безропотно подчинился, ибо и у меня самого голова начинала идти кругом. Мы быстро спустились в подземелье и уложили альбомы в их «родной» короб. Что же, теперь можно заняться изучением содержимого ещё не вскрытых нами ларей и ящиков.
Вовка по-прежнему мечтал найти бутылочку коллекционного вина и с удвоенной энергией принялся разгребать содержимое коробов. Я не предполагал, зачем это ему было надо, и втайне посмеивался над энтузиазмом моего друга. Зачем ему бутылка? Я точно знал, что Вовка вино не любит. Да и я в те годы спиртным не увлекался. Разве что для коллекции, когда можно перед сверстниками похвастаться: «Вот что у меня есть». Но с таким же успехом можно похвастаться любой другой диковиной или редкой вещью. Например, старым компасом или кольцом с редким камнем…
Но ничего заслуживающего нашего внимания ни Вовка, ни я не нашли. Везде были только книги. В основном старинные и на языках, которыми мы не владели. Поэтому ни исторической ценности этих фолиантов, ни тем более значимости хранящейся в текстах информации мы не поняли. И если бы увидели эти же корешки на стеллажах местной библиотеки, то посчитали их лишь предназначенными для узкой группы любителей старины.
Лишь один короб привлёк моё внимание. Находился он в самом низу, и не удивительно, что к нему мы добрались в самом конце наших исследований. Короб был невзрачный, приплюснутый сверху ларями и ящиками, и потому выглядел убого. Вовка на него вообще не обратил внимания – так, барахло какое-то…
Я же откупорил ящик и, обнаружив в них документы в переплётах, похожих на амбарные книги, хотел было тут же закрыть его. Но в последний момент задержал взгляд на широкой папке в тяжёлом переплёте, чем-то похожей на фотоальбомы, которые мы уже отложили в сторону. Очередные фотоснимки из прошлого?
Я открыл папку, обратив внимание при этом, что её обложка обтянута не плюшем, а твёрдой кожей, и увидел внутри какие-то чертежи. Быстро полистал – один чертёж следовал за другим. Интересно…
Вернулся к началу папки и лишь сейчас увидел в левом углу внутренней стороны обложки приклеенный лист, точнее, четверть листа. А на нём – текст.
Я присмотрелся и прочитал: «Чертежи и схемы проектной части подземелий». Тут же позвал своего друга:
– Вовка! Здесь по твоей части.
Вовка взял в руки папку, а я ткнул пальцем в слово «подземелий». Мой друг учился в горном техникуме, и всё, что было связано с подземельями, его интересовало.
Он посветил фонариком на один из чертежей, но ничего мне не сказал, лишь буркнул: «Темно здесь…» Я не понял, что он имел в виду. Темно в самих подземельях, где мы находились, или же смысл чертежа был для него тёмен. Иными словами, не слишком понятен.
Тогда я предложил взять эти папки и вынести их на улицу, как мы уже делали с фотоальбомами. Вовка нехотя согласился. Было видно, что он уже потерял интерес к обнаруженному нами тайнику Юсупова, называя его «складом макулатуры». Но папки всё же взял.
Уже при дневном свете удалось лучше рассмотреть то, что прежде скрывалось в подземелье. Всего кожаных папок было три. Ещё столько же, но меньших по размеру и с тонкой обложкой, содержали деловую переписку, и в них ничего интересного обнаружить не удалось. А вот три из них, на которые я сразу же положил глаз, конечно, были прелюбопытные. О первой я уже вкратце рассказал. Вторая папка была озаглавлена: «Приложения. Рабочая часть. Чертежи и схема. Датировка. Основные обозначения. Сводный формуляр». Для тех, кто хорошо знаком со строительным делом, такие подзаголовки говорили о многом. И мне, конечно же, захотелось в неё заглянуть. Но что я увидел?
На первой странице лежала акварель, на которой был изображён замок Юсупова. Очень красивая работа.
– А крыша-то и в самом деле зелёная, – заглядывая через моё плечо, сказал Вовка, – правду говорил Илья.
Я же вдруг подумал о том человеке, который поведал директору турбазы этот факт. Интересно было бы пообщаться с тем стариком. Особенно в свете открытых нами фактов.
Дальше в папке шли чертежи, в которых я сразу же угадал первый и цокольный этажи замка. Почему-то мне захотелось снять копию с одного чертежа, так, для наглядности. Но рисовать – это долго, да и бумаги у меня не было. Зато у меня имелся приличный фотоаппарат. Он лежал в рюкзаке, который я закинул под кровать в нашем временном убежище, представленном гостеприимным Ильёй.
Когда я вернулся со своим драгоценным «Зенитом», Вовка уже с увлечением листал третью папку.
– Быстрее иди ко мне! – кричал он и беспрестанно махал рукой.
Я уже знал Вовку. Он флегматик по натуре. Долго раскачивается, да и вообще не склонен к проявлению эмоций. Лишь что-то неординарное способно было вывести его из душевного равновесия.
– Смотри, какая папка! – ликовал Вовка. – Вот что надо снимать. А не твои дурацкие чертежи.
Он указал на знакомый нам сопроводительный лист, приклеенный к внутренней кожаной обложке. Я отложил фотоаппарат в сторону и, усевшись рядом с другом, стал читать: «Скрытое устройство садово-паркового комплекса. Подземная часть. Лазы, проходы, выходы. Символы и знаки. Внешние вехи. Практическое руководство».
– Ты согласен со мной? – ликовал Вовка.
Я утвердительно кивнул головой, хотя мысли мои в этот момент не имели ясности. Как-то всё запуталось сразу…
Я листал эту папку и всё время ловил себя на том, что не понимаю, о чём идёт речь. Какая-то игра в тайны. При чём здесь символы и знаки? Почему рядом с замком для сравнения указываются другие здания, причём расположенные не в этом селе? Я обратил внимание, что чертёжник всё время обозначал замок Юсупова значком, который напоминал глаз. Но это понятно: старинное название села – Коккозы, что означает «голубой глаз». Но зачем проводить прямую линию от этого замка в другое село, находящееся неподалёку, обозначая его значком, похожим на футбольные ворота? Или ещё один знак – в виде треугольника или пирамиды. Он находился где-то далеко на западе от Соколиного… Это если судить по составленной здесь от руки картосхеме. Что за тайнопись, что за шифр такой?
– Вовка, – спросил я, – а в Крыму пирамиды есть?
Вовка рассмеялся.
– Нет, конечно!
– А почему же здесь она обозначена?
Мой друг лишь плечами вздёрнул.
– Почём я знаю… Ты бы лучше сфотографировал. А то просидим здесь до темноты…
В моём фотоаппарате была плёнка на 36 кадров, поэтому снять все схемы и чертежи я, конечно же, не смог. Снимал выборочно, то, что казалось мне интересным. К сожалению, чутьё иногда меня подводило, и многое, как теперь оказалось, важное осталось за кадром. И тем не менее…
9
Когда плёнка закончилась, я закрыл объектив фотоаппарата крышкой и спрятал его в футляр. Всё! Можно папки возвращать на место. Пока мы шли в подземелья, в голове вертелось одно и то же: «…Это непростой замок. В его архитектуре и скрытых от людей подземельях заложена большая тайна». Но что это за тайна, как к ней можно подобраться? То, что мы знаем вход в подземелья, – это хорошо. Хорошо – но мало…
Привычно свернув в правый подземный ход, мы быстро нашли нашу нишу с юсуповским кладом. Впрочем, уместно ли так его называть? Скорее, с библиотекой или архивом технического содержания.
Вовка предложил сложить папки на место, а самим последовать в наш приют и подкрепиться как следует. Мол, лично он порядком проголодался. Я возражать не стал, тем более что и сам был уже достаточно голоден. Да и на сытый желудок составлять дальнейшие планы действий было бы значительно проще.
Но не успели мы упаковать папки в их «родной» короб, как где-то рядом послышался какой-то шум. Я поднял голову и явственно различил звяканье металла и скрежет затворяющихся железных дверей. А следом – щелчок, похожий на закрывающийся затвор. Все эти металлические звуки были так пронзительны, что, казалось, проходят через сердце.
