Обреченные невесты - Тед Деккер

Иное дело ребрышки… Почти как секс. И поскольку сексуального удовлетворения Квинтон не получал с той самой ночи три года назад, он особенно смаковал любое физическое удовольствие — это напоминало, что испытывать физическое удовольствие — бесценный дар.

Известие о смерти Кэролайн скоро отзовется в мире единственным вопросом: кто? Кто это сделал? Может быть, сосед, или продавец из магазина, или директор школы?

Люди предсказуемы, как очередной кадр в мультфильме. Картонная вырезка необычной формы, и та сложнее.

Есть лишь одно человеческое существо, которое действительно что-то значит, и в настоящий момент это он сам. Подлинный актер на сцене жизни, где все вокруг — театральная гримерка.

Зрителей интересует только он, остальные — массовка. Все одинаковы, лишь у немногих хватает смелости понять или признать эту единственную, прекрасную, горькую истину: в глубине души каждый считает себя пупом земли.

«Но сейчас в центре — я, — размышлял Квинтон, — и у меня хватает ума оценить это положение. Бог избрал меня, Квинтона Гулда. Вот так просто. Бесспорно. Окончательно. И это подчеркивает значимость миссии и реальность текущей задачи. Еще три — так я решил. И в конце самая красивая».

Мальчишка в противоположном углу расхныкался — ему не понравился горох. Великолепное овощное блюдо, но этот темноволосый малый на вид лет десяти-одиннадцати, отказывается следовать доводам разума — отчасти потому, что отец учит его не разуму, а капризам: «Как насчет мороженого, Джоши? Как насчет лобстера?»

Квинтон отрезал еще кусочек мяса и просмаковал его. Объедение. Редко он получал такое удовольствие от мяса. Но мальчишка отвлекал от еды, и Квинтон почувствовал регрессивное давление на психику. Джоши — явно чокнутый, хотя внятных причин для этого не видно. Он просто бьет мимо цели. Ему капут. Разлагается задолго до того, как попал в могилу.

Теперь Квинтона мало что отвлекало от главного. Он давно научился управлять своим сознанием. Когда-то врач диагностировал у него шизоидное расстройство, то есть состояние, при котором наблюдаются нарушения мозговой деятельности и склонность к раздвоению личности. Пять лет жизни прошли в медикаментозном тумане, пока он наконец тайно не восстал против давления. Его состояние вовсе не болезнь, это величайший дар. Он по-прежнему принимал небольшую дозу лекарств, чтобы подавить тик — естественный побочный продукт высокоорганизованного сознания, — но в остальном полагался на собственную глубокую сосредоточенность и просвещенность.

Сейчас все силы его незаурядного интеллекта были направлены на то, чтобы сохранять спокойствие. Хрустящие ребрышки во рту приобрели теперь вкус картона. После недавнего знаменательного события небеса ему улыбались, но крысам на земле было все равно. В этом мире не осталось даже намека на уважение.

Отец предложил Джоши взять «перерыв», чтобы подумать о своем поведении, и мальчишка с воплями помчался в туалет. Никто в зале словно не обратил на это внимания.

Вся эта мизансцена опротивела Квинтону. Он спокойно положил нож на стол и семь раз, меняя концы, протер рот салфеткой — такая процедура всегда помогала ему взять себя в руки. Он сделал еще один большой глоток чистой воды, сунул под тарелку стодолларовую купюру и поднялся.

Кивнув и улыбнувшись официантке, которой явно понравился, он двинулся в сторону туалета.

«Когда сохраняешь твердость, — про себя поучал недалеких людишек Квинтон, — важно не выделяться в толпе. Настоящая жизнь. Но без высокомерия и вызова. Проблема мальчишки в том, что он выделяется в толпе, ведет себя как избалованный принц, поедающий мороженое, в то время как королевство питается горохом.

Моя задача просветить мальчишку, не повторяя его ошибки, то есть не привлекая внимания. Свет рампы мне не нужен, особенно сейчас».

Он прошел в туалет, обернувшись по пути и убедившись в том, что никто не спешит оторваться от своих тарелок и бокалов. Дверь закрылась за ним с негромким стуком. Мальчишка стоял перед унитазом и протяжно подвывал, словно оказался на похоронах, а не съел только что порцию мороженого.

Намереваясь покончить с делом как можно быстрее, Квинтон подошел к кабинкам, убедился, что обе пусты, затем направился к мальчишке.

Он похлопал Джоши по плечу. Мальчишка как раз застегивал брюки и резко повернулся, вскрикнув от неожиданности.

— Ты чего ноешь, юноша? — поинтересовался Квинтон.

Джоши оправился от первоначального страха и поджал губы.

— Не твое дело, — буркнул он и сделал шаг к выходу.

Квинтону стало ясно: дело плохо. Мальчишка душевно нездоров или, скорее, просто испорчен. Вмешательство и разумно, и необходимо, чтобы оставить ему хоть какую-то надежду вступить в зрелый возраст хорошо подготовленным.

Квинтон рукой остановил мальчишку.

— Не так быстро, юноша. Я задал вопрос и жду ответа. — Он отбросил мальчишку к стене и впился ему в плечо.

— Ой! Пусти!

— Не веди себя как ребенок, — спокойно произнес Квинтон и поправился: — Юноша. «Да, именно так, — похвалил себя Квинтон, — ибо это английское слово придает всей фразе должное звучание». — Скажи, почему ты считаешь, что у тебя есть право хныкать? Ответишь правильно — обойдемся предупреждением.

— Пусти, урод! — Мальчишка попытался вырваться.

«У него что, вообще мозгов нет? Нет даже малейшего представления, с кем он имеет дело?»

Квинтон теснее сжал пальцы на плече мальчика, наклонился, чтобы не повышать голос, и сурово прошептал:

— Не сегодня завтра тебе всадят пулю в лоб. Я бы и сам это сделал при других обстоятельствах. Ты не единственный сопляк в мире, и, по правде говоря, большинство людей скорее прикончат тебя, чем будут слушать твои жалобы.

Мальчик в ужасе уставился на него. На штанах у него выступило темное пятно. Он явно не успел до конца опорожнить мочевой пузырь.

— Только аккуратнее выбирай слова. Все равно никто не поверит, что я стукнул тебя. Лицо и так красное как свекла, а все потому, что ведешь себя как ребенок. Но если все же ты, когда выйдешь, скажешь всем, что я тебя ударил, я ведь могу пробраться к тебе в комнату, когда заснешь, и вырвать язык.

Но мальчик повел себя так, как в подобной ситуации среагировали бы большинство человеческих особей. Он стал самим собой. И закричал:

— Убивают!

Хорошо рассчитанным движением Квинтон двинул открытой ладонью заходящемуся в крике мальчику в челюсть. Если бы он не удерживал его за плечо, силы удара хватило бы, чтобы отбросить Джоши к противоположной стене, но не сломать ему челюсть или шею.

— Благослови тебя Бог, парень, потому что ты грешник.

Этого оказалось достаточно, чтобы мальчик умолк.

И опустился на пол. Квинтон оттащил обмякшее тело в угол и втиснул его между стеной и унитазом.

Удовлетворенный сделанным, он подошел к зеркалу, поправил воротничок, подтянул рукава так, чтобы манжеты выходили на нужную длину, пригладил левую бровь, немного растрепавшуюся в ходе эпизода, и вышел из туалета.

Никто в переполненном ресторанчике на него и не посмотрел. Узнай все эти люди, что Джоши уснул в сортире, весь зал, может, встал бы и от восторга зашелся в хохоте. Но если бы все эти люди достаточно долго продержали пальцы скрещенными, в один прекрасный день мальчишка заснул бы за рулем, врезался в перила моста и рухнул в реку, где нашел бы ледяную смерть.

Квинтон почувствовал себя вдвойне удовлетворенным. Пусть он не доел ребрышки, зато пришел на помощь и мальчишке, и всем этим крысам в ресторане, да так, что никто из них даже бровью не повел. Кроме Джоша, конечно.

Квинтон шел между столиками и ловил на себе беглые взгляды, какими обычно награждают людей с незаурядной внешностью. Встречая в ежедневной суете множество людей, лишь единицы осознают, как много психически нездоровых каждый день попадается в продуктовых магазинах или ресторанах. А если станет известно, сколько нормальных на вид людей нездоровы психически и сами о том не подозревают, — это вызовет шок у миллионов.

Продвигаясь к выходу, Квинтон подмигнул официантке, затем поблагодарил Энтони за превосходный стол. У двери его тепло приветствовала женщина-метрдотель.

— Ну как, все понравилось?

— Да. Да, Синтия, все хорошо. У вас нет, случайно, дезинфицированной зубочистки?

Синтия покосилась на поднос, полный зубочисток, затем наклонилась, извлекла из-под стойки целую коробку зубочисток в индивидуальной упаковке и понимающе улыбнулась.

— Спасибо. — Он отсчитал семь штук и кивнул. — Это для моих друзей.

— Да о чем речь, возьмите всю коробку.

— Нет, этого я себе позволить не могу. Сомневаюсь, что Джону понравится: подумает, будто его обкрадывают.

— Да что вы говорите, — рассмеялась она. — Мистер Элвей очень щедрый человек.