Виагра для дракона - Доктор Хаус

    Бездна, Бездна!! - взывает Ангелина,  -  всем сердцем я верна тебе, прими меня под свое крыло, спаси и сохрани. 

    Роддом светится изнутри, как хрустальная игрушка, переливаясь всеми цветами радуги, тьме негде укрыться в его прозрачных стенах.И, как ответ на призыв ведьмы, навстречу золотому ливню, из темного жерла вентиляционной шахты метро выползает густая, вязкая тьма. Тьма древняя, тысячелапая, тысячеглазая, поглощающая все на своем пути.

    Трава и листья кустов желтеют, бессильно обвисают ветки деревьев, падают замертво зазевавшиеся голуби и воробьи, отмечая полосой смерти и запустения ее путь. Серой пылью припорошил  этот  гибельный след рой мотыльков, так и не успевших сыграть свою короткую свадьбу.

    Схватился за сердце и мешком осел на асфальт старик, понуро толкавший коляску с пачками вечерних газет. Коротко и бессильно захлебнулась лаем бежавшая рядом собачонка.  Бросилась в последний бой за хозяина, тоскливо взвыла, и упокоилась у его ног.

     Тьма плавным и  одновременно стремительным движением преодолевает сотню метров, отделяющие роддом от  северного вестибюля метро и вторгается на цокольный этаж. Тем временем Свет, наполняющий здание, разгорается все ярче.

     Извечные враги встречаются на втором этаже в родильном блоке и начинают неспешно кружиться, свиваясь в спираль, словно опасаясь коснуться друг друга. В центре захватившего здание циклона две точки, – тьмы и света, два ребенка, пришедших в наш мир с разных полюсов вселенной.

     Чарующий танец недолго удерживает внимание Ангелины, – ведьма знает, в нем вся ее будущая жизнь, но ветер видения уносит дальше. Видящая[17] жаждет узнать больше, устремляясь в опасную и непредсказуемую гонку со временем. Видение как наркотик, хочется еще и еще.   Но понять и узнать, – полдела, надо еще сохранить ускользающее, как песок сквозь пальцы, знание.

      Не успеть… Тьма поглотила видения, и беспощадная сила выбросила обессиленную ведьму в  плотный мир. Мир оказался на редкость  груб, – ощущение было такое, как будто ее сбросили  на бетонный пол с высоты 2-,го этажа. Обычное дело, недаром обряд называют видением падения, но сегодня как-то уж слишком…

      Ангелина даже на секунду задумалась о перспективах лечения компрессионного перелома позвоночника. Бегемот в таких случаях говаривал: чуть голова в жопу не провалилась. Ведьма бегло просканировала костяк, врач таки: серьезных повреждений тканей нет, удар пришелся на энергетическое тело. В другое время ей бы порадоваться – если ощущения Дубля перекрывают плотские, - это признак прорыва в развитии мага, но сейчас надо шкуру спасать и быстро.

     Спасение ведьмачьей шкурки началось со стремительной уборки помещения. Ковролин  был аккуратно  положен на место и придавлен тяжелым сейфом для хранения «списочных» медикаментов и документации. Кто бы мог подумать, что хрупкая девушка играючи может двигать 200килограммовый сейф.

     Спасибо   Кэролл Эггс за третий урок – продвигайся от сложного к простому. Непроизвольная мускулатура поддается управлению  с колоссальным трудом. Кто сумеет развить «мускулатуру любви», тот и другие скелетные мышцы способен использовать на 100%. В этом убедился Галл, когда Железная Мама обрушила на его голову  бочку с мазутом,  - первое, что под руку попалось! Тут все решает скорее не сила мышц, а крепость костей и связок, иначе Кэролин  приложила бы Галла машиной, как супермен доктора Зло.

     Теперь  избавиться от запаха. Магический порошок стоил ужасно дорого, и пах тоже не слабо. В «коктейле» присутствовали запахи ладана, корицы, падали и еще несколько, уже с трудом определяемых на общем фоне. Чтобы отбить чудовищное зловоние Ангелина выпустила в воздух полный баллон освежителя.    

      Принюхалась, и, неудовлетворенная результатом, вылила на пол заранее приготовленный  флакон нашатырного спирта, после чего, распахнув настежь окна, позволила помещению проветриваться. Критическим взглядом окинув свое отражение, Ангелина достала из  персонального шкафчика безупречно выглаженный и в меру изношенный белый халат, той же бэушности мешковатые хирургические штаны и стоптанные матерчатые туфли без каблуков.

     Нашлось в ее новом образе место и для комплекта белья, впрочем, уже не такого строгого, – благо при полностью застегнутой кофточке разглядеть его подробности не представлялось  возможным даже очень заинтересованному зрителю. Косметика была безжалостно смыта, золото убрано с глаз долой, волосы на затылке завязаны строгим пучком, – за какую-то минуту ведьмочка преобразилась в благожелательного, очень проницательного и очень-очень строгого доктора Ангелину Васильевну Сикорскую.

     В этой своей ипостаси она и направилась в сторону поста, где в это время мирно подремывала единственная на все родильное отделение дежурная сестра Томочка. То есть, конечно, Тамара Петровна, дама слегка за 40, полноватая, беззащитно наивная и наделенная той простоватой  добротой, что еще встречается у русских женщин.

     К сожалению, доброта эта часто сочетается с некоторой ограниченностью, если не сказать с неумностью и полной неспособностью отстаивать свои интересы. Говоря проще, Томочка не умела говорить слово «нет». Отсюда происходили  все ее злоключения, которых, к неполным 42 годам, в жизни Тамары Петровны набралось немало.

     Спустя минуту сестра-акушерка уже  сидела навытяжку, хлопая сонными глазами,  и подобострастно выслушивала девчонку, годившуюся ей в дочери. На столе между ними лежали папка с историями пациенток (трое на весь корпус,  лежат на сохранении и на выходные отпросились домой), упаковка одноразовых шприцов, в то время приличный дефицит, и ампула с вакциной БЦЖ[18].

   - Вы же понимаете, Тамара Петровна, как Важно для нас с вами, чтобы дежурство прошло без происшествий. Ангелина испытующе заглянула Томочке в глаза, и по спине у акушерки пробежал неприятный холодок. - Я  так надеюсь на Вас, - ослабила нажим ведьма. - И, конечно никогда бы не позволила себе уйти  с работы, но мама… -Тут голос ординаторши задрожал, а глаза увлажнились.

    Сердце Томочки предательски защемило, ее собственная дочка примерно тех же лет отнюдь не отличалась таким же трепетным отношением к матушке.

   - Но я нашла замену, Тама-а-арочка Петровна, - уже  ласково, почти нежно продолжила Ангелина, - это мой однокашник, Семен Антонович  Комаров. Прекрасный доктор, хоть и не акушер. Он реаниматолог, – можете доверять ему как мне. - Ангелина Викторовна лгала лишь отчасти, доверять ей можно было не больше, чем изголодавшемуся упырю в темном переулке. А недоделанный вампир Семочка и впрямь работал ночами попеременно на скорой помощи и в  нейрореанимации Склифа[19].