Вертихвостка - Джейсон Хайтс

- Боже мой, - произнесла она, разглядывая Чака с глуповатой улыбкой. Какой ты впечатляющий. Настоящий жеребец. Поездишь на мне, а?

Чак ухмыльнулся и вошел в фойе, обратив внимание, что больше всего шума доносилось из задней части дома. Пышнотелая блондинка закрыла дверь и, схватив его руку, прижала её к своим могучим грудям, одновременно поднося к его губам свой бокал. Чак отстранился.

- Извини, душка. Предпочитаю пиво и крекеры.

Блондинка потрогала твердые мускулы его бицепса, потом запустила руку между бедер Чака.

- Я очень люблю пиво и крекеры, невпопад брякнула она и снова глупо заулыбалась. - Пойдем вместе поищем их?

- Попозже, душка, - Чак высвободился.

- Обещаешь?

- Разумеется.

Он прошел через фойе в большую комнату, где человек десять пили и танцевали. Элейн он не заметил, но узнал кое-кого из пляжной компании. Чак взглянул поверх голов танцующих, не совсем твердо державшихся на ногах, и разглядел устроенный в дальнем углу комнаты бар. Он направился туда, но кто-то плавным и грациозным движением загородил ему дорогу. Чак недовольно поморщился при виде розовощекого молодого человека, который кокетливо улыбался ему.

- Убирайся, Нэнси.

Юноша, хихикнув, взмахнул ресницами.

- Как это ты угадал, как меня зовут? Хочешь потанцевать?

Чак вздохнул, оттолкнул его и подошел к бару. Высокая величественная женщина с тщательно уложенными волосами и резкими чертами лица с легкой улыбкой наблюдала за его приближением. На ней были сужающиеся книзу брюки и строгая блузка, под которыми угадывались восхитительные формы, хотя её лучшие годы уже явно были позади. Когда Чак приблизился, она подошла к стойке бара.

- Что желаете, Геркулес?

Чаку понравились её спокойный взгляд, статная фигура и хрипловатый голос.

- Могу ли я надеяться на холодное пиво? - спросил он с улыбкой.

Женщина кивнула, принесла бутылку и откупорила её о край стойки. Потом наполнила стакан и поставила его вместе с бутылкой перед Чаком.

- Меня зовут Вера. Я рисую.

- А меня зовут Чак. Я пью.

Ее глаза задорно блеснули.

- У тебя великолепное тело. Попозируешь мне?

- Конечно, когда скажете.

- Я хорошо плачу.

- Не сомневаюсь.

- Я рисую только обнаженную натуру... И мужчин и женщин.

Чак тихо засмеялся.

- Вот бы никогда не догадался.

Женщина улыбнулась, обольстительно прищурив глаза. - Вера Варни. Адрес есть в справочнике.

Чак кивнул и двинулся прочь, осторожно обойдя двух молодых людей, которые занимались чем-то, что должно было означать танец. Он прошел в холл и направился на звуки смеха к одной из множества задних комнат на первом этаже дома. Маленький лысый человечек в полосатых шортах, с кривыми ногами и волосатой грудью, спотыкаясь, вышел из комнаты с бутылкой в одной руке и нейлоновыми трусиками в другой. Равновесие он сохранял с большим трудом. Чак подхватил его, когда он чуть не ткнулся лицом в пол, и, ухмыляясь, кивнул на трусики.

- Поздравляю.

Человечек смущенно насупился.

- Я знаю, что она где-то здесь.

- Без сомнения.

Человечек нахмурил брови.

- Она не смеет водить меня за нос.

Чак отпустил его руку.

- Не принимай близко к сердцу.

Пьяный задумчиво посмотрел на трусики, потом снова на Чака.

- Ты случайно не видел мою жену? Я знаю, что она здесь.

- Нет, не имел такого удовольствия.

- Если увидишь, скажи, пожалуйста, что я её ищу.

- Непременно.

Человечек взмахнул трусиками.

- Они точно её. Она не смеет меня дурачить.

Пошатываясь, он побрел прочь, на ходу прихлебывая из бутылки, и ввалился в комнату, где танцующие встретили его громким взрывом восторженного смеха.

Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж, Чак услышал какие-то странные звуки, напоминающие пение. Он остановился и посмотрел вверх. На лестничной площадке стояла женщина с обнаженной грудью и ничего не выражающим лицом. Она, закрыв глаза, танцевала на месте, мурлыкая себе под нос и покачивая пухлыми бедрами. Рук её не было видно под густыми черными волосами, доходящими ей почти до пояса. Крестьянская юбка медленно и чувственно вертелась вокруг её босых ног в такт ритмическому вращению бедер. Чак прислонился к стене, любуясь представлением.

На вид ей было лет за тридцать пять, даже ближе к сорока, и её тело местами одрябло, но маленькие обнаженные груди были круглые и крепкие. Пока он разглядывал её, темные ресницы приподнялись, и ещё более темные глаза медленно сосредоточились на нем. Она сонно улыбнулась.

- Привет...

- И тебе привет.

Женщина протянула руки.

- Иди потанцуй со мной.

Чак усмехнулся:

- Я лучше посмотрю, как танцуешь ты.

- Вот как? Ты славный.

Она, напевая, спустилась, подошла к нему и обвила руками его шею, прижимаясь обнаженным телом к его груди.

- У меня праздник.

- Заметно.

- Знаешь что?

- Что?

Она как-то странно засмеялась, уронив голову.

- Я под кайфом. Причем под самым настоящим. Мне сказали, надо выкурить одну, а я выкурила четыре. Одну, две, три, четыре. Хочешь попробовать? Хочешь покайфовать со мной?

Чак провел рукой по её черным волосам.

- Я не прикасаюсь к этой дряни.

Она исступленно вздохнула.

- О, это чудесно. Такое чувство, как будто плывешь. Как будто... - Она замолчала и посмотрела на него крошечными зрачками.

По её полуобнаженному телу прошла дрожь, и она прижалась к его рту влажными горячими губами. Чак прижал к себе её гибкое тело, и его рука скользнула вниз к плотной круглой ягодице. Женщина страстно застонала, извиваясь и двигая бедрами, и в свою очередь опустив руку, нащупала бугор под брюками Чака. Чак отодвинулся, чтобы глотнуть воздуха, и помотал головой, чувствуя, как в нем разгорается желание.

- Может быть, в конце концов мне стоит это попробовать, - улыбнулся он, отодвигаясь от женщины. Она бессильно прислонилась к стене. Черные волосы наполовину скрыли её бледное лицо.

- Ты славный. Ты мне нравишься. Мне сегодня все нравятся, даже я сама. Разве не чудесно? - Она замолчала, поморгала, нахмурилась, туман несколько выветрился из её глаз. - Ты не видел Раймонда? Я где-то потеряла Раймонда.

Чак улыбнулся.

- Коротышка? Лысый и кривоногий?

Она медленно кивнула. Чак указал на дальнюю комнату.

- Он пошел туда. По-моему, он тебя ищет.

Женщина опять сонно улыбнулась.

- Я была занята. У меня праздник. Ты точно не хочешь со мной потанцевать?

Чак секунду колебался, потом покачал головой.

- Как-нибудь в другой раз. Иди потанцуй с Раймондом.

Она хихикнула.

- Он ужасно танцует. Он все делает ужасно, но у него куча денег. Странно, правда? - Она глубоко вздохнула и проскользнула мимо Чака, покачивая бедрами и снова напевая себе под нос. Чак смотрел, как она уходит, и старался убедить себя, что занятие с ней любовью все равно не привело бы ни к чему хорошему. Она так накурилась, что скорее всего в самую интересную минуту разразилась бы песней. И все же у неё был такой вид, как будто...

- Чак, милый!

Он обернулся и увидел Элейн Вольф, которая спешила к нему из глубины холла. Ее роскошное тело было скрыто ярким свободным халатом, который казался бесформенным и в то же время слегка очерчивал её тело. Словно шатер, под которым каким-то непостижимым образом чувствовалась нагота. Чак улыбнулся, когда Элейн поцеловала его в щеку.

- А ты не обманула. Вечеринка и впрямь ещё та.

Элейн рассмеялась и приложила его руку к своей роскошной груди.

- Ты давно здесь? Видел уже моих друзей?

- Некоторых.

- Веселый народ, правда?

- Во всяком случае - странный.

Она укоризненно засмеялась. Ее красивое лицо пылало от возбуждения и выпитого спиртного, великолепные рыжие волосы были искусно уложены и покрыты ровным слоем лака.

- Не суди их слишком строго, милый. Ты же понимаешь, у всех нас есть свои маленькие слабости. На самом деле некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их лучше.

Они прошли через открытые стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик и сад, где тоже толпились гости, которые пили и танцевали под негромкую музыку.

- Что будешь пить? Пиво? Давай принесу тебе свеженького.

Чак отдал ей свой пустой стакан и смотрел, как Элейн идет через дворик к импровизированному бару. Он уже не сомневался, что под пестрым халатом ничего не было, и движения её пышного тела ещё сильнее распалили его страсть. Чем больше он размышлял, тем соблазнительнее это казалось, и он решил прямо здесь и сейчас изменить характер своих отношений с Элейн Вольф.

- Держи, Чак, - улыбнулась она, поднося ему полный стакан и бутылку. Теперь пойдем устроимся где-нибудь, если не возражаешь.

- А ты разве ничего не пьешь?

Элейн многозначительно повела бровью.

- Я придерживаюсь строгого правила - никогда не пить на своих вечеринках. Я люблю оставаться совершенно трезвой, чтобы быть в состоянии по достоинству оценивать выходки моих гостей. Я очень люблю затаиться в каком-нибудь уголке и наблюдать за ними. К тому же это иногда бывает полезно.