Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

Вернув в исходное положение кровать, я осмотрел обоих вновь обретённых «друзей дома». Не будучи доктором, можно было смело утверждать лишь одно — пока живы. Что будет дальше, я прогнозировать не брался. Хотя объясниться с ребятами хотелось ужасно. У меня была куча недостатков, но антисемитизм к ним не относился никоим образом. С израильтянами, и в особенности с их передовым отрядом — службой «Моссад», я не пересекался никогда в жизни. Данная версия отпадала на 99 %. Ревность, дошедшая до крайних пределов, также не подходила в качестве мотива. Эти милые, добрые люди не просто имели оружие. Они умели им пользоваться. Точно не любители, почти точно не имеющие отношения к России, и совершенно точно — им очень хотелось меня убить. Почему? Отвечать было некому. Сам виноват. Теперь придется ждать. Кроме того, на горизонте маячила ещё одна проблема, к решению которой я пока был не готов. Будут они говорить, не будут, солгут, не солгут — особого значения это не имело. Правила игры жёстки и неизменны — я не имел права оставлять свидетелей. Живых свидетелей. А роль палача… Да ещё женщина… В общем, всё выглядело вполне отвратительно.

Я походил по номеру, собрал вещи. Стёр отпечатки пальцев. Сел в кресло, закурил. Да чёрт его знает, я понятия не имею, что делать с этими идиотами! Блин… Осторожный стук в дверь прозвучал как гром с ясного неба. Нет, это уже было чересчур. Финляндия начинала меня раздражать. Я посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Какие такие гости? В принципе могли нажаловаться соседи. Пусть и небольшой, но какой-то шум мы определённо производили, пока выясняли отношения. Или кто-то ошибся номером. А может быть, это был не дуэт, а трио, и сейчас на старте замер очередной участник? Ха-ха. Шутка…

Я подошёл к дверям. Очень вежливо поинтересовался: какого, мол, чёрта? Выслушал ответ. И впустил ещё одного незваного гостя в номер. Пистолет, правда, я всё время держал наготове. Не поворачиваясь спиной к незнакомцу, я проследовал к окну, сел в кресло, закинув ногу на ногу, и придал своему лицу максимально умное выражение. Мы с этим парнем раньше не встречались, пусть думает, что нарвался на интеллектуала. Ему всё равно, а мне приятно.

— Чем можете подтвердить, что вы и есть господин Дюпре? — довольно агрессивно начал он беседу. Я удивился. От такой идиотской постановки вопроса становилось как-то не по себе. Он что, совсем деревянный?

— А с чего вы взяли, что я буду что-то подтверждать? Вы же меня нашли, а не я вас. Если Стрекалов посылал вас ко мне, то, наверное, объяснил, как меня узнать? Или я о нём чего-то не знаю?

Он сердито сопел: нагнать понтов явно не получалось. На вид парню было лет двадцать пять. Отличный английский язык, американское произношение. Приличный костюм, модный галстук, только не с котами, как у меня, а с какими-то медведями. Лицо хорошее, доброе и не особенно приметное, как раз то, что нужно в нашем деле. Я-то со своим живописным шрамом мог только внимание отвлекать. В руках у него ничего не было, а вот под пиджаком явно было, это я заметил сразу. Как и то, что застёгнут пиджачок на крайне неудобную пуговицу. Выражение «выхватил ствол» применительно к этому деятелю смело можно было менять на «с большим трудом достал оружие». До Джона Уэйна юноша очевидно недотягивал, так что пока у меня была гарантия стопроцентной безопасности.

— Ну ладно, — сдался он наконец. — Виктор Викторович сказал, что вы знаете рецепт его любимого коктейля.

— А вы знаете? — ради интереса спросил я.

— Конечно, — он даже обиделся.

— Ну, тогда сверяйте. Это пойло называется «Негрони», если не путаю. Часть джина, часть мартини и часть собственно «Негрони». У вашего шефа весьма примитивный вкус. Он вам, кстати, не сообщил, что я говорю по-русски?

Он сделал большие глаза. Но так неумело, что мне сразу же захотелось узнать, о чём ещё успел поведать ему мой бывший шеф. Неужели гадостей наговорил?

Тут юноша наконец-то соизволил заметить легкий бардак, царящий в номере. Сначала его внимание привлекла стреляная гильза, невозмутимо лежавшая прямо перед ним. Он пригляделся и с огромным удивлением обнаружил, что это не одна гильза, как ему сперва показалось, а одна из многих, валяющихся на полу. Я не стал дожидаться, пока охватившее его изумление выльется в серию дурацких вопросов, и попросту, без особых затей, откинул покрывало, которым до того прикрыл «сладкую парочку». Они, увы, не отреагировали, продолжая витать в заоблачных далях. Основательно же я им приложил. Зато у гостя моего глаза стали большими и широкими до невозможности.

— Что это значит? — спросил он, с некоторым испугом наблюдая за мной.

— Понятия не имею, — я совершенно искренне пожал плечами. — Тихая пара, вместе летели из Амстердама, в одном самолёте. А на ночь глядя вдруг решили меня убить. Впервые в жизни их вижу.

— Нужно было их допросить.

— Да? Попробуйте. У меня пока не получается.

— Тогда чёрт с ними. Я должен вывезти вас отсюда. О вашем приезде стало известно ещё кому-то. Вас сегодня встречали в Пулково.

— С цветами? — на всякий случай поинтересовался я.

Он криво усмехнулся. Первая растерянность прошла, началась работа, и мальчик становился мужем буквально на глазах. Другого я и не ожидал, у Стрекалова дурачков сроду не водилось. Да и переход с английского языка на родной для него русский подействовал явно ободряюще.

— Да нет, без цветов. Серьёзные ребята. Держались очень пафосно. По документам — ФСБ, а кто на самом деле, чёрт их знает. Они вполне могут найти вас и здесь, так что не стоит задерживаться.

— Да, пожалуй… — протянул я.

Повестка дня выглядела просто и красиво — бежим, пока не поймали. Те несколько слов, которые этот юноша произнёс из-за двери в качестве пароля, давали вполне приличную гарантию безопасности. По крайней мере со Стрекаловым он был знаком.

Ясно как день, что Виктора Викторовича можно отловить, спеленать и накачать пентоналом до маковки. После чего он взахлёб доложит обо всех наиболее пикантных эпизодах своей биографии. Верю легко и сразу. Но… При всём при том нужно ещё очень точно знать, что же именно тебя интересует. Кодовая информация была настолько примитивна, что нормальному человеку, да ещё работающему в условиях катастрофической нехватки времени, и в голову не могло прийти спросить что-либо подобное. Так что вряд ли этот казачок «засланный». Поверить в сплочённую группу встречающих, приплясывающую от нетерпения в аэропорту Пулково-2, после недавних метаморфоз, случившихся с моими попутчиками, тоже было несложно. Уж больно глупо всё складывается, а в таких случаях одной глупостью больше, одной меньше — всё едино. Никакого рояля, как говорил кто-то из моих знакомых. Так что работаем согласно регламенту — берём руки в ноги и мчимся заре навстречу, раздувая щёки от усердия. Причём мчаться лучше зигзагами. Жутко полезно для здоровья. И лишь одна проблема настойчиво маячила на горизонте — вкусно посапывающие на полу моего люкса герои-любовники никак не вписывались в стройную картину грядущего.

— Тебя как зовут-то, спасатель? — поинтересовался я у гостя. Сам он, похоже, представляться не собирался.

— Иван Денисыч, — внезапно прорезавшимся басом ответил тот. Судя по голосу и напряженной физиономии, парень честно пытался мыслить. Отличник БиПП, мать его. Зато, наверное, стреляет хорошо.

— Что с гостями-то делать будем, Ванечка?

Сам я уже давно всё понял, но как же мне не хотелось-то… И не передать. Ему, видимо, тоже было неуютно, но по другой причине. В его личном комплексном плане ничего такого не значилось, а принимать решения Иван Денисович пока ещё не привык. По сроку службы не положено.

— Что делать, что делать?! — раздражённо повторил он. — Мочить будем, вот что делать! Не с собой же их тащить?

— Креативненько, — кисло согласился я. Ну не было во мне энтузиазма, хоть ты тресни. Ударом на удар — да, это понятно, а вот так, «контрольку» в голову… Противно.

Негромкий звонок прозвучал в номере как гром с ясного неба. Телефон выдержал паузу и разразился следующей трелью. Мы переглянулись. Ни друзей, ни знакомых у меня в гостинице не было. У Ивана Денисовича тем более, это ясно читалось на его лице. Значит…

— Уходим, — прочёл я по его губам.

Отработанным до автоматизма движением распахнув пиджак и вытянув откуда-то из-за спины аккуратную тушку «Глока», Ванечка сделал несколько лёгких, скользящих шагов, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Оставшись, видимо, доволен результатами осмотра, он так же стремительно вернулся в комнату и, остановившись посредине, принялся деловито прилаживать к пистолету глушитель.

Свой, трофейный, ствол я по-прежнему держал в правой руке, оставалось лишь подхватить в левую заранее собранный портплед и бодро зашагать к выходу. Можно было бы, конечно, снять трубку и попытаться выяснить, какого эффекта добиваются на том конце провода, но я буквально кожей чувствовал, что вряд ли это будет хорошо. Тем более что на шестом звонке этот эксперимент как-то сам собою прекратился. Я поравнялся с Иваном Денисовичем, он как раз в этот момент закончил свои манипуляции с глушителем, и — время понеслось вскачь.