Пираты неба (Операция «Снегопад») - Антон Первушин

Однако уверенность уверенностью, но свой ТТ Павел всё-таки прихватил, спрятав его в кобуру под левую мышку. К сожалению, пистолет ему не помог.

В шесть часов вечера «джип» Стриженого припарковался на платной автостоянке, расположенной на берегу Невы, в двух шагах от плавучего ресторана «Варяг». Из автомобиля вышли все трое, но, пройдя по трапу в ресторан, они разделились: Стриженый, кивнув метрдотелю, направился прямиком в отдельную кабину, где его ждал Джафар, а Олег и Ударник остались в зале, профессионально «срисовав» телохранителей Джафара и заказав себе по кружечке тёмного пива. Назад, к автомобилю, никто из них не вернулся. Лишь следующим утром на стоянке появится молодой смуглый человек. Посвистывая, он с непринуждённым видом подойдёт к «джипу», достанет из кармана связку ключи, сядет за руль и уведёт автомобиль в неизвестном направлении. В гараже на Парнасе у «джипа» сменят номера и отправят транзитом в Узбекистан.

Но это будет завтра, а сегодня Джафар угощал Стриженого жирным пловом из молодого барашка и вёл светскую беседу. Стриженый изучил в своё время привычки Джафара, а потому не смел торопить его, вежливо отвечая на все вопросы.

Наконец ужин подошёл к концу, Джафар омыл руки в специальной жидкости; официант принёс джезву с кофе. Можно было переходить к делу. Пригубив кофе, Стриженый посмотрел на Джафара. Тот выглядел как обычно – высокий, худой, с лицом, прорезанным глубокими морщинами, с глазами задумчивыми и взглядом отстранённым, словно не от мира сего. Но эта отстранённость не могла обмануть Стриженого – его личная разведка собрала на Джафара обширное досье, кое-какую информацию подбросил Куратор – Джафар был очень опасен, за ним стояли серьёзные люди, и ссориться с ним Стриженый не порекомендовал бы никому. Он сам предпочитал не ссориться.

– У меня есть к тебе несколько вопросов, Павел, – начал Джафар; по-русски он говорил практически без акцента.

– Я готов ответить на любой из них.

– Это хорошо, – отметил Джафар. – Мы друзья, Павел, и между нами не должно быть конфликтов. А если вдруг случается конфликт, мы должны его улаживать.

– Я полностью с тобой согласен, Джафар, – сказал Стриженый, который Дейла Карнеги читал и старался следовать его советам, особенно при общении с такими опасными людьми, как этот азербайджанец.

Джафар покивал удовлетворённо.

– Ты торгуешь военной амуницией? – задал он первый за сегодня по-настоящему серьёзный вопрос.

Стриженый почувствовал беспокойство. Он действительно довольно быстро сбыл полученную им натовскую амуницию оптовикам с рынков в Апраксином дворе и Автово, но сделку проводил через третьих лиц и не думал, что его так быстро вычислят. Эх, ну почему этот лейтенант оказался таким несговорчивым? Да и Куратор мог быть пооткровеннее. Стриженому катастрофически не хватало информации о деле с норвежскими транспортами, и он боялся допустить непоправимую ошибку. Он правильно боялся.

Отпираться не имело смысла: Джафар наверняка запасся неопровержимыми доказательствами причастности группировки Стриженого к сделке. Павел выбрал другую тактику.

– Амуницией? – Стриженый изобразил секундное замешательство. – А, ну да… Было такое… Провернул одно дельце по случаю. Но почему это тебя интересует, Джафар? Если ты решил заняться торговлей военными побрякушками, я с радостью уступлю тебе место на этом рынке. Меня, ты знаешь, подобный товар мало интересует.

– Я не услышал ответа на свой вопрос, – напомнил Джафар.

Ну, Карнеги, не подведи!

– А что ты хочешь услышать? – Стриженый напялил на себя маску недалёкого малого.

– Не шути со мной, Павел, – предупредил Джафар сурово. – Ты знаешь, что я хочу услышать.

Стриженый очень убедительно захлопал глазами. Ничего другого ему не оставалось. Эх, лейтенант, подставили вы меня…

– Да ерундовая сделка-то, Джафар. Навару – мизер. Нервотрёпки больше. Пришли какие-то тюки. Я один распорол, глянул – там камуфляж и ботинки. Это, говорю, ребята, на Апрашке сбыть можно. Так и порешили.

– От кого поступил товар?

Джафар шёл на нарушение неписаных правил. Он не имел права спрашивать о поставщиках Стриженого, однако спросил. Стриженый заёрзал, но спохватился и взял себя в руки.

– От дилеров, что на Польшу завязаны, – ответил он осторожно.

– Ты говоришь правду?

– Мамой клянусь. А что случилось-то, Джафар? Если я перебежал кому дорогу, то готов компенсировать.

– Компенсировать? – Джафар внимательно разглядывал Стриженого.

– Да, – подтвердил Стриженый. – Сколько?

Он даже похлопал себя по карманам, как бы намекая, что уверен: сумма компенсации не так велика, чтобы не обнаружиться в кошельке с наличностью.

– Забавно, – проговорил Джафар с непонятной интонацией. – А что ты скажешь, если узнаешь, что компенсировать придётся кровью?

Стриженый переменился в лице.

– Это шутка, Джафар? – спросил он, чувствуя приближающуюся панику. – Ты шутишь?

– Я никогда не шучу с такими вещами, – сказал Джафар спокойно.

Стриженый вскочил:

– Надеюсь, ты понимаешь, Джафар, что за базар придётся ответить?

Павел по-настоящему запаниковал, а потому прибег к крайнему, но испытанному средству – «разводу по понятиям».

Джафара это не остановило.

– Вещи, которыми ты торговал, были украдены, – пояснил азербайджанец. – Затронуты интересы очень хороших людей, моих друзей. Можно сказать, что ты нанёс им смертельное оскорбление. Такое смывается только кровью.

– Джафар! – закричал Стриженый. – Да я-то тут при чём? Мне откуда было знать, что вещи ворованные? Дилеры их привезли – с них и спрос.

Тут он вспомнил, что никаких дилеров в реальности не существует, и прикусил язык.

– При чём тут ты? – Джафар изогнул бровь. – Откуда тебе было знать?.. Хорошо, Павел, допустим, ты ничего не знал, и во всём виноваты твои польские дилеры…

– Именно так, – Стриженый истово закивал.

– …Тогда как ты объяснишь вот это?

Джафар швырнул на стол пачку цветных фотографий. Они разлетелись веером, но Стриженый не стал собирать их. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять: живым его отсюда Джафар не выпустит… Или попробует не выпустить.

Одним движением Павел выхватил пистолет и наставил его на Джафара.

– Поймал меня? – сказал Стриженый, криво усмехаясь.

Джафар сидел неподвижно. Взгляд его оставался отстранённым. Словно и не было пистолета, нацеленного прямо в лицо.

– Встать! – рявкнул Стриженый.

Джафар поднялся. Он ничего не сказал при этом – всё уже было сказано.

– Ты поможешь мне выйти отсюда, – решительно заявил Стриженый.

Он шагнул к Джафару, свободной рукой обхватил его за плечи, ткнул стволом ТТ в бок:

– Пошли.

Стриженый толкнул дверь, и они оказались в общем зале.

А там вовсю шла потасовка. Олега видно не было. (В этот момент стрелок-водитель Стриженого уже лежал в углу с проломленной головой.) Зато Ударник буйствовал вовсю. С рёвом он сметал столики, пытаясь стряхнуть с себя двоих телохранителей Джафара, норовящих повалить его на пол и заломить руки. Ресторанные работники взирали на происходящее с немым ужасом, но милицию вызывать никто, судя по всему, не собирался.

– Всех замочу! – взрёвывал Ударник. – Ах вы, твари, всех замочу!

Численный перевес был на стороне людей Джафара: справа и слева заходили ещё двое – у этих в руках были дубинки. Раньше или позже Ударник ослабнет, и тогда его дожмут. Но Стриженый не собирался бросать своего человека на растерзание этим подонкам. Он поднял руку с пистолетом и произвёл два выстрела в потолок. Безобразная драка мгновенно прекратилась. Охранники откатились, а Ударник развернулся и улыбнулся Стриженому окровавленным ртом.

– Спасибо, шеф, – только и успел сказать он.

Тех нескольких секунд, которые понадобились Стриженому на демонстрацию своей щепетильности в вопросе ответственности начальника за подчинённых, Джафару хватило на то, чтобы извлечь спрятанный в рукаве стилет и вонзить его в живот Стриженому чуть пониже пупка.

Через пять дней после побоища в зале плавучего ресторана «Варяг» два бомжа, промышлявшие на помойке у пригородной станции Кавголово, отрыли в куче мусора три обезображенных тела. Опознать (по отпечаткам) удалось только одно из них: Павел Стрижельчик фигурировал в базе данных ГУВД «Досье». Патологоанатомы установили, что колющая рана на животе, нанесённая Павлу Стрижельчику, не являлась смертельной. Более того, ему была оказана вполне профессиональная медицинская помощь. Однако сразу после этого Стрижельчику были нанесены новые и очень болезненные ранения. В частности, на теле обнаружились следы точечных ожогов, ногти были выдраны с мясом, раздроблены коленные чашечки, выдавлен правый глаз. Заключение экспертов было единодушным и категорическим: Павла Стрижельчика пытали.

Впрочем, и пытки не стали причиной его смерти. Все трое: и Стрижельчик и двое неопознанных – умерли одинаково – от девятимиллиметровой пистолетной пули, выпущенной в затылок с близкого расстояния.