Боевое Знамя - Бернард Корнуэлл

Адам поднял голову, потрясенный этими словами, подразумевавшими налет на столицу отступников. Гэллоуэй уже приготовился твердо возразить ему, но преподобного Старбака захватила идея обещанного Блайзом рейда.

- Вы пойдете на Ричмонд? - спросил он Блайза.

- В самую точку, сэр. В эту обитель зла и логово змей. Если б только я мог выразить словами свою ненависть к этому месту, сэр, но с Божьей помощью мы очистим и сожжем его, отпустим грехи мятежникам!

Теперь торговец лошадьми подбирал именно те слова, которые жаждал услышать преподобный Старбак. Бостонский священник желал обещаний разгрома южан и блестящих побед Союза, деяний, способных соперничать с дерзкими успехами мятежника Джеба Стюарта. Он нуждался не в разговорах об осторожной и добросовестной разведке, а в яростных обещаниях побед северян, и никакая сдержанность со стороны Гэллоуэя не могла заставить священника решить, что обещания Блайза преувеличены. Преподобный Старбак услышал желаемое, и для претворения в жизнь обещаний Блайза он достал из внутреннего кармана фрака чек. Он позаимствовал у майора перо и чернильницу и с подобающей моменту торжественностью подписал его.

- Хвала Господу, - произнес Блайз, когда чек был подписан.

- Воистину восславим спасителя, - набожно откликнулся священник, протягивая через стол чек Гэллоуэю. - Эти деньги, майор, поступили от союза аболиционистских церквей Новой Англии. Эта сумма - тяжким трудом заработанные доллары честных работяг, с радостью отдавших их ради святого дела. Используйте их по назначению.

- Мы сделаем все возможное, сэр, - сказал Гэллоуэй и на мгновение смолк, когда увидел, что чек был не на ожидаемую им сумму в пятнадцать тысяч долларов, а на целых двадцать. Воистину, ораторское искусство Блайза сотворило небольшое чудо. - И спасибо вам, сэр, - выдавил из себя Гэллоуэй.

- И я попрошу у вас взамен одну вещь, - сказал священник.

- Всё, что угодно, сэр! - ответил Блайз, раскинув свои длинные руки, словно стремился объять всю вселенную. - Всё, что угодно!

Священник бросил взгляд на стену над широкой дверью в сад, рядом с которой находилось блестящее древко пики, увенчанное выцветшим кавалерийским флажком - единственное оставшееся украшение комнаты.

- Знамя, - спросил священник, - если не ошибаюсь, важно для солдата?

- Так и есть, сэр - ответил Гэллоуэй. Небольшой флажок над дверью был знаменем, с которым он прошел всю мексиканскую войну.

- Можно даже сказать, священно, - добавил Блайз.

- Тогда я почту за честь, если вы преподнесете мне знамя мятежников, - сказал священник, - которое я смогу показать в Бостоне в качестве доказательства того, что наши пожертвования вершат богоугодное дело.

- У вас будет флаг, сэр! - незамедлительно ответил Блайз. - Я сам позабочусь о том, чтобы он вам достался. Когда вы возвращаетесь в Бостон, сэр?

- К концу месяца, капитан.

- Вы не уедете с пустыми руками, или меня больше не зовут Билли Блайз. Клянусь вам могилой моей драгоценной матери, вы получите свое боевое знамя мятежников.

Гэллоуэй покачал головой, но священник не заметил его жеста. Он видел только боевое знамя ненавистного врага, выставленное на потеху у алтаря своей церкви. Преподобный Старбак откинулся в кресле и сверился со своими карманными часами.

- Я должен вернуться на станцию, - сказал он.

- Адам отвезет вас, сэр, - сказал майор Гэллоуэй. Майор дождался ухода священника и затем печально покачал головой. - Ты дал кучу обещаний, Билли.

- На кону стояла денежная сделка, - беспечно отмахнулся Блайз, - и черт меня дери, если я когда-либо отказывался давать обещания.

Гэллоуэй прошелся к открытой двери в сад, откуда уставился на поблекший от солнца газон.

- Я не возражаю, если человек дает клятвы, Билли, но я определенно за то, чтобы их соблюдали.

- Я всегда держу слово, будь покоен. Я не забываю об обещаниях, пока работаю над тем, как бы их нарушить, - рассмеялся Билли. - Ты что, собираешься промывать мне мозги за то, что я добыл тебе деньжат? Черт возьми, Джо, с меня хватит благочестивых речей и этого молокососа Фалконера.

- Адам - достойный человек.

- Я никогда не говорил, что он таковым не является. Я просто сказал, что он набожный сынок праведной сучки, и одному Богу известно, зачем ты назначил его капитаном.

- Потому что он достойный человек, - твердо сказал Гэллоуэй, - потому что его фамилия известна в Виргинии, и еще он мне нравится. И мне нравишься ты, Билли, но мне совсем не понравится, если ты будешь все время пререкаться с Адамом. Почему бы тебе не пойти и не заняться делом? Тебе знамя надо захватить.

Блайз высмеял подобное предложение.

- Разве? Чёрт! Вокруг куча красно-бело синей материи, так что мы просто заставим твоих домашних ниггеров быстренько соорудить нам знамя мятежников.

Гэллоуэй вздохнул.

- Они мои слуги, Билли, слуги.

- Но всё же ниггеры, да? А девка может орудовать иголкой, не так ли? И преподобный никогда не заметит разницы. Она сошьет флаг, я его слегка потреплю и вываляю в грязи, и старый дурак охотно поверит, что мы вырвали его из лап Джеффа Дэвиса, - Блайз ухмыльнулся своей затее, затем взял чек и он одобрительно присвистнул. - Сдается мне, я уболтал его на кругленькую сумму, Джо.

- Полагаю, ты и в этом преуспел. Так что теперь отправляйся и потрать их, Билли, - Гэллоуэю требовалось снабдить отряд Адама лошадьми, а большинство солдат - саблями и огнестрельным оружием, но теперь, благодаря великодушию аболиционистов преподобного Старбака, полк Гэллоуэя будет также превосходно экипирован, как и любой кавалерийский отряд северной армии. - Потрать половину на лошадей, а другую - на оружие и седла, - посоветовал Гэллоуэй.

- Лошади дороговаты, Билли, - предупредил Блайз. - Из-за войны их не так уж легко достать.

- Ты ведь торговец лошадьми, Билли, почему бы тебе не использовать свою магию торговца. Или ты предпочтешь, чтобы я поручил это Адаму? Он хочет присмотреть себе лошадей.

- Никогда не поручай мужскую работу мальчишке, Джо, - сказал Блайз. Он поднес к губам чек священника, одарив его пылким поцелуем. - Слава тебе, Господи, - произнес Билли Блайз, - славься имя твое, аминь.

Легион Фалконера разбил лагерь всего лишь в нескольких милях от реки, где они впервые заметили зловещую фигуру своего главнокомандующего. Никто в Легионе не знал, где они находятся или куда и ради чего направляются, но проходивший мимо майор артиллерии, оказавшийся ветераном походов Джексона, сказал, что это обычное дело для Старины Джека.

- Вы узнаете, что прибыли, когда подойдет враг, но не ранее, - объяснил майор и попросил ведро воды для лошади.

Штаб бригады разбил палатки, но никто в полках не обременял себя подобной роскошью. Легион Фалконер вступил в войну с тремя фургонами палаток, но теперь остались лишь две, и обе были оставлены для доктора Дэнсона. Солдаты привыкли сооружать себе шалаши из веток и дерна, хотя в этот теплый вечер не было нужды делать убежища от непогоды. Рабочие партии рубили лес для походных костров, другие принесли воду из ручья в миле от лагеря.

Некоторые из солдат опустили ноги в ручей, пытаясь смыть грязь и кровь сегодняшнего перехода. Четверо провинившихся поили ломовых лошадей, тащивших повозки с боеприпасами, закончив, они принялись наматывать круги вокруг лагеря с свежесрубленными стволами на плечах. Они шатались под их тяжестью, сделав десять кругов вокруг Легиона - в этом заключалось их сегодняшнее наказание.

- В чем они провинились? - поинтересовался у Старбака лейтенант Коффмэн.

Старбак бросил взгляд на жалкую процессию.

- Лем Пирс напился. Мэттьюз продал патроны за пинту виски, а Эванс угрожал ударить капитана Медликотта.

- Жаль, что не ударил, - вмешался сержант Траслоу. Дэниел Медликотт был мельником из Фалконера, где приобрел репутацию прижимистого человека, у которого водились деньжата, хотя весной, во время выборов полевых офицеров, он разбрасывался налево и направо обещаниями и виски, лишь бы его повысили с сержанта до капитана.

- А вот в чем провинился Трент, не знаю, - закончил свою речь Старбак.

- Абрам Трент - просто сифилитик и сын шлюхи, - сказал Коффмэну Траслоу. - Он стянул у старшины Толливера какую-то провизию, но наказали его не за это. Его наказали, парень, потому что поймали.

- Сейчас ты слушаешь Писание на лад сержанта Томаса Траслоу, - обратился к лейтенанту Старбак. - В десяти заповедях сказано - укради, но не попадайся, - Старбак усмехнулся, но потом зашипел от боли, уколов большой палец иголкой. Он пытался пришить подметку правого ботинка, для чего взял взаймы одну из трех принадлежащих роте драгоценных игл.

Сержант Траслоу, сидевший с другой стороны от костра, напротив обоих офицеров, посмеялся над усилиями капитана.

- Хреновый из вас сапожник.

- Я никогда и не претендовал ни на что другое.