Куриный бульон для души. Первая любовь и школьные мечты. Истории, которые возвращают в юность - Кимберли Кирбергер

Шейла К. Рейман

Никто не знает, что нас связывает

По-настоящему любить другого – значит отбросить все ожидания. Нужно полностью принимать чужую индивидуальность.

Карен Кейси

Мы с Майклом никогда не были настоящей парочкой. Он был старше меня на три с половиной года – в детстве это целая пропасть лет. Мы росли в пригороде, среди бассейнов и теннисных кортов. Майкл отлично играл в теннис, уверенно и спокойно двигался, мощно подавал. Я вылезала из бассейна с посиневшими губами, заворачивалась в полотенце, садилась на траву и смотрела теннисные матчи. Потом парни устраивали сражения в воде, усадив девчонок себе на плечи. Мне больше всего нравилось сидеть на широких плечах Майкла. С ним было уютно и весело.

Когда Майклу исполнилось шестнадцать, родители разрешили ему водить машину в дневное время, и он часто подвозил меня домой на своем сером «Додже». Осенью он несколько раз звал меня в кино. Мне очень хотелось ответить «да», но от тревоги у меня буквально сводило живот, и я всегда передумывала. Взгляд его темных глаз пугал меня.

Шло время, и я стала задерживаться в его машине, рассказывая о своих делах. Моя старшая сестра, которую я боготворила, не хотела иметь со мной ничего общего, а мне нужен был кто-то, чтобы обсуждать школьные сплетни и отношения с друзьями. Много боли было связано и с моими родителями, которые развелись, когда мне было одиннадцать, и снова поженились, когда мне исполнилось тринадцать. У всех остальных детей были полные семьи, поэтому мне было стыдно, как будто я была хуже других. Обо всем этом я могла поговорить с Майклом. Он успокаивал меня, и я постепенно привыкла доверять ему.

Со временем я осмелела и все же начала ходить с ним в кино. Нам нравилось проводить время и у меня дома, в подвале, где стоял телевизор. Я любила смотреть телевизор с Майклом и обниматься с ним на диване. Мы были странной парочкой. Он любил спорт, а я – искусство. Моя сестра и другие смеялись над его увлечением. Майкл не был достаточно крутым и артистичным, зато никто другой не заботился обо мне так, как он.

Когда он поцеловал меня в первый раз, мы были у него дома и смотрели бейсбольный матч по телевизору во время грозы. Вернувшись домой, я тут же побежала в комнату сестры. Наверное, я выглядела глупо.

– Майкл меня поцеловал, – объявила я с порога.

– В смысле? – удивилась сестра. – В первый раз, что ли?

– Да, – кивнула я.

– А чем вы тогда занимались все это время? – спросила она.

Майкл встречался с другими девушками, а я – с другими парнями. Но я ненавидела, когда они прикасались ко мне потными ладонями, и перепугалась, когда однажды незнакомец попытался поцеловать меня взасос на свидании вслепую.

Только Майкл никуда не торопился и всегда был очень терпелив со мной. Он постоянно убеждал меня в том, что наши отношения особенные. Он говорил:

– Даже если у меня будет другая девушка или у тебя – другой парень, я все равно буду рядом.

Но я продолжала ревновать, когда видела его с кем-то еще.

Майкл обручился с девушкой из другого города, когда мне было девятнадцать. На их свадьбе я была единственной незамужней подружкой не из числа их родственников. Когда жених и невеста собирались уходить, Майкл подошел ко мне и поцеловал в щеку.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Он остался верен своему слову. Когда мне нужно было с кем-то поговорить, он был рядом. Иногда я ревновала, вспоминая, как он любит свою жену, как романтичен с ней. Но все изменилось, когда мы с ней подружились. Я переехала на другой конец страны и видела Майкла лишь изредка, когда приезжала навестить семью. Теперь мы сидели у бассейна и смотрели, как плавают его дети. А я думала, что теперь вряд ли смогу проболтать с ним больше получаса. Однако при виде его меня всякий раз пронзало чувство любви.

Когда мне было тридцать восемь, умер мой отец. Утром накануне его похорон я подумала: интересно, знает ли Майкл? Мы не виделись и не общались несколько лет. На следующий день, разговаривая с многочисленными друзьями и родственниками, пришедшими на похороны, я почувствовала руку на своем плече. Я повернулась и увидел знакомые темные глаза.

– Держишься? – спросил он.

Я кивнула. Он посмотрел мне в глаза и обнял. Никто никогда не понимал, что нас связывает. Я не уверена, что мы сами это понимали. Но эта связь была и будет всегда.

Мэри Эллен Кли

Никогда нельзя быть слишком умным

Брюса невозможно было не заметить. Высокий, долговязый, он был точной копией актера Джеймса Дина. Он зачесывал волосы назад, открывая лоб, и всегда вздергивал брови, слушая собеседника. Он был нежным, задумчивым и глубоким. Он никогда не причинил бы никому вреда.

Но я боялась его.

Я как раз рассталась со своим глуповатым парнем – мы с ним тридцать раз сходились и расходились, так что это уже переросло в какую-то дурную привычку, – когда Брюс однажды утром остановил меня у входа в школу и позвал гулять. Он помог мне нести книги и по пути раз десять рассмешил меня. Он мне нравился. Он действительно мне нравился.

Брюс пугал меня, потому что был очень умным. Но в конце концов я поняла, что больше боялась себя, чем его.

Мы стали чаще гулять вместе по школьным коридорам. Я смотрела на него, мое сердце учащенно билось, и я гадала, поцелует ли он меня когда-нибудь. Мы встречались уже несколько недель, а он все еще не предпринимал никаких попыток.

Вместо этого он брал меня за руку, обнимал и вручал перед уроком какой-нибудь из моих учебников. Я открывала его – внутри оказывалась записка, написанная его неповторимым почерком. В ней говорилось о любви и страсти, но я в свои семнадцать не могла понять этих проникновенных слов.

Брюс присылал мне книги, открытки, записки и часами сидел со мной у меня дома, слушая музыку. Особенно ему нравилась песня Стиви Уандера «Ты добавила радости моим слезам».

Однажды я получила от него открытку со словами: «Я скучаю по тебе, когда мне грустно. Я скучаю по тебе, когда мне одиноко. Но больше всего я скучаю по тебе, когда я счастлив».

Помню, как шла по улице нашего