Я хочу, чтобы... (СИ) - Мария Сакрытина

Мальчик, широко раскрытыми глазами наблюдал разгорающуюся ссору. И медленно отступал, пока не наткнулся на другой прилавок.

- Эй, а ну дуй отсюда, мальчишка! – прикрикнули на него.

Валид машинально шагнул в сторону.

- Как вам может быть всё равно? – тихо пробормотал он.

Когда Фарах, так и не отвоевавший себе выходной, огляделся, мальчишка давно растворился в толпе.

***

Амин натянул цепь до предела, с силой дёрнул. Звенья смешливо звякнули.

Юноша со вздохом опустил руки и попытался вглядеться в темноту. Ничего, совсем ничего, даже проблеска света.

Глупо… Как же глупо после всего умирать вот так!

Стиснув зубы, Амин приглушённо застонал и снова рванул цепь. Железные браслеты лишь сильнее врезались в запястья.

На полу рядом зашуршали. Юноша прислушался и брезгливо отпихнул ногой крысу. Та ощерилась в ответ, но в темноте этого никто не заметил.

И метнулась в маленькую трещину в камнях, когда вдалеке яркой звёздочкой замерцал свет.

Амин напрягся, щурясь.

Свет медленно приближался, превращаясь в небольшой фонарик. Амин зажмурился и почувствовал, как его знакомо ткнули клюкой в подбородок.

- Вставай, - приказал старик.

Амин и не подумал повиноваться.

- Вставай, ибни (Ибни – сын, сынок, молодой человек), имей уважение к старости.

Амин прикусил губу изнутри и неторопливо поднялся. Цепи оказались слишком короткими, руки пришлось держать опущенными.

Старик поставил фонарь на пол, спугнув ещё одну крысу, и вытащил из-за пояса короткий загнутый кинжал.

Амин молча смотрел на блики, скачущие по клинку. А, когда старик шагнул ближе, не выдержал.

- Что вы со мной сделаете?

Старик отодвинул рукав абаи, прижал клинок к внутренней стороне локтя Амина.

- Пока только капля крови, ибни, я должен знать наверняка, что ты – тот, кто мне нужен. Последняя проверка. Но, - старик надавил, и клинок окрасился алым, - ты всё равно умрёшь. Так или иначе. Однако если станешь меня слушаться, смерть будет быстрой.

Амин усмехнулся и выдохнул:

- Для чего это?

- О, - улыбнулся старик, убирая кинжал. – Чтобы исполнить желание Сиятельного, - и тихо добавил: - а может – моё собственное.

В это время Сиятельный Шакир, с тоской глядя на танцующих пышногрудых наложниц, в который уже раз за день зевнул и неспешно поднялся. Засуетились евнухи, разгоняя девушек – ни одной из них Сиятельный не приказывал явиться в его покои. А значит, нынче ночью в гареме будет царить печаль.

Самого Сиятельного это нисколько не волновало. Благословлённый Манат лишь с тоской покружил по коридорам собственного дворца, приказал напомнить колдуну Фаруку, что его господин ждёт.

И от нечего делать отправился в свои покои.

Давно уже не радовала Сиятельного охота, да и женские прелести наскучили. Чтение, рисование, услада бесед – всё надоело. Как же скучно…

Тяжело вздохнув, Сиятельный привычно потянулся к блюду за любимым кишмишем (Кишмиш – сорт винограда с очень мелкими косточками).

Пальцы нашарили пустоту.

Шакир открыл глаза и с изумлением уставился на пустое блюдо.

Перевёл взгляд на сидящего на столике мальчишку в обносках, заканчивающего с последней кистью кишмиша.

Но стражу или хотя бы главного евнуха Шакир позвать не успел.

- Не стоит, о, светлоликий шехзаде, - облизнувшись, заявил мальчишка, спрыгивая со стола и вставая на колени. И зачем-то добавил. – Я преклоняясь перед величием Сиятельного.

- Кто тебя сюда пустил? – выдохнул Шакир, во все глаза смотря на мальчика.

Тот стукнулся лбом о пол и выпрямился.

- Никто. Я сам пришёл.

Шакир приподнялся на локтях.

- Да как ты посмел, раб…

- Я знаю, чего вы хотите, шехзаде, - непочтительно перебил его мальчик. – Ваше сокровенное желание.

Шакир осёкся.

- Вечную жизнь мне даст…, - на тон ниже начал он, но мальчишка снова перебил:

- О вечной жизни мечтает колдун Фарук. Он обманет вас, о луноликий шехзаде. Но вы хотите другого.

- Продолжай, - после недолгой паузы разрешил Сиятельный. – Скажи же, чего я хочу.

Мальчик снова улыбнулся. И пропел:

- Вам ску-у-учно.

Шакир резко поднялся. Удивлённо выдохнул:

- Как ты…

- И я принёс вам то, что избавит вас от скуки, - продолжил мальчик, – навсегда.

Шакир жадно оглядел ребёнка.

- И что же это?

- Посмотрите в окно, о шехзаде, - смиренно откликнулся мальчик.

Шакир бросился к окну – излишне быстро для Сиятельного.

Во дворе, где до этого танцевали темнокожие прелестницы, стоял конь. Чёрный. Деревянный.

Шехзаде повернулся к мальчишке.

- Что это значит? Что это за игрушка?

Мальчик покорно потупил взгляд.

- Если Сиятельный соблаговолит оседлать его и нажать между ушей, конь поднимется в небо. Когда Сиятельный захочет спуститься, надо лишь погладить приметное местечко на шее – там, где белое пятнышко.

Не дослушав, шехзаде бросился к двери. Летать? Летать над городом, как птица? Летать над империей? На зависть всем – и даже отцу-султану?!

Но проклятый мальчишка заступил дорогу и, не смотря Шакиру в глаза, чётко произнёс:

- Милость Сиятельного велика и безмерна, и он, конечно, одарит ничтожного малой её толикой.

- Я дам тебе титул моего колдуна! – отозвался Шакир, пытаясь обогнуть мальчишку.

- Я бесконечно благодарен, о, мой шехзаде. Но пусть вместо этого из темниц выпустят юношу, которого вы забрали сегодня на базаре.

- Светловолосого? – нахмурился Шакир.

- Да, о, луноликий. Позвольте мне, ничтожному, просить вас об этом, прежде чем волшебный конь унесёт вас в облака… как вы того желаете.

Напоминание о чудесной игрушке вскружило голову. Шакир торопливо отдал приказ и, не сдерживаясь, бросился во двор.

Валид опустил голову, пряча улыбку.

***

Амин, кусая губы, с трудом передвигал затёкшие ноги, вполне уверенный, что его ведут убивать. Царапину на руке жгло, глаза слепил яркий солнечный свет, голова гудела.

Поэтому, когда стражники сняли с юноши оковы и отшвырнули его от ворот дворца шехзаде, Амин только непонимающе уставился на них.

Тяжёлые створки медленно захлопнулись.

- Я принёс тебе воды, - произнёс рядом тихий детский голос. – Пей и нам нужно спешить.

Амин изумлённо перевёл взгляд на мальчишку, не вполне уверенный, что всё это ему не снится.

Валид, вздохнув, прижал горлышко фляги к губам юноши.

- Почему..? – прохрипел Амин, но мальчишка уже отнял флягу. И, схватив юношу за руку, настойчиво потянул.

- Идём. Ну же!