Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

как лезвие бритвы, а на губах играла лёгкая ухмылка. В руке Фредо держал армейский «Кольт» M1911, и ствол пистолета был направлен ровно в смазливую физиономию Лучано.

Не то, чтоб я великолепно разбирался в оружии и мог с одного взгляда определить, что это. Просто один из охранников шепотом произнёс:

— «Кольт» М1911…

Не знаю, кому предназначались его слова, но интонация «солдата» весьма фонила уважением. Видимо, в отличие от меня, он как раз был знатоком оружия и выбор Фредо произвел на него впечатление.

В общем-то, ситуация пришла в некоторое равновесие. Да, чертов Лаки целился в меня, но на него точно так же смотрел ствол «Кольта» Фредо. И если сравнить «Кольт» с «Маузером», дыра в башке Лучано может выйти поинтереснее, чем в моей.

— Это что за minchia (хрен)?— пробормотал кто-то из мафиози.

Судя по голосу, высказывание принадлежало «Арамису», советнику Д’Аквиллы. Причем, он задал вопрос с такой интонацией, словно отказывался верить своим глазам и реально очень хотел услышать пояснения.

— Minchia…Ну в принципе, так меня тоже называли. — Ответил Фредо, не переставая при этом совершенно хамски усмехаться, — Другой вопрос, что обычно после подобных высказываний наглецы жили не особо долго. Однако сейчас я стал более лояльным. Подобрел. Поэтому просто уточню, не обращая внимания на грубость. Я был бы не против, если бы вы называли меня Федерико Бонасэра, или Скала. Думаю, так вам будет понятнее, с кем имеете дело. Вы все молоды, но тем, кто постарше, я известен под этим именем. Я носил его, когда был правой рукой «capo dei capi» («босс босов») в Сицилии.

Честно говоря, я уже и не думал, что какие-то новые факты могут сделать сегодняшнюю вечеринку более оригинальной, чем она уже была. Однако, после слов Фредо в комнате повисло ошеломленное молчание, а глаза некоторых гангстеров натурально полезли на лоб.

Например, у того мужика, имя которого пока еще не звучало и я пока ещё не понимал, кто он такой, буквально случился приступ «рыбной» болезни. Его глазища округлились, грозя просто-напросто выскочить на свободу, будто он не человек, а какой-нибудь мопс. Рот гангстера открылся, губы шевелились, но оттуда, из этого рта и этих губ, не доносилось ни звука.

Со стороны казалось, будто имя, которое назвал Фредо, как и обозначенный титул его босса — «capo dei capi», обладали магической силой. В одну секунду эти два «заклинания» лишили гангстеров дара речи. К счастью, не всех. Потому что лично я уже немного утомился от затянувшейся паузы, переходящей периодически в тишину, а потом взрывающуюся криками и угрозами всяких итальянских придурков, грохнувших моего дядю Винни.

И по хрену, что чисто юридически дядя не мой, потому что чисто юридически, я — Макс Соколов, а не Джованни. Как говорил товарищ Верещагин, за державу обидно. В данном случае, не за державу, конечно. За родню. Но суть осталась прежней.

В общем, единственным, кто не впал в очередной ступор, оказался снова Маранцано. Он вскочил на ноги, его лицо побелело, затем покраснело, а потом снова пошло белыми пятнами. Говорю же, чистая магия. Впервые за время нашего чу́дного междусобойчика сеньор Сальваторе реально вышел из себя.

— Ты врешь! Врешь! Бонасэра? Бонасэра Скала? Под этим именем и прозвищем известен только один человек! И да, он был правой рукой самого Витто Кашо Ферро! Того самого, что заставляет баронов целовать ему руку и хоронит своих врагов заживо! Того, кто больше двадцати лет является настоящим «capo dei capi» для всей западной Сицилии! Но Скала… он исчез очень давно. Очень! В 1909 после убийства того идиота полицейского, Джо Петрозино, который на полном серьезе собирался арестовать дона Витто. Вся Сицилия в курсе, что Фредо Скала «убрал» фараона по приказу своего босса. Громкое было дельце. О путешествии этого Петрозино в Италию трубили все газеты, обещая полный разгром мафии. Но потом Брнасэра исчез. Испарился. Все думали, его убили! Прошло четырнадцать лет! И поверь, я бы знал, если бы Фредо действительно был жив! Здесь, в Америке, я — правая, рука дона Ферро. Он отправил меня сюда. И если бы его советник, ставший легендой, прославившийся своими деяниям, был жив, я об этом знал бы наверняка.

Фредо, дождавшись, пока Маранцано заткнется, усмехнулся еще шире, и в его улыбке не было ни капли тепла.

— Для начала, Сальваторе, позволь уточнить, а кто ты такой, чтоб дон Витто отчитывался тебе о своих прошлых решениях? Люди, наподобие меня, редко уходят на отдых. Обычно, если это и случается, то покой им достаётся вечный. Меня же дон Витто отпустил с миром. Думаю, не нужно объяснять, почему здесь, в Нью-Йорка, я предпочёл вести неприметный образ жизни? Ну а во-вторых, как видишь, Сальваторе, слухи о моей смерти несколько преждевременны. Трупы не размахивают «Кольтами» перед лицами живых.

Фредо медленно сделал несколько шагов вперед, фактически, поравнявшись со мной. Теперь мы с ним стояли едва ли не плечо к плечу. Пистолет, который старик не торопился опускать, смотрел Лаки Лучано прямо между глаз.

Сам же гангстер словно завис. Он не убирал «Маузер», но при этом явно утратил весь свой пыл. Думаю, оружие, направленное ему в лоб, оказало успокаивающе действие похлеще пары литров валерианы.

— Так вот… Продолжим… — Фредо обвел взглядом мафиози, дольше всего задержавшись на Массерии, — Я отошел от дел много лет назад. Все верно. Переехал сюда, в Америку и предпочел тихую жизнь. Но я всегда следил за тем, что происходит вокруг. И я знал Винченцо Скализе. Я очень хорошо его знал. В прежние времена, когда я еще находился при доне Витто, Винченцо работал на меня. Он был…как младший брат мне. Здесь, в Америке, он в первую очередь нашёл меня. Потому что Винни единственный, кто знал, кто я на самом деле и где нахожусь. Даже дон Витто, когда мы прощались, сказал, что не желает владеть этой информацией. Для личного спокойствия она ему не нужна. А Винченцо знал. И он не был предателем. Его убрали, чтобы расчистить дорогу для новых, более гибких понятий о чести.

Фредо сделал паузу и снова посмотрел на каждого из мафиозных боссов по очереди. Они, кстати, под его взглядом, как-то стушевались, сдулись. Пожалуй, только Маранцано еще держал плечи широко расправленными, а голову высоко поднятой. Остальные внезапно стали похожи на провинившихся школьников.

— Впрочем, оставим уже эту историю в покое. Что сделано, то сделано. — Продолжил Фредо. — Сейчас речь идет о Джованни