Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Все осознаю́т, что вопрос отношений между арабами и евреями непростой. Но не все понимают, что у этого вопроса нет решения. Нет решения! Это пропасть, и ничто не может ее заполнить. Разрешить конфликт интересов евреев и арабов можно разве что при помощи софистики. Я не знаю, какой араб согласится с тем, что Палестина должна принадлежать евреям — даже если евреи выучат арабский язык [как советовал в ходе дебатов один из сторонников еврейско-арабского сближения]. И мы должны признать это положение дел… а не пытаться придумывать «пути решения»… Мы, как нация, хотим, чтобы эта страна была нашей; арабы, как нация, хотят, чтобы эта страна принадлежала им. Решение вверили мирной конференции[22].

Почти зеркальную точку зрения высказал в начале 1932 г. Авни Абд аль-Хади, палестинский юрист, лидер панарабской Партии независимости, а в прошлом — секретарь Фейсала ибн Хусейна (впоследствии короля Ирака Фейсала I) на Парижской мирной конференции 1919 г. В частной беседе с доктором Хаимом Арлозоровым, главой политического отдела Еврейского агентства в Иерусалиме, аль-Хади отрицательно отреагировал на намеки о возможности заключения соглашения между арабами и сионистами, предположительно заявив при этом, что

некоторое время назад он пришел к однозначному выводу: в переговорах и попытках достичь взаимопонимания нет никакого смысла. Цель евреев — править страной, а цель арабов — бороться против их господства. Он прекрасно понимает сионистов и уважает их, но их интересы в корне противоречат интересам арабов; и никакой возможности договориться он не видит[23].

В нашем анализе важно признавать и учитывать существование таких прямолинейных, пессимистических и искренних взглядов, высказанных лидерами противоборствующих сторон. Это, в частности, необходимо для того, чтобы избегать опасности выдавать желаемое за действительное в отношении возможного решения этого конфликта. В заключительной главе мы снова вернемся к вопросу, существует ли у него решение.

Арабо-израильский конфликт, который уже более ста лет сопротивляется всем попыткам урегулирования, ставит под сомнение состоятельность оптимистической посылки, будто все конфликты в конце концов так или иначе разрешаются. Как станет ясно из хронологического обзора, которому посвящена вторая часть книги, и израильтяне, и палестинцы определили свои национальные цели и сформировали убеждения, которые в сопоставлении кажутся несовместимыми даже в своем самом умеренном виде. До сих пор было лишь несколько редких моментов — «окон возможностей», — когда ради достижения компромиссного соглашения стороны, казалось, были одновременно готовы и способны хотя бы частично уступить требованиям друг друга. Но в целом они, похоже, настроены терпеть тяготы будущих войн и дальнейшего кровопролития в надежде, что однажды одержат окончательную победу на своих условиях.

Сказанное заставляет нас учитывать возможность того, что этот конфликт может никогда не разрешиться в общепринятой форме согласованного на международном уровне договора или компромиссной формулы, которая раз и навсегда урегулирует все сохраняющиеся претензии и недовольства. Мы, скорее, имеем здесь дело с конфликтом, которым можно лишь управлять или, в лучшем случае, ограничивать его, удерживая этот неразрешенный спор на низком уровне интенсивности. Такое представление опирается на фундаментальное различие, которое в сфере международных отношений проводят между разрешением конфликта и управлением конфликтом[24].

В какой-то момент читатели этой книги могут поймать себя на мысли, что в смущении колеблются между (а) естественной склонностью надеяться и думать, что этому конфликту однажды будет положен конец, что он будет разрешен, и (б) более реалистичной оценкой, что им можно лишь (в лучшем случае) управлять — то есть не давать ему вспыхивать в самых жестоких и разрушительных формах[25]. Эта неопределенность, мучительная в своей неоднозначности, не удовлетворяющая ни интеллектуально, ни эмоционально, является, как мне кажется, и точным отражением реальности, и неотъемлемой частью любых попыток понять историю и будущее этого конфликта.

Задача дать определение конфликту дополнительно усложняется тем фактом, что на локальный арабо-израильский конфликт в Израиле, Палестине и сопредельных территориях накладываются еще и дополнительные слои. Поскольку каждая из сторон уже давно ведет борьбу с целью завоевать симпатии за пределами региона, их противостояние приобрело специфические черты, что проявляется в виде лоббирования политиков в мировых столицах и напряженной борьбы за благоприятное освещение в СМИ. Американский политолог Стивен Спигел назвал свое фундаментальное исследование лоббирования обеими сторонами президентов США и членов американского конгресса «Другой арабо-израильский конфликт» (The Other Arab-Israeli Conflict)[26]. Лига Наций и ее преемница Организация Объединенных Наций, а также их разнообразные органы и агентства точно так же не раз служили дополнительным полем боя, где сталкивались претензии и встречные претензии сионистов, арабов, израильтян, палестинцев и их сетей поддержки по всему миру[27].

Еще одна арена, на которой разворачивается арабо-израильский конфликт, — это зал суда, как метафорический, так и реальный. Как мы увидим, когда будем изучать некоторые из основных противоречий, специалисты по международному праву и эксперты по правам человека выступают с обвинениями или в защиту той или иной стороны в книгах, лекционных залах, СМИ, фильмах и реальных судах. Такая активность породила новую форму конфликта, известную как lawfare («правовые действия», по аналогии с warfare, «боевые действия») — использование права и судов (как внутренних, так и международных) в качестве альтернативы другим способам достижения политических или иных не чисто правовых целей[28].

В главах 12 и 13 мы подробнее изучим, как реальный конфликт отражается еще в одной сфере, академической — отражается прежде всего, но не только, в деятельности историков, которые порой оказывают своим студентам и читателям дурную услугу. Рассматривая конфликт через любую из этих внешних, наложенных друг на друга призм, мы рискуем получить искаженный образ, а не точное отражение реального конфликта.

И последний фактор, который усложняет все попытки дать определение арабо-израильскому и израильско-палестинскому конфликтам, — это широко распространенная среди авторов и наблюдателей тенденция возлагать вину на одну из сторон и отстаивать интересы другой. При обсуждении того, с чего конфликт начался и почему он продолжается, трудно удержаться от осуждения участников, на которых возлагается ответственность за прошлые ошибки, породившие или усугубившие конфликт, и от критики тех, кто своим поведением и/или политикой, как представляется, преграждает путь к разрешению конфликта или к мирному сосуществованию.

Аналитику почти невозможно рассматривать события или проблемы этого конфликта абсолютно нейтрально, не поддаваясь влиянию своего представления о справедливости или своего стремления отыскать истину. И палестинцы, и израильтяне часто формулируют претензии и требования в терминах собственных представлений о справедливости и правде — и неуважения к ним другой стороны. На страницах этой книги я попытаюсь отразить взгляды сторон, не примыкая ни к одной из них и не возлагая на одну из них какую-то особенную вину. К вопросу поддержки я еще раз кратко вернусь в конце главы 2, а более подробно — в главах 12 и 13, где мы обратим свой взор на специалистов и их способы представления конфликта.