Бегал заяц по болоту… - Валерий Петков

– В чём тебя поддержать? Врачи-рвачи берут взятки, попадаются негодяи, спекулируют на человеческом горе. Я с тобой согласен. И что? Предлагаешь начать с нас? Ждать две недели, пока лучшего работника прооперируют? Нет у нас системы реального медицинского страхования. Нету! Поэтому кое у кого и карманы оттопыриваются от пачек с деньгами! Я твой праведный гнев понимаю, ну и что?

– Ни хера! Жопу страховкой подтереть! И всё.

Неожиданно справа, поблизости раздался мощный взрыв. Машину слегка подбросило.

– Что это было? – тревожно спросил Виталий, пригибаясь, мгновенно глянув в зеркало заднего вида, – не у нас?

– Откуда! Ты бы на руле сразу почувствовал. – Сергей оглянулся. Пальма тревожно заскулила на заднем сидении, завертела головой.

– У фуры колесо взорвалось.

– Мощно получилось. Я подумал – теракт, – успокаиваясь, задумчиво, сказал Виталий.

– На МКАДе не скроешься. Теракты в центре совершают и уходят дворами от погони. – Сергей смотрел в окно, возвращаясь к прежним мыслям.

– Словно горячечный бред, эта запальчивость изменяет зрение, точность оценки того, что попадается на глаза, выпирает лишь какая-то часть. Не самая важная, но вставшая на место главной. А та – размыта, не сфокусирована, и чтобы изменить такой порядок вещей, необходима неспешность с самого начала. И тогда осмысленное прозрение будет началом мудрости, а не сиюминутной тратой сил на глупости за окном.

Они молчали. С трудом пробились на свою улицу с кольцевой автострады. Медленно пробирались через четыре светофора, потом вправо, под виадук.

Пальма навострив уши начала пронзительно скулить.

Сергей вышел из машины, взял на поводок собаку Виталий погнал машину на платную стоянку внутри большого гаражного товарищества.

Пальма нетерпеливо высматривала хозяина, тянула в ту сторону, Сергею было неудобно с тяжёлыми сумками, полными продуктов. Виталий появился неожиданно, овчарка кинулась к нему со всей силой, навалилась передними лапами, пачкая куртку на груди.

– Сидеть! – строго приказал Виталий.

Пальма села, нетерпеливо подметая шикарным хвостом тротуар, раскрыла в улыбке розовую пасть, преданно глядела в глаза хозяину.

Виталий наклонился, достал из пакета банку пива. Пальма успела широким замахом языка увлажнить его лицо. – Прекрати! – посуровел Виталий. Распрямился, вытер рукой лицо: – Мы скоро вернёмся. – И пошёл через дорогу к группе деревьев напротив, одёргивая Пальму на коротком поводке. Там была небольшая полянка и стихийная площадка для выгула собак.

Сергей поднялся на медленном лифте на восьмой этаж. Переложил пакет в другую руку, открыл скрипучую дверь, включил свет.

Среди огромных сумок, коробок, чёрного чемодана на колёсиках и собачьего коврика около кровати, на которой спал Виталий, был небольшой проход. Певучая тахта Сергея находилась левее, напротив старенького телевизора.

На спинках стульев, столешнице живописно разбросаны полотенца, мятая одежда. Было не совсем понятно, как это вывозить потом на миниатюрной легковушке, да ещё с овчаркой, занимающей по-царски всё заднее сиденье.

Их жёны были далеко, в соседнем государстве, вдруг ставшем «свободным».

Сергей обретался в этой квартирке почти три года, фирма оплачивала съём. Виталий с Пальмой переселились недавно, после того как он принял решение о закрытии, его жена уехала домой, в Прибалтику, а дочь поступила в престижный Питерский вуз.

Они уже третью неделю ездили в эту ночлежную нору, терпели неудобства, зная, что это ненадолго. Сергей относился к этому философски, как к временному обстоятельству, а Виталий за рулём негодовал и постоянно ворчал, злился на бестолковость водителей, проблесковые маячки кортежей и хвост, который моментально образовывался вослед машине скорой помощи, чтобы поскорее проскочить забитую машинами многополоску.

По-нормальному, рано утром, по пустой кольцевой они долетали минут за двадцать, вечером же внешняя сторона была забита, и неполных тридцать километров от двери до двери тащились непредсказуемо долго и нудно, гадая, лениво, что же там впереди произошло, из-за чего такая пробка, и уповая на везение и скорое окончание тягомотины. Вернулись Виталий с Пальмой.

Сергей за это время разогрел обед, сделал салат, включил тостер – на кухне запахло свежим хлебом. Расставил приборы, разложил салфетки.

Румяный от осеннего воздуха и пива Виталий погремел цепной вставкой поводка, снял с Пальмы ошейник, погрел мясной отвар, насыпал в миску сухой корм. Пальма терпеливо наблюдала за его движениями. Только тонкие проблески тягучей слюны по краям пасти выдавали её настроение.

– Прежде всего надо скотинку накормить, – проговорил Виталий.

Пальма рванулась к миске.

– Сидеть!

Она опустилась, не касаясь пола.

– Можно!

Пальма кинулась к еде, загремела миской.

Днём, на работе, Виталий весь день пил крепкий кофе из большой керамической кружки, сидел у приоткрытого окна, курил тонкие пахитоски. Доставал их поочерёдно из зелёных или бордовых пачек.

Сергей завтракал геркулесом, через пару часов пил чай с маковыми сухариками, на обед грел в микроволновке три бутерброда с сыром, запивал сладким зелёным чаем.

К вечеру оба бывали сильно голодны.

– Ну что? По чуть-чуть? – спросил Виталий, доставая из морозилки белую от инея бутылку – «Водка на листьях крапивы». – Это вещь добрая, питерского производства, на хорошей, мягкой воде.

– Исключительно по двадцать капель! – согласился Сергей. – Крапивы даже черти боятся.

– Ну – так за что?

– За победу! Всем чертям назло.

– Победа… – вздохнул Виталий. – Красивая сука, над которой потешилось много кобелей.

– Ещё один виток жизненной спирали, которая мешает родить светлое?

– Циник ты, Серёга. Да уж больно мудрёно заплёл.

– Я нормальный парняга, только слегка припоздал по жизни. И чуток принял водочки.

– Ладно! За победу. Цены победа не имеет! Одна радость чего стоит!

Они выпили немного водки. Аппетит стал просто зверским. Вкус ощущался скорее по памяти, инстинктивно: язык онемел от ледяной водки.

Закусили салом с чёрным хлебом, съели гороховый суп из копчёной рульки, рубленое мясо в белом соусе с вермишелью, салат из свежих помидоров. Всё скоренько, без остатка. Перешли к десерту – пряникам. Было тяжко от обилия еды, проглоченной быстро, большими порциями, вдогонку горькой водке.

Виталий мыл посуду, Сергей прибирал на столе, сметал колючие крошки подсохшего хлеба. Так было заведено с момента подселения Виталия.

Виталий остался курить на кухне, погрузился в старое кресло, задымил, налил из плоской бутылочки немного коньяка. Взялся за книжку кроссвордов.

В это время Сергей вполглаза пролистывал программы на старом телевизоре, борясь со сном и обильным поздним обедом, придавившим его к тахте. Вскоре усталость одолела его окончательно.

Он отвечал за готовку и относился к этому очень серьёзно. Хотя Виталий в еде был непривередлив, но хвалил стряпню Сергея. Если бывал доволен, мог задать странный вопрос:

– Почему у тебя свёкла не побелела в борще от варки?

Сергей подробно объяснял, когда и как надо заправлять свёклу, томить на медленном огне, прибавить сока выжатого лимона, чтобы она была красивой, яркой. Задумывался, подытоживал мысленно процесс и делал неожиданный вывод:

– Очень многое зависит от самой свёклы. Но вопрос – уместный.

Вскоре пришёл Виталий, мельком глянул в телевизор:

– Ты всё эту муть листаешь?

– Ничего сегодня путного нет на «Культуре», хотя канал замечательный.

– Терпеть не могу «Брачное чтиво», – сказал Виталий, – низменные инстинкты возбуждают. Многие каналы этим занимаются. Подсовывают, как сутенёры, вперемежку с рекламой, чтобы можно было подороже её продать.

Он лёг на кровать, полистал газету и тихо, почти сразу уснул.

Сергей ненадолго отключился, буквально минут на пятнадцать, проснулся свежий, глянул напротив.

В ногах кровати на коврике спала Пальма, положив морду на лапы. Виталий тоже спал крепким сном праведника. На отлёте, с краю кровати лежала растерзанная газета, исписанная птичьими следками буквиц отгаданного кроссворда.

Сергей выключил лампу, пошёл в кухню, выпил холодного сока и тоже улёгся спать.

Пальма забеспокоилась. Со всех сторон доносились разные подозрительные шумы. Дом жил в круглосуточном режиме, наполненный мелкой суетой, разнообразными звуками, Пальма это улавливала мгновенно, а уж тем более, если на помойке под окном начинали скандалить бездомные вольняшки псы.

После двух ночи Сергей проснулся от того, что Виталий включил лампу и вновь читает газету.

Сергей пошёл в туалет. Следом зацокала по паркету Пальма, пила воду, громко хлебала, проливая обильно влагу вокруг, гремела металлической миской на высокой подставке.

Он пил терпкий яблочно-вишнёвый сок, рад был его прохладе, наблюдал за Пальмой.