УЛЬМ – 43 - Александр Леонидович Аввакумов

– Вы знаете, Олег Андреевич, я в полной растерянности. Чем я вам обязана таким вниманием? Да я с вами никогда не расплачусь за такое гостеприимство. Поймите меня, мне просто неудобно оттого, что я создаю вам массу проблем.

– Вера! Ваш дядюшка сделал для меня много хорошего в этой жизни, и я бы хотел отплатить тем же его племяннице. Давайте, я вас подожду внизу, пока вы переоденетесь.

Мужчина повернулся и вышел из номера, оставив женщину одну. Корнилова быстро привела себя в порядок и, переодевшись в темно-зеленое платье, спустилась вниз,. Свернув в сторону от стойки администратора, она увидела Покровского, который ожидал ее у входа в ресторан. Несмотря на переполненный зал, Олег Андреевич быстро отыскал свободный столик. Судя по тому, как он легко ориентировался в этом большом зале, она поняла, что он заказал этот столик еще днем. Поймав на себе женский взгляд, он улыбнулся Вере.

– Не удивляйтесь, милая, я еще в обед заказал для нас столик, – ответил на ее удивленный взгляд, Олег Андреевич. – Здесь всегда много народу, здесь хорошая кухня, а по вечерам здесь иногда поет Петр Лещенко.

Покровский отодвинул стул, приглашая ее присесть за богато сервированный стол.

«Какое странное обращение «милая»? – подумала Вера. – Однако, стоит ли на это обращать внимание? Думаю, что не стоит».

Они еще не успели присесть за стол, как моментально, около них оказался официант. Этот молодой человек в черных брюках и белом сюртуке, очень смахивал на лакея, которых так часто показывали в кино. Он, молча, протянул им два меню и застыл, в ожидании заказа.

– Что изволите? – спросил он Веру.

– Олег Андреевич, я плохо разбираюсь в тонкостях кухни и полагаюсь на ваш вкус. Я, больше привыкла к домашней пище, которую люблю, так готовлю ее сама.

Мужчина улыбнулся. Он быстро перечислил ряд блюд и попросил официанта, чтобы тот принес им шампанское. Корнилова хотела сказать Олегу Андреевичу, что она не пьет спиртного, но вовремя остановила себя, так как заказ уже был сделан. Покровский положил свою руку на ее кисть. Это было так неожиданно для нее, что она вздрогнула.

– Вера! Скажите, после ареста вашего дяди к вам кто-то приходил из его старых друзей по армии, ведь раньше их у него было много? Я не думаю, что все они отвернулись от вас?

Лицо женщины вспыхнуло. Вопрос о генерале явно застал ее врасплох.

– Почему вы меня спрашиваете об этом? Если вам это интересно, то я могу сказать честно. После ареста дяди, мы с тетушкой остались одни. Многие наши знакомые при встрече с нами стали переходить на другую сторону улицы, другие, молча, опускали голову, делая вид, что они нас не знают. Лишь только один генерал-лейтенант Жеглов не изменил к нам своего отношения. Арсений Львович регулярно навещал нас, поздравлял с праздниками.

– Вы сказали, генерал Жеглов? Арсений Львович? – словно переспрашивая ее, произнес Олег Андреевич. – Смелый, он человек. Сейчас подобное редко встретишь. Где он сейчас служит?

В глазах покровского вспыхнули огоньки интереса.

– Да. Он не из робкого десятка. Думаю, что он просто перестал бояться. Такое бывает в жизни. Раньше я тоже много чего боялась, теперь все это прошло. Человек быстро привыкает, как к плохому, так и к хорошему.

– И, где он, сейчас, служит, Вера, если это не секрет?

Она посмотрела по сторонам, словно стараясь убедиться, что их никто не подслушивает. Корнилова снизила голос и тихо ответила:

– Насколько я поняла, служит он сейчас в штабе Западного военного округа РККА.

Олег Андреевич еще хотел что-то спросить у нее, но в этот момент к столику подошел официант и стал с подноса снимать заказанные ими блюда с закусками.

– Минуточку! – услужливо произнес он и, открыв бутылку с шампанским, стал разливать вино по фужерам.

Разлив вино, он также незаметно скрылся, как и появился.

– Вот видите, милая, гора с горой не сходятся, а человек с человеком, – произнес Покровский и улыбнулся. – Я еще в поезде обратил свое внимание на вас, старался вспомнить, где же я видел это симпатичное личико. Давайте, Вера, выпьем за хорошие и дружеские отношения, которые бывают у мужчин с такими красивыми девушками.

Они подняли бокалы, и отпили немного вина.

– Вера! Вы больше не пытались связаться со своими друзьями в Киеве? – поинтересовался у нее Олег Андреевич.

Женщина поставила на стол бокал и посмотрела на него.

– Вы знаете, я пробовала, но на мои звонки никто не отвечает. Странно, я дала телеграмму, сообщила о своем приезде, но их почему-то дома не оказалось. Наверное, они выехали на дачу. Даша писала мне, что каждую весну они всей семьей на лето выезжают на дачу. Я даже не знаю, что думать….

Он словно случайно снова положил свою ладонь на кисть женщины. В этот раз, она не отдернула руку и, улыбнувшись, посмотрела на него.

– Будем надеяться, что это так, – в ответ произнес Олег Андреевич. – Впрочем, жернова Берии могли перемолоть кого угодно, время сейчас такое

– Не пугайте меня, ведь это так страшно. Я почему-то сразу вспомнила обыск в нашем доме.

Он поднял бокал с шампанским и выжидающе посмотрел на Веру. Девушка подняла бокал и слегка пригубила вино.

– Извините меня за нескромный вопрос, Вера. У вас на руке кольцо, вы замужем?

Она пристально посмотрела ему в глаза, словно пытаясь угадать его следующий вопрос к ней.

– Мы хотели пожениться, но его неожиданно направили на Финскую войну. Как мне потом сказали, он замерз. Ему перебил ноги финский снайпер….

В ее больших зеленых глазах появилась влага. Она смахнула со щеки набежавшую слезу салфеткой и снова посмотрела в глаза Покровскому.

«Теперь, мне кажется, что я все знаю об этой женщине, – подумал Олег Андреевич. – Сейчас главное, что сообщит мне «Замок»».

***

Олег Андреевич Покровский, он же Лазарев, Сергеев, Заторин, за год до начала первой империалистической войны окончил московское юнкерское училище и, получив звание подпоручика, был направлен в Перемышль, где и встретил войну. Тогда ему и его друзьям казалось, что победа русской императорской армии, дело всего несколько месяцев, но война по непонятным ему причинам явно затягивалась. Вскоре, он столкнулся с первым большевицким агитатором, который призывал солдат его роты бросать оружие и расходиться по домам. Вечером он вызвал к себе унтер-офицера и приказал тому привести к нему агитатора, который почему-то решил заночевать в одной из землянок его роты.

Прошло минут десять и в землянку поручика втолкнули небольшого мужчину с разбитыми в кровь губами и большим лиловым