Дурочка (Ожидание гусеницы) - Нина Васина

— Почему ты просто не сходила к профессору и не посмотрела, что с ним? — Санитар начал анализировать ситуацию за «сладеньким», которое пришлось есть ложкой. — Это нормально, вы же соседи!

— Я не могу. Если в доме действительно были посторонние, то это либо воры, либо…

Она замолчала, закрыв глаза.

— Ладно, — Санитар Паша встал. — Светает. Пойдем осмотримся, что там за «либо» такое.

Он достал из рюкзака «спецодежду» и за пару минут упаковался. Прорезиненный комбинезон с капюшоном, смешно стянувший тугой завязкой его отвисшие щеки и двойной подбородок, кеды с бахилами, перчатки, небольшой бинокль, фонарик, армейский нож и набор отмычек. Лукреция надела лыжный костюм и достала из письменного стола ключи.

— Не-а! — покачал головой Санитар Паша, когда она двинулась к небольшому сейфу. — Никакого оружия.

— А если там…

— Остаешься на улице. Если не проявляюсь через сорок минут, идешь домой, звонишь моей жене, пусть поднимает гвардию.

На улице Лукреция не смогла сдержать улыбку: Санитар в кустах у забора выглядел огромной неповоротливой гусеницей. Милый безотказный Паша, а ведь ему уже шестьдесят один!..

Минуты три постояли, осматриваясь. Прошли на участок профессора. Присели на сваленных когда-то бревнах, заросших малиной. Санитар сантиметр за сантиметром осматривал в бинокль многочисленные окна большого дома, когда Лукреция вздрогнула и тронула его за руку.

Из открывшейся двери вышел молодой мужчина, осмотрелся, спустился по лестнице вниз и пошел в клочьях тумана за дом к главному входу. Через минуту они услышали звук отъезжающей машины.

Санитар увидел выражение лица Лукреции и спросил:

— Ты его знаешь?

— Это Флигель, офицерик Наташкин. Ничего не понимаю!.. — выдохнула Лукреция.

— Наташкин? Тогда дом отменяется. Пошли к дороге, осмотрим следы, — он с облегчением стянул с головы капюшон.

К дороге вышли через участок Лукреции. Санитар показал ей следы от трех автомобилей, самый свежий из которых проехался по двум предыдущим при повороте.

— Соответственно, это — его шины. Вот мой жигуль развернулся к твоему въезду. А это… Это еще одна машина, до него. Вот черт! — Санитар раздосадовано натянул капюшон.

— Что? — забеспокоилась Лукреция.

— Все плохо. Лайка ничего не придумала. Вчера тут была еще одна машина. Иди домой, я должен осмотреть пристройку.

— Но как же?..

— Сколько тебе лет, Лакрица? — вдруг спросил Паша.

— Пять-ть-десят один, — стучит зубами Лукреция.

— Не трусь, ты еще молодая.

— Я не трушу, я замерзла, и ноги промокли до колен — траву покосить некому!

Через полчаса Санитар вернулся. Лукреция курила у плиты, помешивая кипящую овсянку. Она знала — Санитар ничего не скажет, пока не разденется и не упакует свое снаряжение. Не отходя от плиты и не поворачиваясь, Лукреция приоткрыла ногой дверцу под раковиной, чтобы Санитар забросил в мусорное ведро бахилы.

— Кому ты варишь кашу? — спросил он.

— Лайке. Ее домработница приучила к каше по утрам и кефирчику на ночь.

— А где сейчас Туся? — Санитар выбрал себе тарелку и протянул ее Лукреции.

— Не знаю точно.

— Найди ее и пригласи сюда пожить.

Лукреция застыла с половником над его тарелкой. Санитар отобрал половник, тарелку, и сам налил жидкой каши. Сел за стол, выбрал самый большой ломоть хлеба и начал есть, обжигаясь.

— Он мертв? — спросила Лукреция.

— Мертвый. Сидит в кресле под пледом. Никаких следов насилия. В пристройке что-то искали.

— Может, Лайка порылась, он ей подарок обещал?..

— Не думаю. Искали в основном в бумагах, в коробках с книгами, на кухне в столе. Пригласи Тусю.

— При чем тут Туся? — Лукреция сжала виски пальцами. — Зачем ее приглашать?

— На всякий случай. Чтобы Лайка не осталась одна, если что…

— Если что?! — повысила голос Лукреция.

— Офицерик-то — Наташкин! — многозначительно заметил Санитар.

В кухню вошла Аглая. Она напевала и иногда подпрыгивала в такт:

— «Вслед за императором едут генералы — генералы свиты. Славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты. Следом — дуэлянты, флигель-адъютанты, — после этих слов Аглая многозначительно подняла указательный палец вверх, — блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты, все они — поэты… все они — поэты…» (Окуджава ) Я нашла! Я нашла это слово по радио, только что. Дядя Паша, кто такие дуэлянты? Где у них эпо-ле-ты?

— Она у тебя еще и поет, — мрачно заметил Санитар.

— Сама первый раз слышу, — удивилась Лукреция.

— Я могу петь стихи! — констатировала Аглая.

— Не надо, — покачал головой Санитар. — Поешь и принеси тетрадку.

«Тетрадь № 1 по гигиене Аглаи Смирновской»

— Номера два не будет, — сказал Санитар, листая странички тонкой тетради. — Уместимся в одной. На чем мы остановились, помнишь?

— Отбеливатель — лучшее средство для уничтожения пятен крови при зачистке помещения, — зачитала Аглая. — Качественной и быстрой зачисткой может быть возгорание направленного действия при отсутствии в уничтожаемом биологическом материале металлических составляющих, как то: пуль в теле, индивидуальных суставных протезов, титановых черепных пластин…

— Достаточно!.. — замотал головой Санитар. — Сегодня поговорим о способах выживания в непредвиденных обстоятельствах, как то: длительное местонахождение в местах, далеких от цивилизации. В походных условиях речную воду для питья можно обеззараживать, поместив в сосуд с такой водой ветки черемухи. Я сюда как раз с рыбалки, хорошо у воды… А когда мотал срок — это не надо писать, я скажу, когда надо — мы на прииске в казаны, где варился кулеш, запускали собак. Собаки все вылизывали начисто, никакого мытья не требовалось. Запиши: собаки в составе своей слюны имеют антисептик, который обеззараживает. Собаке можно дать полизать рану, если ничего другого для обработки нет поблизости. Вот еще вспомнил. В восемьдесят шестом наша группа аварийно приземлилась в лесу, вертолет сдох. Ничего, все выжили, до Москвы — 40 километров — пришлось идти пешком и первый день — лесом. Потому как нас искали и в электричках, и в автобусах, и на дорогах посты. А мы трое — я, да две бабы — в полной боевой экипировке, такая вот группа зачистки спецподразделения «Зет», да-а-а… Если бы не этот балласт, хрен бы меня конторщики нашли и арестовали. К чему это я?.. Да, одна из баб с месячными была. Ты ведь уже знаешь, что это такое?

Аглая кивнула.

— Так вот. Она себе мох подкладывала. Запиши. При отсутствии хлопкового материала в походных условиях можно воспользоваться мхом, лучше живым, но сухой тоже сойдет. Мох хорошо впитывает кровь и в некотором роде антисептирует. И на раны его можно прикладывать под повязку. — Санитар тоскливо посмотрел в окно. — Что-то я сегодня все о природе, да о природе. Вернусь, пожалуй, на озеро.

Лукреция бежала за ним до машины.

— Что мне делать — сообщить о профессоре?

— Найди Тусю, пусть она поживет у тебя.

— Ты хочешь, чтобы я послала Тусю к профессору, и она его обнаружила?

Санитар уселся в автомобиль, завел мотор и посмотрел на нее с тяжелой грустью.

— Лайке нельзя оставаться одной. Обнаружь профессора сама, только подготовься перед этим.

— Как подготовиться?!

— Просмотри свои бумаги, чтобы не нашли ничего лишнего.

— Кто?!

Санитар помотал головой.

— Знаешь, Лакрица, я всегда считал тебя слабым звеном. Столько лет служила, а так и не привыкла к дисциплине. Заповедь номер четыре для отставных конторщиков: если на гражданке рядом с тобой труп, готовься к неприятностям. Готова?

— Всегда готова… — отцепилась от машины Лукреция. 

Возвращение домработницы

Лукреция послушалась и позвонила Тусе.

— У племянницы ребенок в школу пошел, — зевнула Таисия в трубку. — Поэтому я теперь сплю до обеда, потом хожу по театрам или в бассейн. Вот такое существование. Без хлорки уже заплесневела бы.

— Приезжай, я тебя развлеку, — пообещала Лукреция.

— Предложение, конечно, заманчивое. Вперед — в прошлое, да?.. Если за двоими убирать, я согласна. А если как раньше — каждые выходные по пять-шесть человек в гости…

— После твоего ухода мы больше не собираемся вместе.

— Ну ладно, посмотрим… Шмотки у тебя мои еще остались, во что переодеться?

— Туся, ты всегда носила мои шмотки. Бери такси и приезжай.

Увидев Аглаю, Туся бросила на землю чемоданчик и застыла лицом:

— Ни хрена себе выросло ! Как это могло случиться? И сиськи, вы только подумайте!.. А я как дура тебе в подарочек… вот… Твое любимое.

Она вытащила из кармана красного карамельного петушка на палочке, запеленатого в целлофан. Лайка взяла его и прижала к щеке, закрыв глаза — проявление крайней степени радости.