Королевский туман (СИ) - Белоусова-Ротштеин Татьяна Д.

— Но о чем, позвольте спросить, они ругались? — терпеливо поинтересовался Джеймс.

— Понятия не имею, — пожал плечами адмирал, ничуть не смутившись, — курьер ни о чем таком мне не докладывал. Не представляю, о чем они могли спорить. Я обычно не торгуюсь при таких покупках.

— Что ж, — задумчиво протянул Джеймс. Слова девчонки-хиндийки против слов Первого лорда Адмиралтейства. Есть, что взвесить. — А этот Ваш курьер не заметил ничего странного или подозрительного?

— Мне он ничего такого не говорил, — старик потер лоб и опять стал серьёзным, — если хочешь, я сейчас вызову его, он сам тебе расскажет, что видел и что говорил.

— Если Вас не затруднит.

Адмирал на полминуты вышел за дверь, отдавая распоряжение секретарю.

Джеймс нервно потёр переносицу. Это не может быть старый друг отца. Только не он!

— К вопросу об алхимии, — бодро продолжил Дишер, вернувшись за стол, — я почти уверен, что там не всё чисто. Ты ведь знаешь, какие вещи я пытаюсь провести в нашем правительстве, верно?

— Разумеется, — быстро кивнул Джеймс.

Первый лорд Адмиралтейства является сторонником весьма спорных технических новшеств во флоте. Например, перехода на жидкое топливо.

— Жидкое топливо произведет настоящую революцию! — произнес тот многократно повторяемую им фразу. — Нефть — вот наше будущее.

Многие критиковали стратегию Дишера. И больше всего — университетские алхимики и лично профессор Адамас.

— Чем занимаются наши алхимики? — вопросил адмирал, резко вскочив с кресла и зашагав по кабинету как по палубе перед боем. — Ерундой! Сочиняют дамские духи, бесполезные пилюли и всякие дурные порошки для бездельников! И на этом наживают свой авторитет. Что они могут создать для флота, они только обещают! Алхимизированный уголь может и горит дольше обычного, но даже он не сравнится с возможностями жидкого топлива! Но фантазии алхимиков, порождённые их же дурманами, очаровывают многих в парламенте.

Он оборвал речь, оперся руками на столешницу и в упор посмотрел на Джеймса. Теперь адмирал совсем утратил свою дружелюбную беспечность, теперь он выглядел тем, кем и являлся — старым морским волком с крепкими зубами. И волк этот готов грызть за свою Империю всех, и вне её и внутри.

Джеймс не мог им не восхищаться. Джеймс не мог его подозревать.

— Укрепляется морская мощь Гермландии, укрепляется морская мощь наших бывших североамериканских колоний, укрепляется морская мощь — страшно сказать! — Бареи! — перечислил, словно гвозди забил, Дишер. — Вы, молодёжь, слушали лекции адмирала Мэхэна?!

— Да, — торопливо подтвердил лорд, вспомнив недавние студенческие годы и одного из своих любимых преподавателей. — «Морская мощь — инструмент политики и способ увеличения силы и престижа нации».

— Ты понимаешь, о чем речь, — кивнул Джеки, немного успокоившись и вернувшись в кресло. — Пять ключей замыкают весь мир: Сингапур, мыс Доброй надежды, Александрия, Гибралтар, Довер. Эти пять ключей принадлежат Великоатлантии и пять атлантийских флотов будут навеки держать эти ключи. — Он грозно сощурился. — Обещания алхимиков — туман, пустая трата государственных денег, а нефть — это реальность. — Адмирал снова потер чуть взмокший лоб. — Пойми правильно, я не рвусь на войну ради самой войны, как некоторые думают! Но я виду, что этот бранденбургский пройдоха Бисмарк своё дело знает и делает, а наше дражайшее правительство ему попустительствует. Моя стратегия не покорить Гермландию, а подчинить ее политику нашим интересам, задушить морской блокадой, направить туда, куда нужно нам. И тогда мы сможем вести войну по своим правилам, а это уже совсем другая война. Понимаешь?

В столице пару лет назад ходили слухи, якобы адмирал Джон Дишер предлагал королеве истребить гермландский флот прямо на верфях, без объявления войны. Слухи никак не подтвердились, но Джеймс бы не удивился, окажись они правдой.

— Итак, — решился подвести итог молодой лорд. Это не совсем то, зачем он приходил, но не менее интересно, — Вы хотите отодвинуть профессора Адамаса.

— Если бы я хуже знал Адамаса, то подумал бы, что он глупец. Но он, похоже, нечто худшее, — мрачно ответил Джеки.

Джеймс легко согласился бы с этим утверждением. Но только следил за Кинзманом не Адамас, а Дишер. По словам хиндийки.

— Кто будет владеть нефтью, тот будет владеть миром, попомни мои слова, — адмирал устремил пылающий взгляд на большую карту мира на стене, — я уже обеспечил поддержку Адмиралтейства нашей Атлант-персидской нефтяной компании. Но персидского региона не достаточно. Надо думать и о других важных точках, о других геостратегических объектах, как я их называю. Нужно думать наперед.

— Я полностью Вас поддерживаю, — честно заверил Джеймс, — но что именно Вы хотите предпринять относительно алхимиков?

— Надо заметить, мои позиции довольно сильны, многие уже разделяют мою точку зрения, — опять ушел от ответа адмирал. — Лорд Бэльфур сказал мне вчера на приеме толковую вещь. Он сказал, что в вопросе Кавказа его интересует только, кто контролирует нефтяные залежи, а местные аборигены могут хоть перерезать друг друга.

— Не слишком-то дипломатично для министра иностранных дел, — усмехнулся Джеймс.

— Зато по делу, — адмирал хлопнул ладонью по столу. — Что касается Адамаса, мы с тобой поможем друг другу. Поверь чутью старого охотника, эта лиса точно знает, где твой Кинзман.

Глава 5. «Жесткая верхняя губа»

Курьер адмирала, явившийся через четверть часа, естественно, не видел, не слышал и не делал ничего особенного. И ни с кем не ругался. Поведение мистера Кинзмана и обстановка в магазине в тот день, на его взгляд, были самыми обычными.

После задушевного разговора с адмиралом Дишером Джеймс приехал в министерство. Вошел в свой рабочий кабинет. Сел за письменный стол. Разложив перед собой все бумаги, касающиеся дела Карла Кинзмана. И только тогда, наконец, позволил себе мысль, что дело это мало помалу, по чуть-чуть, но возвращается под его контроль. Но «чуть-чуть» катастрофически недостаточно. Впрочем, было ли оно когда-то под его контролем, еще вопрос.

Кто хочет контролировать других, должен, прежде всего, уметь контролировать себя. «Держи себя в руках» — вот первая и главная заповедь всякого воспитанного ангризи. Восхищение и уважение вызывают те, кто покоряет моря и дальние страны, но прежде каждый из них должен был покорить себя.

С детства Джеймса и его сверстников воспитывали с убеждением, что любые трудности — не повод роптать, а шанс закалить характер. Чем лучше человек владеет собой, тем он достойнее. Достойнее повелевать и управлять.

Человек должен быть капитаном своей души.

Джеймс вспомнил историю о сэре Френсисе Дрейке, рассказанную когда-то еще первым его учителем. Благородный пират преспокойно остался доигрывать партию в кегли, когда ему доложили, что Иберийская армада приближается к берегам Атлантии.

Сохранять «жесткую верхнюю губу», то есть оставаться спокойным хотя бы внешне, а лучше — еще и внутренне.

Внутренне — сложнее.

— Исследуй мир вокруг себя, используй его как тебе нужно и изменяй его для себя, — вслух повторил Джеймс слова другого учителя. — Истинная цивилизация не бывает пассивной.

Но иногда она бывает ужасно беззащитной.

Итак, он еще раз осмотрел все бумаги, касающиеся дела Кинзмана. Все две. Целых два листка.

Еще одним общенациональным свойством ангризи является их тонкий юмор, который особенно проявляется в самых критических ситуациях. Если атлантиец начинает шутить, значит, дело плохо.

Джеймс достал из папки третий лист и написал на нем: «Джеки. Эрландское направление». Аккуратно сложил листок и убрал в портфель.

Затея Дишера выглядела перспективной со всех сторон, но Джеймс вовсе не был уверен, что она решит основную его задачу — найти ту вещь. И Джеймсу была невыносима сама мысль о причастности Дишера. Если даже Дишер, то кому можно верить?… Но личные симпатии не должны мешать службе, тем более, что это дело для наследника рода Мальборо — больше, чем служба.