То, чего не бывает - Наталия Гуревич

Минька отскочил в сторону и, сморщившись, глянул вслед самоубийце. Ни скрипа тормозов, ни предсмертных криков он не услышал. Машины продолжали свое движение, а виртуальный сумасшедший — свое. Каким-то непостижимым образом они не пересекались. Человек, не замедляя и не ускоряя хода, успевал проходить там, куда машина еще не доехала. Только он делал шаг, как очередное авто проносилось по не остывшему от его подошвы асфальту. Минька ясно понимал, — наяву такое невозможно. Но сейчас он смотрел и думал, что нет ничего легче, чем вот так перейти через улицу.

«Если Мириус собирается лечить своих психов от боязни автомобилей, зря он выбрал этот способ, — размышлял Минька. — По выходу из игры они долго не протянут: переедет первая же машина. Надо ж додуматься — внушать человеку, что по трассе можно ходить, как по бульвару!»

Тем временем отчаянный пешеход добрался до другого берега улицы. Его встретили радостными криками собравшиеся зеваки. Теперь они все смотрели на Миньку.

— К нам, сюда! — расслышал он слова сквозь шум моторов.

Видимо, придется повторять безумный эксперимент. Это его как испытателя обязанность. К тому же машины ненастоящие. Минька сделал неуверенный шаг вперед. Но шагнуть на мостовую не успел. Кто-то грубо оттолкнул его.

На сей раз счастья пытала женщина в блеклом платье. Она прошла один ряд автомобильного потока, и другой, и третий. В четвертом длинная черная машина поддела ее на капот и унесла прочь.

— У-а-а-а-у! — приветственно заорали зрители.

Они еще немного потолклись на месте, а потом разошлись, не замечая Миньки. Декорации снова изменились. Теперь это был обширный двор, окруженный кирпичными пятиэтажками. Жухлая трава, чахлые деревья. Минька пожал плечами и пошел прямо.

В тишине сверху до него донеслось шуршание. Он поднял голову. В небе летел трамвайный вагон без стекол с привязанным к крыше огромным воздушным шаром. В вагоне сидели люди. Все это сооружение легко буксировал лыжник на широких лыжах. Он делал небольшие зигзаги, и толстая веревка вилась за ним.

Минька с интересом наблюдал, комментируя про себя: «Такое только больная фантазия придумать может. Точно. Все они там ненормальные. И Мириус, и Гидеминус».

Лыжник начал снижаться, и трамвай плавно пошел вниз. Он пролетел у Миньки над головой, и тот обернулся ему вслед. Из заднего окна вагона выглядывал мальчик. Минька поперхнулся воздухом. Этот мальчик был его одноклассник Витька Долгов. «А он-то как сюда попал?!». Трамвай пролетел на бреющем полете и завернул за дом, оставив Миньку недоумевать в одиночестве.

А пейзаж снова начинал меняться. Пятиэтажки взмыли вверх, испаряясь. Трава и деревья уползли под землю. Вместо них на поверхность вылезли булыжные мостовые и низкие каменные дома. Минька очутился на круглой пустой площади. Впрочем, пустой она показалась сначала. На самом деле, на ее краю, прислонившись к одному из домов, сидел мужчина в трусах. И вроде как спал. Минька решил, что настало время самостоятельных действий, — ведь до сих пор он был только наблюдателем. Он подошел к спящему.

— Послушайте… — прикоснувшись к его плечу, начал было Минька. Человек открыл глаза. Короткий мощный вихрь закрутился вокруг Миньки, вихрь настолько плотный, что несколько мгновений мальчик ничего не видел, — только серую пелену. Затем вихрь унесся так же неожиданно, оставив Миньку в невероятной разномастной горластой карнавальной толпе.

6. «Шышел-мышел, как ты вышел?»

Минька оказался зажатым между человеком, которого он так неудачно разбудил, женщиной в монашеском платье, ряженым в петушином костюме и еще одним, увешанным масками с головы и, наверное, до ног. Тут же крутилась средних размеров собачонка. Она активно защищала свое место, кусая всех подряд за лодыжки. Она и Миньку тяпнула. «Нужен бы он был, этот стопроцентный эффект присутствия!» — злился Минька.

Выбраться из толпы было немыслимо. Поэтому Миньке оставалось только идти вместе со всеми. «Неужели есть люди, которые боятся карнавалов? — думал он. — Хотя такого испугается кто угодно. Похлеще всякого капкана…». Непонятно все-таки, почему он не может свободно перемещаться. Ведь толпа — виртуальная, и на самом деле его никто не окружает.

Кошка, которую чуть не задавили, подскочила метра на два вверх и понеслась вперед прямо по головам.

Наконец, посвободнело. Участники карнавала рассыпались по площади. Это оказалась та же самая площадь. Зачем было так тесниться, если всем отлично хватает места?

В центре площади стоял высокий помост, на котором помещался сколоченный из досок ящик. Гроб — не гроб, будка — не будка…

На помосте появился лохматый мужчина в грязно-белой одежде и объявил:

— Главное развлечение нашего праздника! Игра «Шышел-мышел, как ты вышел?». Пусть найдется виновный, достойный наказания!

Толпа вздохнула и заволновалась. Из-под помоста шустро вылетели маленькие черные существа в черных плащах с капюшонами. Капюшоны полностью скрывали их головы. Они хватали людей и волокли их к помосту.

Происходившее не понравилось Миньке. Он начал осторожно отступать к краю площади, рассчитывая попросту смыться. Но далеко уйти не удалось. Маленькие руки крепко вцепились в него, подняли и мгновенно перенесли к остальным пленникам. Минька снова оказался рядом с человеком в трусах. Тот вел себя очень беспокойно: оглядывался по сторонам, подпрыгивал и чесался.

Летуны-лилипуты окружили пленных цепочкой, не давая им разбежаться. Снова заговорил лохматый глашатай:

— Правила игры не изменились. Игрок должен выйти из ящика таким способом, каким до него никто не воспользовался. Игрока, который не сможет придумать ничего нового, признают виновным и немедленно казнят. Да найдется виновный!

Зрители восторженно заревели — им-то теперь ничего не угрожало. Миньку передернуло. Стражники отвели на помост первую жертву — низенького человечка в смешных коротких штанишках. Лохматый учтиво открыл перед ним дверь ящика, и человечек вошел внутрь. Он пробыл там несколько секунд, а затем спокойно вышел обратно через ту же дверь. Его встретили аплодисментами, как если бы он совершил нечто невероятное.

Следующей была девушка в мотоциклетном шлеме. Она вылезла через окно в задней стенке ящика. Ей тоже похлопали, но как-то снисходительно.

А потом началось. Участники игры проходили сквозь стены, вытекали водой, вылетали дымом, пролезали насекомыми, прорастали плющом, высыпались пылью… Минька в панике пытался сообразить, что же он сам будет делать, когда окажется в ящике.

Наконец, остались только он да человек в трусах. Четверо стражников подлетели, чтобы доставить на помост очередного игрока. Минька прежде, чем успел подумать, ухватился за их вытянутые руки. И зачем он это сделал?!

Стражники перенесли его к ящику. Лохматый с легким поклоном распахнул перед ним дверь. Минька вошел внутрь. Дверь захлопнулась. Минька толкнул ее, но она не поддалась, будто была закрыта на замок. Хотя Минька знал, что ее не закрывают. Он проверил на прочность доски пола и стен. Доски виртуальные, но крепкие. Вряд ли удастся пройти сквозь них, — так и лоб можно расшибить.

Он хотел попробовать окно, но окна больше не было. Свет падал через щели между досками. Минька сел на пол, обхватил голову руками, — в таком положении лучше думалось. Он стал вспоминать способы, которыми пользовались другие игроки. Конечно, лучше всего было бы вышибить проклятую дверь лихим ударом ноги, а в руках при этом иметь хоть простенький автомат… Минька отогнал лишние мысли и продолжил думать о нужном. Значит, так… Девушка в шлеме вылезла в окно. Старушонка в маске с носом испарилась через потолок. Мужик в кружевах вылетел пыльным облаком сквозь щели в правой стене. И далее, и далее… Стоп. Один из них каким-то тараканом выполз тоже с правой стороны. Минька продолжал вспоминать, и выяснил, что главное здесь — способ выхода, а не место. А ведь дверью пользовались только однажды — в самом начале.

Минька вскочил, прижался к задней стенке и стал пытаться встать на руки. Получалось плохо: он совсем недавно научился этому трюку у деревенских приятелей. Но все-таки удалось. С пыхтением и сопением он двинулся к двери. Путь в несколько шагов показался неимоверно трудным. Два раза он чуть не свалился. Но дошел. Толкнул дверь согнутым коленом. Глухо. Как в танке.

Минька рухнул на пол. Как он мог надеяться, что выберется так легко? Он встал и со злостью пнул дверь. А в следующий момент обнаружил, что бьет вовсе не по двери, а рядом. Может, он и раньше промахнулся? Точно определив границы выхода, Минька снова кое-как встал на руки. Теперь он уже старался не терять дверь из вида. Доковылял до нее, изо всех сил ударил ногами и — буквально вывалился на помост под дикие вопли толпы.