Военная кафедра академии - Анатолий Фёдорович Мазур

у родителей жены. В трёхкомнатной квартире «хрущёвке» жило 11 человек, представители четырёх поколений. Старшего нашего ребёнка, сына, пора было устраивать в садик, а прописки не было. Чтобы ускорить как-то переезд в общежитие гарнизона г. Ленинграда, где нам давали комнату от академии, пришлось даже помогать делать ремонт нашему предшественнику по этому жилью.

И вот ближе к новому 1975 году мы перебрались в эту комнату на Литейном проспекте. Тогда это казалось для нас прекрасным выходом. Начался процесс освоения и благоустройства одной комнаты площадью в 29 квадратных метров под «удобную и красивую» жизнь семьи из 5 человек (бабушка, мы с женой и двое детей). Комната, с помощью тросов и занавесок, была разделена на прихожую, совмещённую со столовой, комнату отдыха, детскую, где находилась и бабушка, и спальную для родителей, т.е. нас с женой. Живи и радуйся!

Хотя свободного времени было очень мало, в нашей семье планирование и использование его охватывало интересы всех членов семьи. Как правило, замысел, организация и приобретение билетов было за мной. Реализация наших замыслов и возможностей по использованию огромных культурных и спортивных ценностей Ленинграда, для отдыха, воспитания и развития всех и особенно детей во многом зависела от самоотверженности нашей бабушки (моей матери) Ольги Савельевны. Кроме того, она брала на себя значительную часть бытовой работы по кухне, на которой, кстати, готовило 18 семей, по дому, по уходу за детьми. Благодаря вышесказанному состоялся первый культпоход с сыном в цирк на Фонтанке, затем в театр кукол на ул. Некрасова. Это привело его в восторг и дало много пищи для воспоминаний, вопросов и разговоров.

Взрослые с удовольствием посещали «наш домашний» Дом офицеров, его библиотеку, кинотеатр и концертный зал. Благо рядом, пять минут ходьбы. Вызвал восхищение, к счастью сохранившееся до сего дня, концерт, тогда ещё молодого, начинающего певца Сергея Захарова. Прекрасные вокальные данные, голос, внешность и репертуар. Наверное, большего ему удалось бы достичь, если бы не досадная, спровоцированная драка и судимость в связи с этим. Кинофильм Н. Михалкова «Свой среди чужих и чужой среди своих» очень понравился. В ситуации, в которой я оказался на кафедре, он был очень своевременным для меня, вызвал много размышлений и утвердил в решимости продолжать дело, за которое я взялся. Многие аналогии по этому фильму, к сожалению, подтвердились в ближайший год и последующие годы в моей жизнедеятельности на этой кафедре.

Удавалось также, ещё более избирательно, посещать спортивные зрелища. В те годы процветал киевский футбольный клуб «Динамо»! За него к тому году, я болел уже 15 лет! Ежегодный приезд этой команды был праздником для её болельщиков, которых в Питере было не мало. Тогда ходили на Владимира Мунтяна, Олега Блохина, Леонида Буряка и других звёзд клуба. Обстановка на стадионе им. С.М. Кирова была тогда приятной: соблюдался приличный порядок, на трибунах не курили, не было пьяных – и главное: собирались для того, чтобы смотреть действо – футбол, а не хулиганить.

В те годы началось восхождение нашего любимого советского гроссмейстера Анатолия Карпова. Он был тогда тесно связан с Ленинградом. Мне удалось посмотреть его матч с Б. Спасским, и побывать на творческой встрече с ним в Доме офицеров. Его облик, мировоззрение, интеллектуальная шахматная игра и поведение, система и шкала ценностей были мне очень созвучны и близки. Такое уважение, интерес и «боление» за него прошли через все годы, что он активно выступал, через испытания в «нашей совместной» борьбе с В. Корчным, Г. Каспаровым, стремление сыграть с Б. Фишером.

В этот период большая нервотрёпка и занятость на кафедре (шестидневка, работа ежедневно до 19.00 и позже и др.), работа в помещении, гиподинамия, предшествующий адъюнктуре опыт и образ жизни, заставили меня восстановить ежедневную утреннюю зарядку, физпаузы и гимнастику в обеденный перерыв и вечером перед ужином. Каждое воскресенье, насколько позволяла погода, мы старались, с грудным ребёнком на руках, выехать подвигаться на природе, на свежем воздухе, с Финляндского вокзала в район Токсово – Кавголово или на Карельский перешеек в сторону Сестрорецк – Зеленогорск. Думаю, что такой «профилактический физкультурно – оздоровительный комплекс» явился одним из факторов, который помог выдержать, выпавшие на меня испытания.

Наконец подошли предновогодние хлопоты: многочасовые очереди, и даже ночью, за ёлочкой домой и на кафедру, сувениры и поздравления, новогоднее представление сыну в Доме офицеров.

Несмотря ни на что, с надеждами на лучшее мы встретили и вступили в новый 1975 год!

Итак, тема диссертационного исследования утверждена. Выясняется, что предстоит изучение по открытым и закрытым источникам опыта медицинского обеспечения личного состава в боевых и повседневных условиях корабельных сил США, Великобритании, Японии и других стран. Для этих целей требовалось хорошее знание английского языка. А практики, как у каждого из нас, увы не было. И вот, чтобы в сжатое время «более – менее» восстановить английский, решено пойти на платные курсы в Дом офицеров. Жизнь показала, что это было правильное решение и оно позволило с меньшими затратами времени и средств изучить ряд первоисточников в центральной публичной библиотеке, центральной военно-морской библиотеке, в Военно-морской академии, в Военно-медицинском музее и в ряде научно-исследовательских учреждений Ленинграда. Интересно отметить, что зарплата адъюнкта тех лет, имеющего не работающую жену и двух детей, и цены на такие услуги позволяли, не только обучаться на платных курсах, но и подписаться на газеты «Москов нювз» и «Морнинг стар» на английском языке. Занятия проходили очень интенсивно с использованием суггестивной технологии.

К 30 годовщине Победы в Великой Отечественной войне издавалось много юбилейных сборников, трудов в различных областях знаний и науки. В академическом сборнике была размещена наша с И.П. Ковалёвым статья на тему «Медицинское снабжение войск блокадного Ленинграда». Это была моя проба пера на этой кафедре.

Уже в феврале 75 года я был включён в сетку расписания занятий с курсантами морского факультета. И вскоре столкнулся с «системой» «контроля» проведения занятий Рябоконем. После одного из занятий, на котором с проверкой никто не присутствовал, вызывает он меня к себе в кабинет. Иду, не зная, зачем вызван. Не получив приглашения сесть, слышу:

– Да, не далеко вы ушли от своих обучаемых. Обращаю ваше внимание на методику проведения занятий!

На мои уточняющие вопросы ответа не последовало. Позже я узнал, что он во время занятия стоял под дверью и подслушивал как преподаватель ведёт урок. Из его критики на кафедральном заседании в мой адрес я понял, что он услышал мои рассуждения о сравнительно меньшем объёме использования знаний, получаемых на нашей кафедре, выпускником на подводной лодке, чем