Операция «Рокировка» - Степан Кулик

— И что ты там увидел?

— А в-вот… — Хохлов показал кончиком ветки на схему. — К-как я понимаю, нам предстоит путь н-на запад. Примерно с-сюда. А были мы здесь, да?

— Примерно, — капитан заинтересованно склонился над схемой, которую военврач попытался нацарапать на земле.

— Тогда все п-правильно. Тут хутор д-должен быть отмечен. И вот здесь еще один…

Малышев развернул свою карту.

— Да. Есть. Каргуля и Любешка.

— А вот тут, — Хохлов провел воображаемую черту по воздуху и ткнул веткой в землю, чуть дальше на северо-запад… — узловая с-станция.

— Точно. Мала Гура… — подтвердил капитан. — Отсюда километров двадцать пять будет. Но это не узловая. Просто две ветки сходятся.

— Н-не знаю. Я в этом не р-разбираюсь… — пожал плечами военврач. — Т-только она к-красным к-кружком у немцев на карте отмечена и ф-флажком. Д-думаю, там важное что-то.

— Вполне возможно, — согласился Малышев. Сверил еще раз карту со схемой Хохлова. — Фрицы зря ничего не делают. Молодец, доктор. Уважаю… Что же ты раньше молчал?

— Я д-думал, может… — Хохлов таки добрался до очков и стал их протирать полой пиджака.

— Думал он. Мыслитель… Сократ, блин… Это ж в корне меняет дело! — с лица Андрея сошла тень озабоченности, неотъемлемая пару последних часов, и даже глаза заблестели.

— Группа, слушай мою команду! Отставить разброд и шатание. Ситуация меняется. Больше никакой самодеятельности и партизанщины. Выдвигаемся в направлении железнодорожной станции Мала Гура. Там ждем сеанса связи с «Базой». Дает «Огородник» добро на поиск — продолжаем выполнять основное задание. А если майору Корнееву не удалось убедить руководство, или у них другие планы — объясняем ситуацию и запрашиваем добро на проведения диверсии. При любом раскладе — наше будет сверху. Не зря во вражеском тылу зависнем…

Глава третья

Николай внимательно перечитал последнюю страницу, только что законченного рапорта.

Ну, что ж — ни отнять, ни прибавить. В одном месте, на всякий случай, подправил букву, которую можно было читать и как «и», и как «а». Положил листок поверх еще доброго десятка таких же, исписанных четким, убористым почерком, взял всю стопку, подошел к двери и постучал в нее кулаком.

Открыли без промедлений, рапорта ждали. Молчаливый и угрюмый младший лейтенант, как и несколько раз до этого, взял у Корнеева исписанные листки, пересчитал, сверил нумерацию страниц, кивнул и снова запер дверь.

Майор вернулся к столу, посмотрел на часы. Восемнадцать тридцать! Вот уже больше шести часов прошло, как он снова шагнул из самолета на родную землю. Из них — минут сорок ушло на доклад непосредственному начальству, а все остальное время Николай писал, не выходя из этой комнаты.

Для изложения в письменной форме подробного рапорта о проведенной операции майору Корнееву понадобилось пять часов, стопка бумаги в палец толщиною, полтора карандаша и шесть стаканов крепкого горячего чая. Пачку сигарет и спички он попросил унести сразу. Знал, что не сможет удержаться, а нарушать данный зарок не хотел.

Корнеев подошел к окну, но чтоб не раздражать часового, не стал опираться на подоконник. Он не был ни арестован, ни задержан, только сутулый парень с винтовкой, вышагивающий по периметру здания, этого мог и не знать.

Глядя на чистое, залитое легкой лазурью небо, не скажешь, что осень. Но природу не обманешь и не прикажешь, даже в военное время. Всего лишь девятнадцатый час по Москве, а даже здесь уже ощущается близость вечера. Жаль, нельзя распахнуть створки, и вдохнуть свежего воздуха. От долгой писанины и крепкого чая у Николая слегка разболелась голова и неприятно ныла спина, аккурат между лопатками. Словно майор не карандашом орудовал, а железным ломиком.

Вообще-то можно было попроситься в туалет, а заодно и подышать в свое удовольствие, пока сходил бы туда и обратно, но Николаю надоело чувствовать себя в роли заключенного. Тем более, недолго ждать осталось. По прикидкам Корнеева — его судьба должна решиться в ближайшие полчаса. Поверят, что все именно так и было — за ним придут из родного Управления. Засомневаются в правдивости объяснений — дверь откроет конвой Особого отдела.

Сейчас, когда вот-вот должна начаться такая масштабная наступательная операция, ни у кого нет времени долго разбираться или затевать многоходовую комбинацию. Свой — иди и работай. Вызываешь подозрения — извини, такая специфика, церемонии разводить некогда. Как говориться, по закону военного времени. Если ошибка вышла, потом помянем и наградим посмертно, чтобы семье жизнь не портить…

Корнеев, желая размять спину и прогнать прочь лишние мысли, принял упор лежа и стал отжиматься, поочередно меняя руки.

На счете «тридцать семь» дверь противно заскрипела… Странно, до сих пор Корнеев не обращал на это внимания, хотя открывалась она, за проведенное тут время, не меньше полтора десятка раз.

Николай неторопливо поднялся и еще медленнее оглянулся. Сердце противно заныло. Этих лейтенантов — молоденьких, но с очень цепким и холодным взглядом, он не знал.

«Не поверили, значит…»

— Товарищ майор, прошу следовать за нами.

«Товарищ?.. Отвлекают внимание, или все не так плохо, как кажется? Отделение разведки при Штабе фронта не передовая, но и тут личный состав не засиживается на одном месте. Да и вообще…»

Корнеев демонстративно одернул гимнастерку, поправил портупею, расстегнул и застегнул кобуру с пистолетом. Взгляды лейтенантов напряженно отследили движения его руки, но требования «сдать оружие» не последовало.

— Я готов.

Один из офицеров без слов шагнул в коридор, второй — посторонился, пропуская Корнеева.

«И все-таки странно все это», - подумал Николай, но расспрашивать ни о чем не стал. Не первый раз видел таких парней и знал, что проще разговорить телеграфный столб или каменную статую.

Следуя все тем же способом: один — на шаг впереди майора, второй — сзади и чуть правее, лейтенанты вывели Корнеева из здания и повернули за угол.

«При попытке к бегству… решили пустить в расход, что ли? — подумал Николай. — Да ну, бред. Какой смысл усложнять? Нет, похоже, какая-то более сложная комбинация затевается».

Угадал. Сзади за домом, так чтоб не привлекать лишнего внимания, стоял большой черный «Паккард». Корнеев узнал эмблему, хотя вот такой мощной, обтекаемой модели никогда прежде не видел. Тем более, в прифронтовой полосе. Эдакому «зверю» только по Московским улицам рассекать… Автомобиль одним видом говорил, что перевозить кого-либо званием ниже генерала, ему просто не прилично.

— Вас ждут…

Впереди идущий лейтенант открыл заднюю дверцу машины, а идущий сзади деликатно притронулся к плечу.

— Попрошу без глупостей, товарищ майор.

Корнеев кивнул, пригнулся и как в омут нырнул в пасмурное из-за затемненных стекол и пахнущее кожей нутро автомобиля.

«Пистолет не отняли… — мелькнула еще мысль. — Значит, шансы на успешный исход дела растут. Или охрана уверенна, что я по любому не успею?»

— Корнеев Николай Андреевич. Одна тысяча семнадцатого года рождения. Уроженец города Одессы. Не женат. Не судим. Не привлекался… Майор Главного управления контрразведки «Смерш». Все верно?

Голос человека, сидящего тут же, на заднем сидении только у противоположной дверцы был под стать его внушительным габаритам. Сразу захотелось стать смирно и щелкнуть каблуками.

— Так точно.

Николай пытался вглядеться в лицо собеседника, но глаза еще не привыкли к полумраку, царившему внутри машины, да и человек сидел вполоборота к нему и спиною к свету.

— Документы! — требовательно протянул руку.

Корнеев вынул из нагрудного кармана гимнастерки полученное от полковника Стеклова перед операцией удостоверение и протянул его властному незнакомцу.

Тот повертел в руке красную книжицу с золотым тиснением, раскрыл, хмыкнул и легким движением одних пальцев разорвал удостоверение пополам.

Корнеев даже не возмутился. Этот человек мог себе позволить такое отношение практически к любым документам. Зрение уже полностью восстановилось, и Николай узнал, с кем волею судьбы ему довелось свидится. Напротив сидел начальник того самого Главного управления контрразведки «Смерш» к которому он якобы был приписан — заместитель наркома обороны комиссар государственной безопасности третьего ранга Виктор Семенович Абакумов.

«Приехали… — мигнула совсем не радостная мысль. — А ведь могли просто пристрелить. Неужели будут разматывать на шпионскую деятельность всех, с кем я работал? Но, почему тогда не изъяли оружие?»

Генерал-лейтенант небрежно бросил обрывки удостоверения на сидение между ними и протянул руку к человеку, сидящему впереди, рядом с водителем. Тот, не оборачиваясь, что-то передал.