Искаженное эхо - Вера Чиркова

А теперь они зря будут выглядывать в окно, чтобы подсмотреть, бросит или нет пробегающая мимо почтальонка квиток на перевод в почтовый ящик, специально прикрученный к сетке забора.

Короткий стон вырвался из груди Арсения вместе с облачком пара, и только теперь он почувствовал пощипывающий кожу морозец. Довольно крепкий, не меньше минус пятнадцати. И бежать неизвестно куда по такому морозу в тонкой одежке просто глупо и смешно, так как на деле это просто самоубийство. А самоубийц Арсений презирал глубоко и искренне и добровольно вступать в их ряды вовсе не собирался.

Он бросил последний, контрольный взгляд на проклятые луны, решительно повернулся и в пару прыжков оказался в доме. Женщины обрадованно ринулись закрывать дверь, и Арсений заметил их посиневшие от холода губы. Значит, тоже мерзли, но вслед не бежали, а просто стояли и ждали. Ясен пень, загодя знали, никуда пленнику отсюда не деться. А вот почему не стали возвращать его в дом силой, еще предстоит разбираться. То ли боялись, что он их покалечит, сопротивляясь, то ли наоборот. Вон какие острые штучки висят почти у каждой на поясе.

И тут у Арсения родилось в душе нехорошее подозрение, что он для чего-то очень нужен вот этим амбалистым теткам. Пониманию таких вещей бизнес учит быстрее, чем походы к психологам. Причем нужен именно в качестве союзника, а не раба. Ведь если бы не надежда на какую-то будущую выгоду, вряд ли бы они стали особо церемониться. Заперли в каком-нибудь чулане с крепкой дверью и спали бы себе спокойно. Ежу понятно, за просто так невесть откуда взявшегося чужеземца не укладывают спать под меховое одеяльце и не приставляют охранницу, готовую на всё. Видно же было, пожелай он чего погорячее, сопротивляться или звать на помощь она бы не стала.

И если так, вполне вероятно, именно эти тетки имеют какое-то отношение и к его появлению в этом мире. Может, и не сами дельце провернули, на колдунов они как-то не похожи, да и ясно помнятся ему мохнатые морды, но заказик сделать вполне могли. И тогда становится понятным их терпеливое ожидание: не хотят портить с ним, Арсением, отношений. И для него это просто замечательно. Значит, можно будет поторговаться, вполне возможно, колдуны знают и обратный путь домой. Во всех случаях Арсению не нужно идти ни на какие сделки, пока не разведает все досконально про этот мир.

Хуже всего, что придется учить язык, а у него с тех пор, как пытался выучить в школе английский, стойкое отвращение ко всяким языкам.

– … – с состраданием поглядывая на Арсения, мягко позвала немолодая женщина и указала в ту сторону, откуда они сюда прибежали.

– Да уж конечно пойду, не тут же околевать, – ворчливо пробормотал пленник и оглянулся на кучи белого меха. – Пока, дружище, завтра приду проведать.

А потом отчаянно подмигнул хозяйкам и первым зашагал в сторону спален, со злым удовольствием отметив их ошеломленные взгляды. Ну, теперь держитесь, гренадерши, смотрите только, как бы жалеть не пришлось, что не норвежца или шведа вытащили, которые много лет живут себе спокойненько, ни войн, ни перестроек не зная, а русского парня, и так доведенного уродливой российской жизнью до озверелого состояния.

Пока топал по темным гулким комнатам и шагал по лестнице, Арсений успел немного мозгами пораскинуть, правила поведения для себя установить. Само собой, злить и настраивать против себя аборигенов он не будет, это самое глупое, что можно придумать в его положении. Но и унижаться не станет, нужно попытаться так поставить себя, чтобы туземцы прониклись к нему уважением. Как минимум.

И когда старшая из женщин, торопливо топающая следом, окликнула его, остановившись возле двери в спальню, красноречиво покачал головой в ответ. А потом так же красноречиво изобразил, как грызет что-то аппетитное и даже губы облизнул. Одна из провожатых испуганно охнула, другие мрачно схватились за оружие.

– Вот дуры-бабы, – с упреком уставился на аборигенок Арсений, – решили, небось, будто я людоед? Или вы и сами такие? Тогда нужно будет отдельный номер занять, на всякий случай.

– … – Только старшая поняла все правильно и жестами предложила Арсению подождать в комнате, еду она принесет сама.

– Перебьешься, – чуть грубовато отказался пленник, – мало ли чего вы втихаря подсыпать можете. Нет уж, я с тобой пойду, прослежу за процессом.

Он подцепил тетку под руку и широким жестом распахнул перед ней невидимые двери, веди, мол.

Втора попыталась было вырвать руку, но сразу унялась, сообразив, что так только сильнее разозлит демона. Так, под ручку, они и дошли до завязанной шнурком двери, и только тут Харрис словно невзначай освободилась от демонской хватки. А распустив завязку и распахнув дверь, торопливо шагнула на ту лесенку, что вела вниз. Пользуясь полумраком и крутизной ступеней, втора постаралась уйти вперед: странное поведение демона настораживало женщину своей непредсказуемостью. Нет, их дому еще ни разу не повезло добыть себе защитника, но когда это происходило в других домах, каждый жест пленников и каждое сказанное ими слово передавалось остальным со скрупулезной точностью.

Если они, разумеется, были в состоянии говорить. Но нормального защитника последний раз вызывал лет семь назад дом Тишанот, остальные доставали то огромных птиц, то странных зверей, а один раз вообще попалась рыба с человеческой головой и руками.

– Нудалекоещё? – раздраженно проворчал демон, и втора тайком вздохнула: как бы еще понять, спрашивает он чего-то или сообщает, что сейчас начнет их убивать?

– Пришли, – сообщила на всякий случай как можно миролюбивее, открывая кухню.

Гараны, ввалившиеся следом, без дела не стояли, одна сразу направилась к очагу и, покопавшись, нашла под слоем залы раскаленные угольки, ловко раздула огонек под сухой щепочкой, зажгла большую лампу. Вторая, захватив с полки чистые чашки, поставила их на стол и начала раскладывать оставшуюся от ужина мамалыгу, третья, метнувшаяся в холодный чулан, уже несла полную миску соленых грибов.

А втора за это время успела положить на доску большой кусок вяленой кабанятины и ловко настрогать ее розовыми ломтиками с прослойкой чуть желтоватого жира.

Демон сел к столу и бдительно наблюдал за действиями женщин, а они специально готовили трапезу на всех присутствующих, памятуя о крайней недоверчивости пленников, считающих, что гараны только и мечтают отравить с таким трудом добытого защитника.

Потом вызванный подвинул к себе выбранную чашку с мамалыгой, бросил сверху несколько ломтей мяса и что-то поискал на столе глазами.

– Вилокнеположено? – спросил с неприкрытым ехидством и показал вторе, как чем-то невидимым черпает кашу.

– Фух, – облегченно пробормотала Урса, присаживаясь к столу так, чтоб не задеть больную руку, – наш-то не дикий, ложку требует. А тишанотский только сырое мясо жрал, да и брал голыми руками.

– Сдается мне, он вообще не такой, как другие, вот посмотрим, на что в бою годен, тогда и будем знать, радоваться или горевать, – задумчиво ответила втора скорее своим мыслям, чем подручнице, наблюдая, как пленник обнюхивает и разглядывает каждый кусочек еды, прежде чем сунуть его в рот.

Арсений слушал мягкие женские голоса, чем-то напоминавшие индийские, из виденных в детстве фильмов, и жевал почти несоленое жесткое сало, припахивающее к тому же застарелым жиром. Соленые грибы он есть побоялся, хотя и очень любил. Однако осторожность взяла верх: незнакомые грибы еще в детстве отец велел обходить десятой дорогой. К тому же и в густой каше попадались мелко порезанные кусочки грибов, только уже вареных. Вполне достаточно для проверки организма. Вилок, как он правильно догадался, у туземцев не было, женщина с неуклюжим лубком, привязанным к опухшей руке, притащила несколько деревянных некрашеных ложек.

Вопросы насчет туземных мужчин, которых он пока не встретил, местности, где стоит этот дом, того зала, куда его вытащили из родного мира, про здешний климат и политическое устройство страны роем растревоженных пчел гудели в голове Арсения, возникая и пропадая, вытесненные все новыми. Но все они были ерундой и мелочью по сравнению с главным: зачем он понадобился аборигенам? И тут снова возникала та же непреодолимая проблема – язык.

Но ведь должны же были эти тетки предусмотреть все вопросы, связанные с общением, заранее? А значит, не позднее чем утром все объяснят ему, и нужно только потерпеть, уговаривал себя пленник. Однако, наевшись и уже топая в сторону своей комнаты, не удержался, тронул ту женщину, которая была у туземок главной, за рукав и попробовал показать жестами, что хочет разговаривать.

– Нельзя пока ничего сделать, – печально покачала головой Харрис, – больна наша хозяйка, а сильный дар в доме только у нее. Теперь еще Тулист есть, но на ту у меня надежи нет. Раз она тебя удержать не сумела, то лучше уж не рисковать.