Призраки прошлого - Евгений Аллард

— Вы можете нам понадобиться, — сказал он, наконец, отдавая паспорт. — Дадите показания.

Я вернулся в город на трамвае, вышел на остановке, где располагался дендрарий, но ощутил, как у меня подвело живот от голода. Напротив арочного входа я увидел кафе с симпатичной вывеской, нашёл свободное местечко и удобно там расположился с куском жареного мяса с гарниром и кружкой тёмного пива. Сбоку от меня сидело двоих мужчин, привлекавших внимание карикатурной непохожестью. Толстый, оплывший коротыш с абсолютно лысой головой, которая лежала на плечах, как арбуз на блюде, маленькими, близко посажёными глазками с мешками, слоновьими ушами, седыми, редкими усами, и носом, приплюснутым у переносицы и огромной блямбой, похожей на грушу, в конце. Второй выглядел его полной противоположностью — поджарый, долговязый молодой человек, склонившийся над столом, как стрелка крана, с рыжеватой бородой, засаленными патлами, собранными в жидкий пучок, скреплённый аптекарской резинкой, голубыми, испуганными глазами и нервными руками, которые он не знал куда деть. Коротыш в ярости отчитывал молодого человека, колотя по столику волосатым пальцем, толстым, как сарделька.

— Лившиц, если ты не отыщешь мне этого говнюка, считай, что больше у меня не работаешь! Ещё один день и мы вылетаем в трубу. Ты понял? — бушевал коротыш.

— Где я найду его? — пролепетал молодой человек.

— Господи… (дальше шёл трёхэтажный мат) да наверняка сидит в казино. Я же знаю его. Он игрок, астрономические суммы просаживает. Обойди все казино, выдерни его оттуда!

— Да нет в этом городишке казино, — оправдывался его собеседник. — Я уже проверял.

— Ну, в борделе! Твою мать, Лившиц, какого дьявола я взял тебя! Не можешь элементарных вещей сделать! Ты второй или хрен собачий?! Сколько раз я тебе говорил: ты должен контролировать работу всей группы! — по слогам отчеканил лысый толстяк. — Всей! Это твоя прямая обязанность!

— Ну что же мне, все бордели обыскивать? — воскликнул в отчаянье Лившиц.

— Боже, боже. Иисусе. Зачем я связался с этими говнюками, тупыми ублюдками, мерзавцами, — причитал его собеседник, покачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик. — За что меня покарали боги. Лившиц, найди мне Северцева! Хоть из-под земли достань! Ты понял?! — остановив покачивания, завопил он.

— Может нам другого актёра подыскать, Давид Григорьевич? Переснимем пару сцен, — пробормотал, заикаясь, Лифшиц.

— Я шестьдесят четыре года Давид Григорьевич! — завизжал коротыш. — Ты знаешь… (дальше опять шёл семиэтажный мат) сколько будет стоить новый актёр? Мне! Я что, по-твоему, бабки рожаю?! А во сколько мне обходятся эти пьянки-гулянки Северцева и всех остальных? Знаешь?!

— Я найду его. Обязательно, — почти шептал Лифшиц.

Я аккуратно доел бифштекс, посетовав, что пришлось давиться гадостью, а не лакомиться изумительной жареной свининой, которую приготовила на обед Екатерина Павловна, встал и театрально возник около столика, за которым сидело двое комичных персонажей.

— Вам не стоит искать Северцева, — произнёс я спокойно. — Он умер. Я труп его нашёл в пещере на берегу. Позвоните в местное отделение полиции.

И с удовольствием понаблюдал за реакцией обоих собеседников. Молодой человек замер, побледнел, и на его вытянувшемся лице отразился нескрываемый ужас. Коротыш набычился и, не поднимая головы, бросил искоса злобный взгляд на меня. Довольный произведённым эффектом я вышел из кафе и направился к входу в дендрарий. Но меня поджидал чудовищный облом.

— Кино снимають, — услышал я надтреснутый, старческий голос за спиной. — Почитай второй день уже. Вот и закрыто для посещения.

Я обернулся, обнаружив маленькую, худенькую старушку с лицом, похожим на печёное яблоко, в архаичном, совсем не по моде платье, кокетливой шляпкой с вуалью, и кружевным зонтиком от солнца.

— А кто снимает? — заинтересованно спросил я.

— Откуда ж мне знать-то? — удивилась старушенция.

— Я думал, вы тоже снимаетесь, — объяснил я.

— Да. В массовке, — игриво подтвердила она, поправляя шляпку. — По двести пятьдесят рублёв платют. Какая-никакая прибавка к пенсии.

Я лишь скрипнул зубами от досады. День прошёл абсолютно впустую.

3

— Ну как нравится? — спросила Екатерина Павловна.

— Да, очень вкусно, — ответил я совершенно искренне.

После облома с дендрарием я вернулся домой, успел к ужину и теперь наслаждался яствами, которые приготовила хозяйка.

— Как прошёл день? — спросила она, накладывая мне ещё салата.

— Нормально. Много времени потерял. Пока полицию ждал, — ляпнул я, совершенно не подумав и осёкся.

— Полицию? — Сергей удосужился поднять от тарелки глаза и взглянуть на меня. — А зачем вы её ждали?

Я замешкался, ругая себя за длинный язык, на чем свет стоит.

— Я нашёл тело в пещере. На берегу, — пояснил я. — Полицию вызвал. Они ехали очень долго, будто из Австралии.

— Утопленник? — спросил Сергей.

— Вряд ли.

— Выяснили, кто это? — спросила Екатерина.

— Да. Актёр Григорий Северцев. Снимался здесь, в вашем городе. Пропал пару дней назад.

— Северцев? Как жалко, — проговорила Екатерина дрогнувшим голосом. — Такой хороший актёр. Что же случилось, вы не поняли, Олег?

— Нет, — на этот раз мне удалось соврать.

— Теперь у вас появился сенсационный материал, — ядовито прокомментировал Сергей. — Можете заняться частным расследованием.

Я бросил на него ироничный взгляд и спокойно пояснил:

— Я не собираюсь этого делать. Я здесь не для этого.

— Сергей, ты позвонил заведующей библиотекой по поводу материалов, связанных с историей маяка? — поинтересовалась Екатерина. — Чтобы Олег мог получить доступ?

— Нет, не успел, — буркнул хмуро Сергей.

Я хотел сказать, что в этом нет необходимости, потому что на маяке нет никаких привидений, а есть вполне осязаемые, живые люди, но прикусил язык.

— Обязательно позвони, — сказала Екатерина строго.

— Хорошо, — пробурчал Сергей.

Я уже собирался выйти из-за стола, как услышал странный шум. Осмотрелся — люстра мерно раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, в серванте блюдца, чашки начали дребезжать, подскакивая на полках.

— Землетрясение? — спросил я, и вдруг заметил испуганный взгляд Екатерины.

— Дети, быстро на улицу! — крикнула она.

Вадим схватил маленькую Ирочку и бросился к двери. По косяку, будто по бикфордову шнуру, весело пробежал ослепительно яркий огонёк, дверь вспыхнула, как факел. Из стыков стен, плинтуса, карниза одновременно вырвались языки пламени, будто раскалённые струи расплавленной стали, расчертив поверхность на равные, пылающие квадраты. Екатерина, не растерявшись, вытащила пару одеял, сунув одно из них мне в руки. Дверцы серванта сами собой открылись, начала вылетать посуда и разбиваться о стены с жалобным звоном, усыпав пол мелкими осколками. Стол и стулья хаотично двигались, подпрыгивая на месте.

Мы с Екатериной метались по кухне, пытаясь усмирить огненное чудовище, а Сергей, уставившись в одну точку, замер в круге пляшущих языков пламени, бьющейся с грохотом посуды. На его лице возникло обречённое выражение, будто он смирился с тем, что пришёл его последний час. Вакханалия продолжалась буквально пару минут, потом огонь сам собой начал слабеть, затухать, исчез, как будто его и не было. Вся посуда уже лежала в виде россыпи мелких осколков на полу. Я вздохнул с облегчением, но тут погас свет. Я слышал, как Екатерина шарит по ящикам.

Через мгновение, заметив тусклое свечение, я решил, что она включила фонарик. Но тут же понял, что ошибся — из сияющего круга в углу кухни начала медленно подниматься полупрозрачная фигура. Хрупкая девушка в длинном белом одеянии с развевающимися волосами парила над полом. Бледное лицо с тёмными кругами под глазами. Все как бывает в фильмах ужасов. Я молниеносно оказался рядом, протянул руку, чтобы потрогать, но ощутил нехилый удар по ногам, сваливший на пол. Вскочив, быстрым движением руки вытащил из кармана пиджака мобильник с камерой и навёл на нежданную гостью, чтобы запечатлеть для истории, и сделал это совершенно напрасно. Аппарат вырвался из рук, и с грохотом шваркнулся о стену с такой силой, что несчастный гаджет разлетелся на отдельные детали. Твою мать! Тыща баксов коту под хвост!

— Боже, как я страдаю. Как я страдаю! — пробормотала фигура замогильным, неживым голосом. Если бы знали, как!

Она вдруг схватилась за горло, начала задыхаться, хрипеть, будто её душили, обвисла, как марионетка на ниточках. Провисев так пару секунд, фигура начала терять контуры, и растаяла, как дым. Оглядев разгром, устроенный этой чертовщиной, я спросил Екатерину:

— Где у вас силовой щит?