Пираньи - Гарольд Роббинс

– А ты – импотент.

– Ты не моя девушка.

– Но ты меня даже толком не рассмотрел, – сказала она.

– У меня свои правила.

Я потянулся за сигаретой. Она прыгнула в воду. Тело ее скрылось под водой, вынырнула она уже метрах в двадцати от парохода, прямо перед Анжело. Она обхватила его и начала топить.

– Сумасшедший, – голос капитана, здоровенного перуанца, раздался у меня за спиной.

Я обернулся.

– Скажи своему другу немедленно вернуться, – с запинкой по-английски сказал он. – Это опасно.

Что-то в его голосе заставило меня беспрекословно подчиниться.

– Анжело! – заорал я. – Капитан хочет, чтобы вы вернулись на борт.

– Зачем?

– Он говорит, что это опасно.

– Ерунда, – рассмеялся он, – река спокойна…

Он завертелся на одном месте, ища глазами свою подружку.

– Эй ты! Перестань меня цапать!

– Я далеко от тебя.

Она была метрах в пяти от него.

– Ой! – вскрикнул Анжело, а потом завопил от боли. – Что это такое, Боже мой?!

Он изо всех сил бил ногами по воде, стараясь доплыть до лодки.

– Пираньи! – крикнул один из матросов. Он схватил багор, пытаясь протянуть его как можно дальше.

Альма поплыла назад.

– Ой! Они плывут за мной!

Она вцепилась в конец багра, матрос подтащил ее поближе и вытащил на палубу. Все ноги у нее были испещрены крошечными укусами, из которых уже начала сочиться кровь.

Девушку положили на палубу, а матрос тем временем пытался дотянуться багром до Анжело. Я видел, что он все еще колотит ногами по воде и кричит, но плывет все медленнее. Я вырвал у матроса багор и взял его за руку таким образом, чтобы как можно дальше протянуть багор.

– Хватайся! – крикнул я.

Вскрикивая от боли, он дотянулся и уцепился за багор. Вместе с матросом мы подтащили отяжелевшее тело к борту, парень подхватил его под мышки и втянул на палубу.

Я видел страшные вещи во Вьетнаме, но даже там я не видел ничего подобного. Правая нога была почти полностью объедена до костей, мясо на левой ноге висело клочьями. Глаза Анжело были открыты, но взгляд помутился от боли и ужаса. Он посмотрел на себя и не смог выговорить ни слова, только стонал и вскрикивал. Весь низ живота превратился в кровавое месиво, половые органы исчезли. Он откинул голову, посмотрел на меня и снова попытался заговорить, но не смог.

– Он умрет, – абсолютно равнодушно проговорил капитан. – Я уже видел такое раньше. Через час, может быть, через два часа, но он все равно умрет.

– Можно хоть что-нибудь сделать? Капитан отрицательно покачал головой.

– Убейте его, – произнес он безразлично. – Или пускай умирает в муках.

Я повернулся к Анжело. Говорили его глаза. Он понял, что сказал капитан, и смог произнести только одно слово. Родня.

Я знал, что он имеет в виду. У себя за спиной, на скамейке, я нащупал автоматический пистолет и взял его в руку. Держа пистолет за спиной, я снял его с предохранителя. Затем поцеловал Анжело в лоб.

– Родня, – повторил я, закрыл ему глаза и нажал на курок.

Я медленно поднялся и еще раз посмотрел на него. Анжело был мертв. Что-то ушло из моей души, но что-то другое возродилось. Семья. Родня.

– Что будем с ним делать? – спросил капитан. Только теперь я заметил, что все стоят вокруг нас.

– Ничего не поделаешь, – сказал я и указал рукой за борт.

– Часы, – капитан пальцем ткнул в «Роллекс» на руке Анжело.

– Дай их сюда.

Я знал, что дядя захочет их получить. Я повернулся к девушке, лежавшей на палубе, она со страхом смотрела на него. Послышался всплеск, и тело Анжело упало в воду. Помолчав, я заговорил с ней.

– Как ты себя чувствуешь? Она была испугана.

– Ты меня не убьешь?

Я понял, что продолжаю сжимать в руке пистолет. Я поставил его снова на предохранитель и сунул за пояс.

– Нет.

Потом, обращаясь к капитану, спросил:

– Ей можно чем-нибудь помочь? Он склонился над ней.

– Ее не сильно покусали, в основном пираньи накинулись на вашего брата. Мы приложим свежие листья коки к ногам, и боль пройдет, все заживет.

– Отнесите ее в каюту и займитесь лечением, а потом возвращайтесь.

– Да, сеньор, – сказал капитан.

Я наблюдал, как он поднял ее на руки и понес в каюту, а один из матросов понес следом связку листьев коки. Я снова уселся на скамейку на корме.

Через несколько минут вышел капитан.

– Мой матрос оказывает ей помощь. Чем могу служить?

Я поднял на него глаза.

– У вас есть бутылка виски?

– У меня есть ром.

– Несите, – сказал я. – Мне нужно выпить.

Глава 3

На корабле была только одна большая каюта внизу. Посередине – занавеска, отделявшая мою койку от большей, на которой спали Анжело и Альма. Несмотря на то что я выпил полбутылки рома, я был трезв как стеклышко. Занавеска была отдернута, Альма лежала на постели. Казалось, она спит: глаза были закрыты, слышался только легкий шелест ее дыхания.

Я прошел по каюте и остановился около ее постели, ладонью пощупал лоб. Температуры не было. Она открыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Ноги онемели. Я их совсем не чувствую.

– Это действие листьев коки. Так сказал капитан. Это натуральный кокаин – сильный обезболивающий препарат. Он сказал, что у тебя только легкие царапины, через пару дней все будет в порядке.

– У меня в голове туман, – сказала она.

– Он дал тебе отвар из листьев коки. Это тебя немножко расслабит.

Она кивнула, в глазах стояли слезы.

– Я сожалею о том, что случилось с твоим братом. Я ничего не ответил.

– Мне он нравился, – продолжала она, – он был немного сумасшедший, но очень милый.

– Да, – согласился я.

– Что ты теперь будешь делать?

– Наверное, нужно продолжать. Что еще я могу сделать?

Она посмотрела мне в глаза.

– Ты не плачешь.

– Слезами горю не поможешь. Его нет. Все кончено. Я пересел на свою койку.

– Почему бы тебе не уснуть? Завтра ты почувствуешь себя намного лучше.

– Я боюсь, меня будут мучить кошмары.

– Ничего не бойся. Я буду рядом.

Она слабо кивнула и закрыла глаза. Через минуту ее дыхание стало спокойным, девушка спала. Я вытащил дипломат, который Анжело поставил под мою койку. Он был заперт. Я нашел ключи в штанах, которые он бросил на стул.

Дипломат был набит пачками стодолларовых банкнот в банковской упаковке. Я быстро пересчитал деньги. Сто тысяч долларов. Изнутри, на крышке портфеля, была прикреплена отпечатанная на машинке записка:

от Пукальпы до Икитоса – пароход 10

от Икитоса до Медельина – ДС 3 20

от Медельина до Панамы – ДС 3 20

от Панамы до Майами – Сессна 35

Я долго смотрел на деньги. У Анжело все было заранее рассчитано. И он вовсе не был таким сумасшедшим, каким хотел казаться. Я взял пачку в десять тысяч долларов и закрыл дипломат, потом поставил его на место под свою койку и открыл чемодан Анжело, стоявший у стенки. Под бельем лежал еще один пистолет и десять запасных обойм. Я засунул все это под койку, туда, где стоял дипломат, закрыл чемодан и снова поставил его у стены.