Путь Белой маски - Гектор Шульц

Бегом в свою комнату и после обеда расскажешь мне, как великий Парра изгнал каградов из Эрении, – ответила она, пропустив мимо ушей его слова. Эйден кивнул и, понурившись, вошел в дом. Спорить с Бронвен бесполезно. Если ей надоест, она возьмет пучок рогтеры и исхлещет спину до крови.

Сестра была старше его. Отец говорил, что родилась она, когда империей правил внук Монтона Первого. Эйден не знал её мать, но и сомнений не возникало в том, что Бронвен пошла в отца. Тот же волевой подбородок, черные глаза, острые скулы и тонкий нос. Чистокровная эренка. Белокожая и черноволосая. Горячий нрав и тяжелая рука. Мать Бронвен умерла при родах, оставив безутешному Доввену дочку. Много суровых зим прошло, прежде чем он позволил жрецу Ласа повязать на свою руку новую свадебную ленту. Его женой стала дочь Кагры – высокая, смуглая и молчаливая Элама. Не успело закончиться лето, как она подарила мужу сына. Эйдена. Такого же черноволосого, как отец, но смуглого, как гордые каграды.

Отца Эйден видел редко. Тот почти все время проводил в Ларахе, где находились его лавки. Заключал новые контракты, отряжал караваны, вел переговоры и преумножал свое состояние, домой возвращаясь только с началом зимы, да в редкие моменты, когда тоска по детям становилась сильнее. Элама всегда сопровождала его, как того требовал обычай, но вернувшись, не скрывала радости, увидев сына. Бронвен держалась с ней высокомерно и холодно, однако Эйден ни разу не видел, чтобы мать подняла на сестру голос, отругала или как-то показала, что она неродная. Наоборот, Элама не делала различий и любила их одинаково, несмотря на стену льда со стороны Бронвен. Правда в начале весны Бронвен серьезно поругалась с отцом, когда тот приехал домой на пару ночей. Эйден не застал весь разговор, услышал только его окончание.

– Почему он? – Эйден, спрятавшись рядом с дверью, вздрогнул, услышав голос сестры – неприятно холодный и даже злой. – Чем я хуже, отец?

– Тем, что ты женщина, – голос отца хриплый, усталый, но в нем слышится улыбка. – Бронна, ты знаешь наши обычаи…

– Знаю, – резко ответила сестра. Эйден затаил дыхание, ожидая услышать звук пощечины, но его не последовало. – Неужели все дело только в обычаях? Почему женщина не может быть купцом?

– Потому что так повелось издревле, – спокойно пояснил отец. – Когда пушок тронул мой подбородок, я отправился с отцом и помогал в его лавке, перенимая мудрость и учась вести дела. Пора Эйду становится мужчиной, а не возиться в дерьме со слугами на скотном дворе.

– А я? – голос Бронвен задрожал от обиды.

– А ты, дочь моя, обретешь счастье, найдя себе мужа, – мягко ответил он и добавил. – Тебе нет нужды волноваться. Я приму любое твое решение, а приданное будет богатым.

– Любое решение, – горько усмехнулась сестра. – Но не то, что я хочу на самом деле.

– Ты не купец, Бронна. Ты – будущая мать…

– На островах Гастана женщины равны мужчинам.

– Похвально, что ты интересуешься историей Эренвальда. Но будет так, как я сказал, – в голосе отца послышались суровые нотки. Эйден слышал пару раз, как он разговаривал так с караванщиками и те съеживались, не рискуя смотреть ему в глаза. – На исходе лета Эйден поедет со мной в Ларах и будет учиться вести дела. А ты будешь хранить себя для мужа. А если не угомонишься, то мужа я тебе найду сам. Такого, какого сочту нужным. Такого, кто сможет укротить твой буйный норов. Ясно?

– Да, отец, – снова лёд в словах. И безразличие. Эйден юркнул в кладовую, услышав шаги. И сделал это вовремя, потому что дверь распахнулась и Бронвен, ворча под нос ругательства, выскочила из отцовской спальни. Если бы она узнала, что он все слышал, то пучком рогтеры точно бы не ограничилась. Но о разговоре Эйден вспомнил только сейчас, поэтому вздохнул и, войдя в комнату, взял с кровати тяжелую книгу. «Житие великого Парра». Бронвен оправданий слушать не станет, да и на его мнение ей тоже плевать. Радовало только то, что скоро приедет мать. От этого настроение сразу улучшилось и Эйден, улыбнувшись, раскрыл книгу на нужной главе.

Бронвен пришла в его спальню ближе к полуночи. Взяла в руки книгу, прищурилась и внимательно посмотрела на брата. Эйден замер, гадая, что последует. Сестра нахмурилась, прошлась по комнате и, отряхнув с костюма, невидимые крошки, присела у окна, после чего раскрыла «Житие» на главе про изгнание каградов.

– Что сделал Парра, захватив лидера мятежников? – тихо спросила она. Эйден поежился, увидев в её глазах холод. – Ты читал?

– Да, Бронвен. Парра захватил Канамо Хейфитца после битвы на Ларахских полях. Он отправил в лагерь мятежников посла, но каграды прислали обратно только его голову. За это Парра взошел на стену замка и повелел…

– Говори, – подтолкнула его Бронвен. Эйден поморщился. «Житие великого Парра» всегда давалось ему сложно. Иногда его начинало тошнить от книги, настолько ярко там были описаны некоторые моменты.

– Он повелел поставить на стене большой столб, к которому привязали Канамо Хейфитца, а потом… Бронвен…

– Говори! – прошипела сестра, наклонив голову. – Как ты дела собрался вести вместе с отцом, если блюешь и падаешь в обморок от простой книжки.

– Он… Он снял с Канамо кожу. Заживо.

– Верно. Перед кем?

– Перед мятежными каградами. Канамо не сдержался и закричал, но Парра продолжал истязать…

– Истязать? – приподняла бровь девушка.

– Прости, Бронвен. Я ошибся. Не истязать, а показывать каградам свое величие.

– Дальше.

– Сняв кожу, Парра принялся отрезать от тела Канамо куски мяса и тут же бросал их вниз.

– А Канамо? – улыбка тронула бледные губы Бронвен. Эйден потупился, вздохнул и тихо ответил.

– Он был жив все это время. Великий Парра славился умением свежевать людей так, что они оставались в сознании, пока ему это было нужно. На последнем издыхании Канамо испросил у Парра милости и получил её. Ему… ему отрезали голову.

– Верно. А утром к великому Парра явились лидеры мятежников и склонили колена. Парра изгнал их из Эрении, но то было давно. Сейчас Кагра, наравне с островами Гастана и Алией вошла в состав империи Эренвальд.

– Бронвен? – тихо окликнул сестру Эйден, когда девушка поднялась и направилась к выходу из спальни.

– Что?

– Почему ты меня так ненавидишь?

– Ненавижу? – снова легкая улыбка появилась на бледных губах. – Ненависть – это чувство. Такое же, как любовь. И ненависть, как и любовь, нужно заслужить. Спи. Скоро ты перестанешь мозолить мне глаза и уедешь с отцом в Ларах.

– «Хорошо бы», – подумал Эйден и облегченно вздохнул, когда Бронвен покинула его