Проводник - Сергей Самойленко

– Я бы тоже очень хотела узнать правду, – ответила Ира неожиданно твердо. – Только где искать, у кого спрашивать? Статья осталась у Виктора. Как мы ее заберем? Придем и скажем родителям – ой, там кусок газеты был у Вити, отдайте нам его, пожалуйста? Как будто им сейчас до этого! Они сына потеряли.

– Я думаю, нам стоит немного подождать, пока они более-менее успокоятся, а после прийти и поговорить. Сейчас, конечно, нас попросту культурно пошлют. А может, и некультурно.

– Мы пока можем просмотреть оставшиеся газеты и журналы. Может, найдём что-то похожее на знакомую нам статью, – предложила Ира.

Идея была хорошая. Сначала мы поищем какие-нибудь следы и упоминания в архиве. А уж после попробуем добыть статью из дома Виктора и узнать, что же на самом деле произошло.

8

Остаток дня мы провели в поисках хоть какой-нибудь информации, касающейся газетной вырезки. Перерыли множество изданий, но так и не нашли ни продолжения, ни даже намёка на нашу историю.

– Ну и что теперь будем делать? – устало спросила Ира, когда мы наконец закончили возиться с огромной кучей пыльных пожелтевших газет, журналов и вырезок. Глаза ее, кажется, даже немного слезились от пыли.

– Спокойно, действуем по плану! – ответил я с несколько преувеличенной бодростью. Не то чтобы я очень надеялся и вправду что-то найти, но все равно чувствовал разочарование. И усталость. – Статья ведь у Виктора дома.

– Да… Со статьей на руках мы, наверное, сможем разузнать побольше – неуверенно протянула Ира. – Найти людей, которые что-нибудь расскажут.

Мы уже собирались уходить, как вдруг меня осенило. Я схватил журналу записей, лежавший на подоконнике, и начал быстро его листать.

– Что ты ищешь? – недоуменно спросила Ира.

– Все очень просто! Как же я раньше об этом не догадался? – я открыл журнал на последней странице и проверил последнюю запись. Затем быстро переписал несколько слов в блокнот. Подойдя к стопке газет, я стал перебирать их одну за другой.

– Да что ты делаешь? Ты можешь мне сказать или нет? – Ира почти кричала. Видимо, сказывалось напряжение последних часов.

– Наша статья 1947 года выпуска. Правильно? Я взял несколько газет этого года и собираюсь переписать имена людей, работавших в издательстве. Все очень просто.

– Как же я сама не догадалась? Наверное, из-за всего этого вообще голова не варит. Получается, зная, кто работал в это время, мы можем попробовать связаться с ними и узнать про нашу статью!

– Наверное, так. Но нам еще нужно будет этих людей найти. А с этим уже сложнее. Список не то чтобы большой, но поработать есть над чем, – я продемонстрировал Ире блокнотный листок с десятком записей – фамилия, имя, отчество, должность. – Завтра мы зайдем попрощаться с Виктором и попробуем забрать статью.

– И постараемся найти людей, связанных с ней, – закончила Ира.

– Да, хотя прошло уже сорок лет… Ладно, все будет завтра. Скорее бы этот сумасшедший день закончился!

Мы медленно шли домой, каждый думал о своем. Я о том, как сказать родителям Виктора, что нам надо забрать кое-какой документ, и придется порыться в его вещах. Это может быть нелегко.

– Во сколько завтра? – прервала Ира наше молчание.

– Извини, что? – я встрепенулся.

– Ну, в котором часу пойдем проститься с Виктором? – спросила она.

– Я думаю, часов в двенадцать… Давай встретимся здесь, – я показал рукой на перекрёсток между нашими домами.

– Хорошо, а что с Алфавитом? – вдруг спросила Ира.

– Позвоню ему и договорюсь о встрече. Алфавит-то нам точно не помешает. Его рассудительность будет очень полезна в такой ситуации.

Ира чуть закусила светлый локон. Я заметил, что она часто делает так, когда нервничает.

– Ладно, договорились, в двенадцать, – Ира помахала мне и быстро ушла.

На улице было светло, дети еще играли на площадке и, проходя мимо одного из подъездов, я услышал разговор двух ребят. Мальчик и девочка лет девяти-десяти сидели на скамейке и громко спорили, не замечая никого вокруг.

– Да я говорю тебе, она существует – рыжая ведьма! – утверждала девочка.

– Девчачьи байки! – фыркал мальчик.

– Тогда слушай… – начала девочка.

Я как бы невзначай приостановился в стороне. Двое не обращали на меня никакого внимания.

– Рыжая ведьма забирает одиноких детей в тёмных подъездах. Тех, кто идет домой без родителей. Говорят, она заходит в темный подъезд и следует за ним. А когда ребёнок собирается выйти на свет или позвонить в дверь, она хватает его из темноты и забирает.

– Куда забирает? В избушку на курьих ножках?

– Никто не знает, куда, дети просто исчезают. Говорят, что на месте, где ведьма похищает ребенка, обязательно находят рыжий волос. Потому и прозвали ее рыжей ведьмой.

– А откуда они знают, что ведьма – это ведьма? – недоверчиво спросил мальчик.

– Ну, значит, кто-то видел, что это ведьма!

– А кто ее мог видеть, если она нападает только на одиноких детей, и все они пропали? – спросил мальчик с еще большим недоверием в голосе. – Один мальчик из соседнего подъезда мне говорил, что другой мальчик из соседнего двора рассказывал, что видел, как она напала на девочку из того же двора. Но он, ну, который видел, после этого не выходит гулять, боится, – в голосе девочки прозвучало презрение.

Мальчик хотел еще что-то спросить, но сверху открылась форточка, из которой высунулась женщина: «Маша, домой!».

– Ну всё, мне пора, – сказала Маша мальчику. – И будь осторожен с ведьмой! Я вот ношу с собой фонарик, если вдруг не будет света в подъезде!

– Хорошо, я постараюсь не оказаться на месте жертвы, – ответил мальчик с изрядной, не по годам, долей сарказма в голосе и в очередной раз поправил очки. Он не поверил в ведьму, или, по крайней мере, не показал виду. Девочка недовольно фыркнула и убежала в подъезд.

9

На следующий день я отправился проститься с Виктором один. Ира позвонила мне, извинилась и сказала, что родители просят поехать с ними на дачу. Отказать она никак не может – отец уезжает в долгую командировку, и перед этим нужно многое сделать по хозяйству.

Алфавит трубку не брал. Я расстроился: где же он, когда так нужен? Делать было нечего, надо было действовать. Прикинув несколько возможных сценариев развития разговора с родителями Виктора, я отправился к его дому.

Остановившись на несколько секунд перед знакомой дверью, обклеенной шоколадными обертками, я нажал на кнопку звонка. Прошло около минуты, с той стороны двери было тихо. Я надавил на звонок еще раз, подержав палец на кнопке подольше. Неужели я опоздал, и все уже уехали на кладбище?

Наконец с другой стороны послышался шорох и неспешные шаги. Сердце екнуло – я волновался. Как вести себя с этими несчастными людьми?

Дверь отворилась, на пороге стоял невысокий старичок. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Здравствуйте, я хотел проститься с Виктором. Мы с ним учились и работали, вернее, проходили практику этим летом.

Глаза старика ожили, и он жестом пригласил меня войти. Квартира была обставлена просто, но со вкусом. Царила совершеннейшая тишина – ни шороха. Не похоже, что кроме меня и старика тут есть кто-то еще.

– Вот, возьмите молодой человек, – старик протянул мне домашние тапочки. Голос у него был на удивление спокойным. Через приоткрытую дверь в гостиную я смог заметить большой ковёр, мебель вдоль стены и небольшой телевизор в углу. Комната была пустой. Гроба в ней не было. Старик кивнул на другую дверь.

– Вот комната Вити. Подождите пока здесь, а я принесу вам чай, – все так же спокойно сказал дедушка Виктора (я понял так, что это был именно он).

Он скрылся на кухне и через несколько секунд послышался шум воды и звон посуды. Я почувствовал себя неловко: с одной стороны, неудобно, что пожилой человек готовит мне чай, с другой – отказываться еще более неудобно.

Мысленно я уже готовился к тому моменту, когда увижу тело Виктора, лежащее в гробу. Было жутко – хоть нас и учили, что смерть – это естественный итог жизни, я все-таки побаивался мертвецов. Конечно, будущий журналист должен быть готов ко всему, в том числе делать любые репортажи, но я предпочел бы заниматься чем-то мирным, без покойников.

Вспомнилось, как в лет семь или восемь я играл во дворе с другими мальчишками. Стоял теплый летний вечер, мы бегали и дурачились. Главным развлечением ребятишек тогда было играть на стройке. Вот и в тот раз ребята постарше позвали нас туда. Это грозило родительским ремнем, но отказаться было нельзя – тыкали бы пальцем, задразнили трусом и девчонкой.

С радостными криками мы помчались на стройку. В те времена такие объекты почти не охранялись. Был заборчик, скорее символический, перебраться через него почти никогда не составляло труда. Сторожа тоже не было – вернее, он-то был, но старшие сказали, что старичок пьян, лежит в будке и ничем нам не угрожает.