Злость моряка - Роберт Говард

Конечно, мне неудобно было перед ним, и я уж пожалел, что не дождался Берта у выхода, чтобы задать ему взбучку после съемок, но теперь дела было, похоже, не поправить. Но тут примчался Томми Маркс и, дергая режиссера за рукав, закричал:

— Слушайте, босс! У меня гениальная мысль! Обрежем последний раунд там, где Берт в последний раз оказался на ковре! А потом начнется сцена с Реджи ван Виром, понимаете? Смонтировать можно легко!

— Да? — всхлипнул режиссер, утирая глаза. — Бросить Реджи на съедение этому людоеду? Он же сумасшедший! Думаю, он тот самый маньяк, что пытался убить Реджи вчера, в центре.

— Я думал, это Берт, — объяснил я.

— Послушайте! — продолжал Томми. — Дальше будет так: Стив ждет в своем углу, а Реджи ме-едленно поднимается на ноги! Стив бросается на него, Реджи встречает его правым в челюсть, и Стив падает! Сенсационный нокаут под конец лучшего кинобоя за всю историю кино! Реджи и пальцем никто не тронет, понимаете? И разницы никто не поймет!

— Ну, а откуда мне знать, что этому питекантропу не придет в голову уложить и Реджи, когда они окажутся на ринге?

— Да ведь он ничего не имеет против Реджи. Верно, Стив? К Берту у него личная вражда, так ведь? Ты сделаешь все, как надо, Стив, верно?

— Отлично, — пробормотал режиссер. — Попробуем. Только не кидайся на Реджи слишком яростно, а то он удерет с ринга.

Мне едва хватило терпения дослушать их разговор. Да, с ними нужно было все уладить по-честному, однако именно сейчас у меня были более срочные дела.

Я подтвердил готовность сделать все, как следует, и поспешил туда, где сидела Марджори. На месте ее не оказалось. Она поспешала за секундантами, уводившими моего белокурого противника в гримерную.

Догнав ее, я нежно положил руку ей на плечо.

— Марджори, — сказал я, — не бойтесь больше этого грубияна! Я отомстил за нас обоих! Больше уж он не станет к вам приставать. Скажите вашему папаше: ему теперь нечего бояться, что бы там эта шляпа на него ни имела! Берт больше не препятствие для двух любящих сердец!

К величайшему моему изумлению и ужасу, она обернулась и обожгла меня гневным взглядом.

— Что за вздор?! — яростно выкрикнула она. — Вы зверь! Если еще хоть раз заговорите со мной, я позову полисмена! Как вы осмелились показаться мне на глаза после того, что сделали с бедным Бертом?! Негодяй! Скотина!

Узенькая ее ладошка хлестнула меня по лицу, Марджори топнула ногой, из глаз ее хлынули слезы. Догнав секундантов, она нежно пристроила ручищу Берта на свои хрупкие плечи и принялась ласково его утешать. Я только и мог, что смотреть им вслед, разинув рот и чувствуя себя круглым дураком. Подошедший Томми дернул меня за рукав:

— Эй, Стив! Идем снимать.

— Слушай, Томми, — говорю я, в некотором обалдении следуя за ним, — видел ту дамочку, что сейчас дала мне по личности? Этот гусь, он ей кем приходится?

— Он-то? — переспросил Томми, откусывая от брикета жевательного табака. — Да никем особенным. Он просто ее старший брат.

Я взвыл так, что, наверное, услышали и в Лабрадоре, и немедленно после этого мне пришлось откачивать Томми — он от неожиданности поперхнулся своей жвачкой.

Ну, ничего. По крайней мере, я узнал на собственном опыте: никогда не поймешь заранее, что женщина выкинет в следующую минуту!