Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография - Дж. Майкл Стражински

командование не сочло нарушение настолько тяжким, чтобы уволить его за недостойное поведение, с лишением всех прав и привилегий.

Вместе с Эвелин Чарльз вернулся в квартиру на Грэм-авеню на время поисков работы. Как правило, все поиски заканчивались в одном из баров, где он напивался, а потом возвращался домой, где избивал и насиловал жену. В результате Эвелин потеряла ребенка. Выздоровев, она несколько раз пыталась убежать, но Чарльз каждый раз силой возвращал ее домой. Чтобы предотвратить попытки побега, он запирал ее в квартире, в спальне, где наглухо заколотил все окна. Однажды ночью, после очередных жестоких побоев и изнасилования, Эвелин умудрилась затащить в спальню телефон как раз перед тем, как Чарльз должен был ее запереть, спрятав длинный провод за комодом и молясь, чтобы Чарльз этого не заметил. Утром, когда он ушел, она позвонила матери и сказала, что Чарльз пригрозил убить ее, как только вернется домой. В страхе за свою дочь Грейс убедила полицию войти в квартиру и сопроводить Эвелин до вокзала, к первому поезду, идущему в Калифорнию. Все события, имеющие отношение к ее побегу, наилучшим образом описаны в материалах Верховного суда штата Калифорния от 30 сентября 1952 года.

«…после вышеупомянутой свадьбы и до момента достижения данным ребенком[3] шестнадцати (16) лет, то есть в апреле и мае 1951 года, данный ребенок подвергался насилию со стороны обвиняемого и совершил попытку расстаться с обвиняемым, выразив тем самым намерение закончить супружеские отношения. Обвиняемый угрожал данному ребенку побоями, телесными повреждениями и даже убийством, в случае если она (ребенок) его покинет. Ребенок постоянно боялся за свою жизнь, поскольку обвиняемый неоднократно наносил побои, что составляло постоянную угрозу жизни ребенка. Данное насилие вынуждало ребенка продолжить сожительство с обвиняемым вопреки воле указанного ребенка с сохранением отношений жены и мужа. Приблизительно 11 августа 1952 года ребенок прекратил совместное проживание с обвиняемым и прекратил супружеские отношения с обвиняемым в качестве его жены. Обвиняемый продолжает угрожать здоровью и жизни ребенка и истцу путем угроз нанесения серьезных телесных повреждений».

Рассмотрев фотографии, свидетельствовавшие о побоях, суд аннулировал женитьбу и запретил Чарльзу находиться на территории штата Калифорния с целью возвращения себе бывшей жены. Почувствовав себя в безопасности, Эвелин вернулась на работу в бордель города Вальехо. Однако, с точки зрения Чарльза, Эвелин была его собственностью, а он всегда возвращал себе то, что принадлежало ему лично. Поэтому, когда Чарльз узнал, что Эвелин переехала на работу в публичный дом в Сиэтле, в штате Вашингтон, а значит, больше не находилась под юрисдикцией штата Калифорния, он подкупил другую проститутку, чтобы та выманила Эвелин из публичного дома под предлогом встречи с богатым клиентом.

Как только она появилась в указанном месте, Чарльз избил ее и увез в Нью-Джерси, сказав, что если она еще хоть раз попытается сбежать, то убьет и ее, и ее мать.

ОДНАКО, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЧАРЛЬЗА, ЭВЕЛИН БЫЛА ЕГО СОБСТВЕННОСТЬЮ, А ОН ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЛ СЕБЕ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖАЛО ЕМУ ЛИЧНО.

Частью нового унижения было то, что Чарльз не женился на ней снова. И это было частью тщательно продуманного плана, потому что в этом случае суд отверг бы все ее жалобы и обвинения. У Эвелин не будет доступа ни к банковским счетам Чарльза, ни к его имуществу, а любая собственность, оформленная на имя Эвелин Стражински, могла бы стать свидетельством ее мошенничества. Чарльз крепко затянул петлю на ее шее.

Вскоре после этих событий Эвелин обнаружила, что снова забеременела и 17 июля 1954 года родила сына. После соответствующих подсчетов Чарльз пришел к выводу, что ребенок был зачат или когда Эвелин работала проституткой, или чуть позже.

«Я даже не знаю, мой ли ты сын или нет», – Чарльз часто повторял эту фразу долгие годы, и его сомнения и подозрения достигли кульминации в двух письмах, отправленных им в 2003 году. В одном письме он требовал, чтобы его сын прошел тест ДНК, потому что он «был зачат в борделе, в Сиэтле, в штате Вашингтон, где работала твоя мать, от сутенера, с которым она спала, или от одного из клиентов сутенера. Она забыла фамилию сутенера и, конечно же, не знала имен его клиентов». Чарльз писал, что при некоторых обстоятельствах его сын «мог бы родиться чернокожим. После того как она (твоя мать) посмотрела на твои фотографии в интернете, она согласилась, что ты совсем на меня не похож, а кто может понимать это лучше, чем мать». Его целью было добиться того, чтобы его так называемый сын «не смог наследовать любое мое имущество, потому что я не являюсь твоим отцом».

Второе письмо по поводу сложившейся ситуации написала сама Эвелин. «В возрасте 17 лет я была в Сиэтле, штат Вашингтон, и, к несчастью, получилось так, что я стала проституткой в публичном доме… Я не могу быть уверенной в том, что ты родился через восемь или девять месяцев».

Ты был зачат в борделе.

И это был я.

Как вам такая «Тайна происхождения»?

Глава 2

Странные отношения

Вместо того чтобы заниматься новорожденным сыном, мой отец почти все свое время проводил в «охоте на геев»: он заманивал геев в укромные места и там жестоко их избивал. В результате Эвелин проводила все свое время наедине с Софией, которая открыто презирала ее. В скором времени Эвелин впала в глубокую послеродовую депрессию, которая еще более усугубилась ее полной изоляцией от внешнего мира и почти полным отсутствием какого-либо опыта в уходе за маленькими детьми.

Как мне рассказывала сама Эвелин, в младенчестве у меня был довольно приплюснутый нос, и она боялась, что мой отец обвинит ее в том, что она зачала меня во время секса с темнокожим клиентом. Поэтому она начала периодически сдавливать мой нос так сильно, как только могла, стараясь придать ему другую форму, и совершенно не осознавала, что носы растут по другим правилам. Я был еще ребенком, когда эта история показалась мне довольно странной, но я поверил в нее сразу, потому что у меня не было каких-либо других объяснений тому, почему я до сих пор постоянно чихаю и сморкаюсь.

Правда же состояла в том, что, по словам Софии и моей тетки Терезы, вся вышеописанная история о моем носе служила для Эвелин отговоркой. Как-то раз тетка застала Эвелин в момент, когда она сжимала мой нос одной рукой, а другой плотно и крепко закрывала мне рот. Она так сильно сдавливала мою носоглотку, пытаясь перекрыть доступ воздуха в легкие, что повредила тонкие носовые перегородки, что привело к хроническим проблемам.

Предположение первое: моя мать искренне верила, что тем самым сможет исправить