Книга и писатель в Византии - Александр Петрович Каждан

Поскольку бумажная масса ложилась на проволочную сетку, на листе обнаруживалось видимое на свет пересечение тонких линий: горизонтальных — вержеров («vergeures» — по-французски «полоски»), вертикальных — понтюзо («pontuseaux» — по-французски «мостки»).

Бумага западного и восточного производства, по-видимому, из одного и того же сырья: выше уже говорилось, что тезис о существовании хлопчатой бумаги ныне отвергнут. Однако различие между ними тем не менее заметно. Во-первых, для клейкого раствора на Востоке применяли крахмал, тогда как на Западе, во всяком случае, с конца XIII в. пользовались желатином, сваренным из рогов и копыт животных. Во-вторых, поверхность восточной бумаги, на которой писаны арабские и византийские книги, гладкая, с коричневатым оттенком, тогда как ранняя западная шероховатая, желтоватого и даже почти белого цвета. Восточная бумажная масса ровная, хорошо перемешанная, западная — пористая, неровная. В-третьих, вержеры восточной бумаги тонкие, иногда расположены по кривой, а понтюзо — плохо различимые, отстоят друг от друга на неравном расстоянии, тогда как западные вержеры толще и всегда параллельны раме, а понтюзо чередуются через ровные интервалы. Наконец, восточная бумага представлена форматом трех типов, тогда как Запад первоначально знал один-единственный формат — примерно 28 * 45 см.

С конца XIII в. качество западной бумаги быстро улучшается: бумажная масса делается более ровной, число вержеров возрастает, понтюзо располагаются ближе друг к другу. Напротив, в Византии после катастрофы 1204 г., когда Константинополь был захвачен крестоносцами, бумага становится значительно хуже, и это обстоятельство порождает своего рода пергаменный рецидив: торжественные императорские грамоты, которые с середины XI в. канцелярия выпускала на бумаге, уже с 1259 г. обычно переписываются на пергамене, и только документы меньшей важности остаются бумажными.

Если до XIII в. византийцы пользовались арабской бумагой и частично, может быть, бумагой собственного производства, то в XIV–XV вв. они предпочитают высококачественный западный писчий материал, главным образом итальянский.

Одной из характернейших особенностей западноевропейской бумаги с конца XIII в. становится наличие водяных знаков. Водяной знак, или филигрань, — это особый узор на бумажном листе, своего рода марка мастера. Она создавалась от рисунка на проволочной сетке, который «отпечатывался» на бумаге, подобно вержерам и понтюзо. Поскольку сетки были непрочны и время от времени ветшали и заменялись новыми, поскольку вместе с сеткой заменялся и рисунок водяного знака, эволюция филиграней дает возможность исследователю более или менее точно, иногда в пределах нескольких лет, датировать если не написание рукописи, то хотя бы изготовление бумаги. Некоторые мастера уже в начале XIV в. ставили на изделиях свою фамилию, например итальянские бумагоделы Фабриано, чья продукция вывозилась и в Константинополь.

Водяные знаки чрезвычайно разнообразны. В Италии XIV в. любили изображать ангела с крестом, венок, шлем, знамя; во Франции — три лилии, петуха; в Германии — свинью. Восточная бумага не имела филиграней; греческие манускрипты на бумаге с водяными знаками писаны, следовательно, на привозном с Запада материале.

Итак, бумага в Средиземноморье появилась довольно рано, но ей понадобилось несколько столетий, чтобы вытеснить пергамен. В общем и целом победа бумажной книги над пергаменной приходится в Европе на XIV столетие. С этого момента пергаменный кодекс становится исключением.

Изобретение бумаги не привело к изменению внешнего облика книги: как и пергаменная, бумажная рукопись — чаще всего кодекс, состоящий из нескольких тетрадей, сшитых вместе и скрепленных дощатым переплетом. Такую форму книга по сути дела сохранила и после изобретения книгопечатания.

Средневековая книга — рукописная. Текст наносился вручную. Для работы писец пользовался разнообразными орудиями. Тонкая круглая свинцовая пластинка служила ему для разлиновки колонок (столбцов) и строк (позднее, с переходом к пергаменному кодексу, писцы стали линовать грифелем, следы от которого оставались сразу и на волосяной, и на мясной стороне кожи). Для того чтобы строки располагались на равном расстоянии одна от другой, писец размечал их циркулем, а позднее специальным пункторием — стержнем, который был снабжен иглами, воткнутыми через равные интервалы. Намеченные пункторием точки соединялись линейкой, вдоль которой свинцом или грифелем проводили черту. Греческое слово «канон» (линейка) получило со временем более широкое значение: каноном называли правило (отсюда наше «канонический», что значит правильный, официальный) и постановление, особенно церковное (отсюда каноническое, т. е. церковное, право), а государственным каноном — основной поземельный налог.

Среди орудий писца был также перочинный ножик, который в средние века полностью соответствовал своему наименованию, им действительно чинили перья (а кроме того, обрезали папирус). Писец пользовался пемзой и чтобы шлифовать, и чтобы острить кончик пера.

Египетские писцы работали камышинкой, наискось срезанной; по-видимому, в III в. до н. э. было изобретено с двух сторон заостренное камышовое перо, дававшее более тонкий штрих. Греки называли его «калам», словом, которое означало прежде всего камыш. Конец камышового пера расщеплялся надвое, как позднее расщеплялось гусиное перо.

Уже в древности наряду с тростниковым пером писцы изредка пользовались костяными и металлическими. Постепенно, однако, на Западе все эти орудия были вытеснены птичьими перьями.

Птичье перо, вероятно, не применялось античными писцами: во всяком случае, ого не удалось обнаружить ни на одном греческом или римском памятнике, тогда как калам постоянно и упоминается в текстах, и изображается художниками (мы даже знаем, что во II в. до н. э. в Египте 1000 тростниковых перьев стоили всего 15 медных монет). Первое бесспорное упоминание птичьего пера в качестве орудия для письма находится во втором фрагменте так называемого «Анонима Валезия», сочинения современника короля Теодориха Остготского (493–526). Но уже столетие спустя Исидор Севильский писал: «Орудия письма — калам и перо, ими наносятся слова на страницы. Если калам делается из дерева (так!), то перо— птичье. Острие его расщепляется надвое»{3}. Чтобы стать орудием писца, птичье перо подвергалось специальной обработке: его выдерживали в песке или в золе, соскребали ненужные перепонки, удаляли жир и, наконец, очиняли.

На Западе в миниатюрах евангелий изображение птичьего пера появляется в VIII–IX вв., но первоначально лишь евангелиста Иоанна наделяли этим орудием, все остальные евангелисты вплоть до XI в. держали в руках калам. Только в XII в. калам исчезает из канонических миниатюр. Однако это не значит, что тростниковое перо действительно существовало так долго: ведь каноническая иконография средневековья очень традиционна и сильно отставала от действительности. По всей видимости, замена камышового пера птичьим совершилась в XI в.: западные письменные источники с XII в. говорят только о гусиных, лебединых или павлиньих перьях.

На Руси письмо каламом не нашло применения, как не употреблялся здесь и папирус. Правда, на некоторых миниатюрах древнерусских евангелий евангелисты держат тростниковое перо, но это не более как дань архаичной традиции. Возможно, эта традиция попала на Русь из Византии.

Зато на мусульманском Востоке тростниковое перо (арабы называли его заимствованным у