Праздничная связь - Бейлин Кроу

— Не слышу «нет», Финн. Я действительно сейчас в шаге от того, чтобы поцеловать тебя. Оттолкнешь? Или позволишь, наконец, попробовать тебя на вкус? Один раз. Одна ночь. Я заставлю тебя кончить так сильно…

Не уверен, хочется ли мне просто, чтоб он, блять, заткнулся, но я хватаю его за мягкую кожаную куртку, притягивая почти вплотную к себе. Он стонет и тут же накрывает мои губы своими. Я приоткрываю рот, и он, не теряя времени, скользит языком внутрь.

На вкус он как пиво и мята, головокружительное сочетание, от которого кровь в моих венах закипает. Он целует меня требовательно, сплетаясь языком с моим в яростной битве желаний. Разозлившись на самого себя, я вкладываю каждую унцию собственного разочарования в этот поцелуй.

Хантер снова хрипло стонет – наполненный желанием звук, который посылает жар прямо вниз к моему члену.

Безумно ненавижу Хантера Холлидея.

Но хочу его так же сильно.

Я решаю оставить самобичевание и презрение к себе на завтрашнее утро, ведь прошло так много времени с тех пор, как мне удавалось вырваться из своего жесткого графика. Внутри словно обрывается тонкая нить, которая сдерживала меня, поэтому я притягиваю его ближе, целуя как можно глубже.

— Мать твою, Финн, — шепчет он мне в кожу. — Пусти меня к себе. Ты не пожалеешь, — он снова захватывает мои губы и, только когда потребность в кислороде берет верх, отстраняется. — Ты уже такой твердый, — продолжает он, прижимаясь своими бедрами к моим. — Хочу, чтобы твой член был у меня во рту.

Из моего горла вырывается стон, и я понимаю, что поддался искушению. Он прав. Я тверд и возбужден. Но мысль о том, чтобы справиться с этим самостоятельно меркнет, когда я представляю, как Хантер сосет и трахает меня.

— Одна ночь, Холлидей, — отвечаю я, и мое дыхание учащается. — И все. Понял?

— Я понимаю только то, что мой член болезненно твердый, и я безумно хочу засунуть его в твою задницу, — он медленно отстраняется и берет меня за руку.

И как только он следует в сторону моего дома, я хмурюсь.

— Ты знаешь, где я живу?

Осознание меня даже не удивляет, хотя и должно бы.

— Ты оставляешь почту на столе, — объясняет он небрежным тоном.

Я негодующе фыркаю.

— И ты абсолютно случайно на нее наткнулся?

Он одаривает меня своей фирменной улыбкой, отчего на щеках появляются глубокие ямочки.

— Если я скажу «да», ты поверишь?

Я усмехаюсь.

— Нет.

— Вот видишь? Ты умный, Финн. Еще одна черта, которая мне в тебе нравится, — отвечает он и подмигивает.

Бывший спортсмен подмигивает, как будто следить за каждым моим движением вполне нормально. Но это не так. Мне нужно прогнать его. Положить конец безумной затее. Но я так не поступаю. Я позволяю ему утащить меня к зданию, и мы двигаемся довольно быстро, что может считаться полноценным марафоном для вечно дремлющего Хантера.

Как только мы оказываемся в кабине лифта, он смотрит на меня.

— Какой этаж?

— Твоих сталкерских навыков явно недостаточно, — отвечаю я и нажимаю кнопку двенадцатого этажа.

Хантер хрипло хихикает, и этот звук доносится прямиком мне между ног.

— Компенсирую в других областях.

Член снова дергается, и я сжимаю челюсти.

— Величина твоего эго действительно достойна восхищения.

— Как и величина члена, так что все в порядке, — с ухмылкой произносит он.

— Холлидей, я начинаю сомневаться в правильности нашей затеи.

— Он большой, но не бойся, — Хантер пожимает плечами. — Все будет в порядке к тому моменту, как я войду в тебя. Я потрачу достаточно времени на подготовку, растягивая…

Мои глаза расширяются, и я спешу перебить его.

— Я не то имел в виду! Хантер, я не боюсь твоего члена. Проблема в твоем рту.

Хантер откидывает голову назад и смеется, и я слишком поздно осознаю свою ошибку, но затем он лениво поворачивается лицом ко мне.

— Ты невероятно очарователен, знаешь?

Очарователен? О чем, блять, он говорит?

— Ладно, достаточно. Просто я м…

Я врезаюсь спиной в кабину лифта со скоростью, к которой все еще не могу привыкнуть. Его способность быстро двигаться появляется только в моменты, когда необходимо прижать меня к ближайшей твердой поверхности. Он не дает мне возможности возразить, резко накрывая мои губы своими, заставляя меня забыть, или, скорее, проигнорировать тот факт, что он та еще заноза в заднице. Хантер теснее прижимается ко мне бедрами, двигая ими вверх вниз, пока я не превращаюсь в хнычущее и стонущее месиво. Вдоволь насладившись звуками, которые я издаю, он, наконец, отстраняется, одобрительно мурлыкая. Когда двери открываются, я судорожно разглаживаю пальто. Даже не заметил, как лифт остановился.

Схватив за руку, Хантер тянет меня дальше в холл.

— Показывай дорогу.

Он следует все дальше по коридору и с каждым шагом, приближающим нас к моей входной двери, все нервы в моем теле натягиваются, словно струна. Обжигающий жар его ладони заставляет осознать, что он все еще держит меня за руку, но я и не думаю отдергивать ее. По какой-то безумной причине мне нравится, как его кожа, огрубевшая от игр в футбол, ощущается на моей. Как только мы останавливаемся перед нужной дверью, он отпускает меня, и я, как полнейший идиот, тут же начинаю скучать по его прикосновениям. А затем лезу в карман за ключами.

И как только вставляю его в скважину, то резко замираю. Сердцебиение ускоряется с бешеной скоростью, а Хантер прижимается вплотную к моей спине и, обхватив мою руку своей, поворачивает ключ, оставляя нежный поцелуй на шее.

— Внутрь, Финн. У меня есть планы относительно тебя, которые определенно караются законом на публике.

Я вздрагиваю, когда его дыхание скользит по моей шее, и он поворачивает ручку, однако дверь не открывает.

— Передумал? — спрашиваю я и пытаюсь, чтобы слова прозвучали насмешливо, но выходит тихий жалобный шепот.

Он хихикает и толкает дверь, пропуская меня вперед.

— Ни в коем случае. Если хочешь остановиться, то скажи сейчас.

В моей крошечной квартирке темно, если не считать городских огней, которые проникают сквозь прозрачные занавески. Повернувшись в объятиях лицом к нему, я вижу тени, танцующие на точеных чертах. Его темные глаза кажутся почти черными, но почему-то безумно мягкими, когда он скользит ими по моему лицу. От этого мне становится