Веник алых роз - Дарья Калинина

— Почему? — удивилась Мариша.

— Понимаешь, у нас некоторое время назад в театре случилась серия краж, — ответила Галина. — Крали деньги, вещи и даже театральный реквизит. Подозрение пало на уборщицу. Ее уволили, взяли на ее место вроде бы порядочную женщину. Кражи прекратились. Но все равно теперь все мы следим, чтобы не оставлять там ничего ценного. А у Примаковой в гримерке были разные хорошие вещи. И всякие там бутылки с дорогим вином, которое ей приносили поклонники, и подарки.

— Понятно, — кивнула Мариша. — Значит, вчера она после ухода закрыла свою уборную, а сегодня перед спектаклем открыла. И тогда выходит, что отравленный грим мог попасть к ней только в этот короткий промежуток времени. Когда, кстати говоря, она пришла?

— За два часа до спектакля, — пожала плечами Галина. — Она всегда так приходит.

— Постой, а дневная репетиция? — спохватилась Мариша.

— Сегодня Примакова не репетировала, — ответила Галина. — Сказалась нездоровой.

— А на самом деле ее любовник отпускать не хотел, — хихикнула очередная девушка из-за ширмы.

— И ваш режиссер терпел все это? — удивилась Мариша.

— А попробовал бы пикнуть! Живо дотаций на свои постановки лишился бы! — фыркнула еще одна из подружек Галины.

— Хорошо, днем Примаковой в театре не было, и ее уборная стояла закрытой на ключ и, следовательно, недоступной для всех, в том числе и для преступника, — сказала Мариша. — Значит, яд ей подсунули либо вчера вечером сразу после спектакля…

— Это невозможно! — заявила третья из статисток. — Вчера Примакову сразу же после спектакля у нее в гримерной ждал Климентий.

— Кто это? — переспросила Мариша у Галины.

— Ну я тебе говорила! Ее богатый спонсор.

— А! — поняла Мариша. — И что, никто к ним не сунулся?

— Да ты что! — расхохоталась Галина. — Даже режиссер обходил гримерную нашей примы стороной, чтобы не дай бог не потревожить покой голубков. А когда Примакова уходит на сцену и ее уборная остается пустой, она ее обязательно запирает.

— А не мог ли этот Климентий и подсунуть ей яд? — предположила Мариша.

— Что ты! Он ее боготворит! Каждый месяц предлагает ей руку и сердце.

— Странно, — пробормотала Мариша. — Мне она не показалась таким уж лакомым кусочком. Полна, да и возраст виден даже со сцены.

— Сердцу не прикажешь, — пожала плечами Галина. — Да и он сам тоже не первой молодости.

— Одно слово, хлыщ! — не стала церемониться с характеристикой чужого любовника еще одна девушка. — Вечно пыжится, и рожа такая высокомерная. Никогда слова в простоте не скажет. Но, кроме него, вчера у Примаковой после спектакля точно никого в гримерной не было.

— Выходит, яд ей в грим подсунули сегодня, — вздохнула Мариша. — В течение короткого промежутка времени — от ее появления вечером в театре и до наложения грима. Следовательно, если мы узнаем, кто был у нее сегодня в гримерной, мы узнаем и имя убийцы.

Галина хотела что-то возразить, но не успела. В дверях появился дрожащий режиссер и указал рукой на девушку. За его спиной стоял капитан Моржов и внимательно смотрел на Галину. Нельзя сказать, чтобы его взгляд отличала особая теплота.

— Вот наше молодое дарование, — пролепетал режиссер. — Можете с ней поговорить!

— В чем дело? — выпрямилась во весь рост Галина.

— У следствия к вам есть несколько вопросов, — произнес капитан. — Не возражаете?

— Прошу вас, — отозвалась Галина.

Капитан вошел в комнату, в которой и без того мухе некуда было сесть, и почти уперся в Галину.

— Вы заходили сегодня перед спектаклем в уборную гражданки Примаковой? — спросил он у Галины.

Услышав этот вопрос, девушка заметно побледнела. Это не укрылось от глаз капитана и Мариши. Первый удовлетворенно хмыкнул, а вторая подумала, как жаль, что Галка уже избавилась от толстого слоя грима на лице. Под ним фиг бы капитан заметил бледность девушки.

— Так что? — повторил свой вопрос капитан. — Заходили?

— Да, — едва слышно пролепетала Галина.

— И зачем?

— Примакова сама меня позвала к себе, — ответила Галина.

— Да что вы говорите? — восхитился Моржов. — Вы меня совсем за дурака держите?

— Почему за дурака? — слегка смутилась Галина.

— Перед тем как явиться к вам, я поговорил с вашими коллегами, — объяснил ей Моржов. — И все они в один голос утверждают, что у вас с гражданкой Примаковой были существенные трения производственного характера.

— Не знаю, что вам там наговорили, но я ее не убивала! — воскликнула Галина. — Признаю, меня бесило ее упорное желание играть на сцене молоденьких девушек, что ей никак не подходило ни по возрасту, ни по комплекции. Но это возмущало многих. Да одно появление на сцене Джульетты, под которой пол прогибался, превращало самую трагичную пьесу в обычный фарс! А у нас драматический театр. В комедии Примакова была бы сущей находкой. Но не тут. Все это понимали…

— И вам это в конце концов надоело, и вы решили прекратить ее выступления! — заявил Моржов.

— Еще скажите, что я так люблю наш театр, так переживаю за его репутацию, что убила Примакову, лишь бы она не позорила его и всех нас! — воскликнула Галина.

— Нет, — покачал головой Моржов. — Думаю, что у вас был иной повод, чтобы избавиться от Примаковой.

— И какой же?

— Вам была обещана главная роль в новой постановке, — сказал Моржов. — И роль как раз молоденькой девушки. Но Примакова, узнав об этом, начала плести интриги, чтобы и эта роль снова досталась ей. А вы, чтобы не потерять роль, просто убили несчастную женщину. Нет Примаковой, некому и отнять у вас роль.

— Глупости! — неожиданно вспыхнул Руслан, выйдя из ступора. — Позвольте представиться, я — автор той самой новой пьесы, в которой Примакова, по вашим словам, нацелилась играть главную роль. Так вот я вам скажу, что после того, как я сегодня увидел ее на сцене, у меня отпали последние сомнения. Я бы костьми лег, но Примаковой роль Камиллы не доверил бы. Ее могла сыграть только более молодая и стройная актриса.

— Но вы свое мнение озвучили только сейчас! — немного подумав над словами Руслана, резонно возразил ему Моржов. — Никто, в том числе и убийца, не мог знать вашего мнения заранее. Так что я вынужден повторить свой вопрос к гражданке Розовой. Зачем вы явились в гримерную убитой? Что вам там понадобилось?

— Ничего, — отозвалась Галя. — Она меня сама к себе позвала.

— Сама? — казалось, голубые глаза капитана даже распахнулись от удивления.

— Понимаю, сама была изумлена, когда услышала, — кивнула Галина. — Но тем не менее это так. Мы с Нинель столкнулись на лестнице. И она сказала, что нам нужно поговорить. И пригласила меня к себе. Разумеется, я пошла.

— И что? О чем она хотела с вами поговорить?

— Она извинялась, — отведя глаза, глухо произнесла Галина.

— Перед вами? За что?

— За то, что будет вынуждена отнять у меня роль в новой пьесе, — сказала Галина. — Но, честное слово, я ее не убивала. Мне даже стало ее жаль.

— Жаль? Почему же? Она собиралась отнять у вас роль, а вы ее за это еще и жалели?

И даже Мариша в душе вынуждена была признать, что Галина перехватила.

— Да! Жаль! — выкрикнула Галина, явно не собираясь сдаваться. — Потому что она была такой усталой и несчастной. И она говорила со мной без этой своей обычной надменности и хамоватости. И я даже подумала, что, она в сущности, славная женщина. Она мне сказала, что сама отлично понимает, как нелепо выглядит в роли молоденьких девушек. И понимает, что для нее в театре есть гораздо более подходящие и значительные роли. И она бы с удовольствием играла их. Но не может.

— Что это значит? Не может? Почему не может?

— Этого она мне не сказала, — ответила Галина. — Она только намекнула, что есть обстоятельства, которые сильней меня и сильней ее, а поэтому в ближайшие годы мне ролей юных прелестниц не видать. Во всяком случае, не в этом театре.

— И тут вы страшно разозлились и подсунули ей коробочку с заботливо припасенным для нее отравленным гримом! — закончил за Галину Моржов. — Так дело было?

— Да нет же! — воскликнула Галина. — Не скрою, для меня было большим ударом услышать, что и роль в новой пьесе от меня уплывает. Но я возлагала надежды на автора пьесы.

— Я был бы против Примаковой! — тут же снова подтвердил ее слова Руслан. — Категорически! И мне безразличны причины, по которым Примакова играла роли молоденьких девушек. Сама она того хотела, или кто-то ее вынуждал, мне плевать. В моей пьесе ее бы не было!

Моржов в большом сомнении посмотрел на Руслана. Похоже, он не слишком высоко оценивал шансы Руслана против разгневанной Примаковой, дойди дело до открытого столкновения. Затем капитан вновь перевел взгляд на Галину.

— К сожалению, ваши объяснения не кажутся мне в достаточной степени правдоподобными, — заявил он.