Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

гусаку, взяла его за поводья, погладила по шее и с первого раза вскочила в седло. Посмотрела на моё удивлённое лицо и расхохоталась. Обманула, значит, когда сказала, что никогда раньше не садилась на этого зверя. Выходит, и князья на гусаках умеют ездить. Видимо, на всякий случай обучаются. И скорее всего, настоящий Владимир умел, так как очень уж быстро я справился с задачей.

Не слезая с животного, я отсчитал продавцу двести сорок печатей и спросил:

— А кормить их чем?

— Как и лошадь, — ожидаемо ответил Стуш. — Травой, сеном, овсом. Яблоки ещё очень любят и брюкву. И главное — поить их надо часто и воды давать много. Пьют они больше, чем лошади. И темноты боятся. Как солнце зайдёт, можешь даже не пытаться их заставлять куда-то идти.

А вот это было неожиданно: я покупал ездовых ящеров, чтобы путешествовать ночью, а они, оказывается, темноты боятся. Интересный нюанс. И деньги уже уплачены. Впрочем, на гусаке можно и днём ехать. От конных дружинников в случае чего можно убежать. Да и у огневиков серьёзные бойцы тоже только на лошадях ездят. Так что почему бы и не попробовать ехать днём? Главное — на путевых станах не останавливаться.

— И не забывайте всегда хорошо привязывать! — напомнил Стуш. — А если убегут, то возвращайтесь за ними сюда.

— Ты новых выдашь? — с усмешкой спросил я.

— Зачем новых? — удивился продавец. — Этих. Гусак всегда домой возвращается, ему здесь хорошо и не страшно. Если его хищники не задерут по пути, то он сюда вернётся.

А ведь хорошо устроено. Если гусак пугливый и не обученный, он рано или поздно всё равно убежит и вернётся к продавцу. А тот скажет, что не возвращался. Поди проверь? Они, в отличие от лошадей, все одинаковые. Самца от самки, конечно, отличить просто, но вот те же самцы между собой разве что размерами отличаются, и самую малость — цветом. Доказать, что это твой вернулся, будет непросто. Хороший бизнес: животное — бумеранг.

До дома Будуты мы доехали без приключений. Ему и Вупне наше приобретение решили не показывать. Мало ли, вдруг в процессе поисков огневики доберутся до пасеки? Зачем им знать, что мы теперь путешествуем с ветерком? Поэтому последнюю версту я преодолел пешком, прихватив вещи, купленные для Добрана, а Ясна с гусаками осталась ждать меня в небольшой роще у дороги.

— Брату твоему лучше, — первым делом сказала Вупна, увидев меня, входящего во двор. — Проснулся, похлёбки поел. Отваром его пою каждые полчаса. Но вставать не разрешаю. Это кажется, что силы вернулись, но лучше пару дней полежать.

— Неужели всё так плохо? — спросил я. — Завтра утром никак нельзя в дорогу отправиться?

— Отправиться можно хоть сейчас, но что ты будешь делать, если он опять в дороге упадёт? — философски заметила женщина, и ответить на её слова мне было нечего.

Я призадумался. Конечно, я допускал, что предприимчивые люди хотят оставить нас, чтобы взять денег за постой, но что, если дело было не только в этом? Что, если действительно идти было очень опасно для здоровья Добрана?

— А где Любор? — прервал мои мысли Будута, да так неожиданно, что я даже не сразу понял, при чём здесь Любор, и кто это вообще такой.

Но быстро сориентировался и ответил:

— Он отправился в Гардов. Нам очень нужно туда попасть. И побыстрее.

— Но Смыку рано в дорогу, — стояла на своём Вупна. — Я дам вам нужный отвар и настойку, они помогут держаться, но сил у него ещё нет. Его сильно зацепило чарами. Дай мальчику хотя бы два дня. Если его сейчас заставить идти, неизвестно чем это может закончиться.

Последнюю фразу Вупна договаривала, скосив взгляд на свою руку, за которую я успел ухватиться. И она меня не обманывала — Добрану действительно грозила опасность, если он как следует не восстановится. Вупна была в этом уверена.

Я крепко сжал ладонь женщины, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Мне очень приятно, что ты так переживаешь за моего брата. Мне надо подумать.

— А чего во дворе думать? — спросил Будута. — Проходи в дом, налью тебе свежей медовухи, под неё и подумаешь.

Неплохая идея. Кружечка хорошей медовухи — а пасечник плохую не должен был делать — не помешала бы с дороги. Чтобы просто немного расслабиться и собрать мысли в кучу. Вообще, в этом мире медовуху делали неплохо, и делилась она на обычную и хмельную. Со второй можно было довольно быстро опьянеть — примерно, как с креплёного вина или портвейна в моём мире. А обычная, как правило, была по крепости чуть слабее привычного мне пива, и очень приятная на вкус. Чего не скажешь о местном квасе — он в большинстве случаев был таким ядрёным, что нередко пить его было не очень приятно, а после двух-трёх кружек я бы и за руль уже сесть не рискнул. Но простая медовуха не квас, руля у гусака не было, поэтому причин отказываться от предложения я не видел.

Как я и предполагал, напиток был хорош: вкусный, да ещё и прохладненький, из погреба. Я сделал глоточек и призадумался. Рисковать здоровьем мальчишки очень не хотелось, но терять два дня — тоже. За это время можно было добраться на гусаке до Грозовца. А за четыре дня — сгонять туда и обратно. Похоже, в сложившейся ситуации вариант у меня оставался один — я взял Будуту за руку и сказал:

— А как ты смотришь на то, что я оставлю у вас брата на четыре дня? Терять два я не могу, мне очень надо в Гардов, но за четыре, я успею дойти до города, сделать то, что мне нужно, и вернуться за Смыком.

— Оставляй, — ответил пасечник. — Мы за ним присмотрим, подлечим.

— Но будет ли он здесь в безопасности?

— А что с ним у нас может случиться? Ты же не в поле его оставишь. Лихие люди здесь не ходят. Здесь вообще мало кто ходит. Не переживай, всё будет хорошо. Вупна будет следить, чтобы ему не стало хуже.

И ведь не врал пасечник, и это подкупало. Безусловно, гарантий, что сюда не нагрянут огневики, не было, но в том, что Будута не собирался делать Добрану ничего плохого, я был уверен. И очень не хотелось терять два дня.