Техасская звезда - Элейн Барбьери

Постепенно дыхание Пруденс стало ровным и размеренным. Успокоившись, она погрузилась в воспоминания. Вскоре после свадьбы Брюс, ее муж, узнал, что неизлечимо болен. Это известие привело Пруденс в отчаяние. Через несколько дней после рождения сына доктор сказал ей, что Брюсу недолго осталось жить. А когда муж умер, на Пруденс обрушились новые беды. Оказалось, что в завещании ее свекра содержалась оговорка, в соответствии с которой после смерти Брюса родовое имение Рейнолдсов должно было вернуться под опеку адвоката семьи. У Пруденс не осталось средств к существованию. Для нее была невыносима мысль о том, что ей придется обращаться за каждым центом к прижимистому господину, ставшему опекуном имения. Кроме того, ее консервативно настроенный свекор вставил в свое завещание пункт, согласно которому «вдовы семейства Рейнолдс должны носить траур не менее пяти лет после смерти своего супруга и только в случае соблюдения этого условия могут претендовать на получение каких-либо средств из завещанного состояния».

Однако Пруденс не досталось даже тех крох от этого наследства, на которые она была вправе рассчитывать. Когда она явилась в адвокатскую контору, ей сообщили, что имение будет продано с молотка за долги, а они с Джереми оказались не только без гроша за душой, но и без крыши над головой и должны покинуть свой дом в тридцатидневный срок.

Женщину охватила паника, и в этом состоянии, совершенно потеряв голову, она решила переехать в Техас, на ранчо, доставшееся ей по наследству от дальнего родственника. Все деньги, которые еще оставались у Пруденс, она потратила на переезд. Ей не на что было купить одежду, и она продолжала ходить в трауре.

Добравшись через несколько месяцев до Лоуэлла и увидев ранчо, Пруденс пришла в отчаяние. Усадьба находилась в полном запустении. Не зная, что делать, она обратилась за советом к единственному адвокату в городе, Уильяму Лидсу. Впоследствии Пруденс пожалела об этом.

Лидс посоветовал ей нанять на ранчо работника, который помог бы восстановить хозяйство, и порекомендовал Джека Грейта.

Очень скоро Пруденс убедилась, что Грейт был лодырем, неряхой и грубияном. Со временем выяснилось, что к тому же он был нечист на руку. Грейт наделал долгов, приобретая материалы якобы для ранчо вдове. Получив счета за товары, которые она в глаза не видела, Пруденс с ужасом поняла, что ей не расплатиться с поставщиками и в течение двенадцати лет!

– Что с тобой, мама? – спросил Джереми, заметив, что мать нахмурилась.

Взглянув на сына, она улыбнулась, стараясь скрыть свое беспокойство. Пруденс трудилась ради сына не покладая рук. Она пыталась восстановить хозяйство, чтобы иметь средства на воспитание Джереми и оставить ему хоть какое-нибудь наследство. Однако, как оказалось, она тратила свои силы впустую, каждый день совершая все новые и новые ошибки.

Джереми терпеливо ждал ответа на свой вопрос. Пруденс хотелось снова увидеть улыбку на лице ребенка, поэтому она не стала делиться с ним своими тревогами.

– Со мной все в порядке, дорогой. Могу обрадовать тебя, мистер Грейт никогда больше не появится на нашем ранчо.

– Я не любил его, мама, – признался не по годам смышленый мальчик. – Мне казалось, что Джек смеется над нами, и это меня бесило.

– Он больше не будет смеяться над нами, дорогой, – сказала Пруденс.

Однако Джереми почувствовал, что она сама не верит в то, что говорит.

– Не беспокойся, мама, – промолвил мальчик, стараясь приободрить мать. – Я возьму на себя ту работу по хозяйству, которую выполнял он, и у нас все будет хорошо.

– Да, милый, у нас все будет хорошо, – повторила Пруденс, чувствуя, как комок подкатывает у нее к горлу.

Да, конечно, у них все будет хорошо, несмотря на то что жилой дом на ранчо скорее походил на лачугу, крыша сарая протекала, а поголовье скота постоянно уменьшалось из-за краж и плохого ухода…

Кэл, прищурившись, взглянул на послеполуденное солнце. Вскоре на горизонте должно было показаться ранчо «Техасская звезда». Он уже целый час ехал по земле, принадлежавшей его отцу. Эти края были с детства знакомы Кэлу и будили в его памяти мучительные воспоминания.

Пересекая сегодня северную границу земель Бака, Кэл невольно вспомнил тот день, когда он вместе с отцом забивал здесь межевые столбы и ставил табличку с названием ранчо. Проезжая вдоль извилистого русла реки, где весной в пору паводка обычно поили скот, он бросил взгляд на рощу пеканов. В годы беззаботного детства, когда еще была жива его мать, он собирал здесь под ее присмотром упавшие на землю зрелые орехи. Повернув голову в другую сторону, Кэл увидел пустой загон для скота. Сюда он вместе с Тейлором когда-то загонял телят для клеймения.

Кэл был неприятно поражен переменами, произошедшими на ранчо за последние годы. Хозяйство постепенно приходило в запустение. Заборы обветшали, ветряные мельницы развалились, чистые когда-то источники и колодцы были загрязнены. Но особенно Кэла встревожил жалкий вид пасущихся стад. Поголовье скота катастрофически уменьшилось.

Когда на горизонте наконец появилась усадьба ранчо «Техасская звезда», у Кэла затрепетало сердце. Подъехав ближе, он заметил, что краска на жилом доме, которым всегда гордилась его мать, облупилась, открытая веранда, на которой она частенько сиживала вечерами после работы, отдыхая и любуясь закатом, покосилась, а затянутая москитной сеткой дверь криво висела на ржавых петлях. Огород, за которым Эмма Стар всегда тщательно ухаживала, зарос сорной травой. Надворные постройки, сарай и загоны тоже находились в плачевном состоянии. Все свидетельствовало об упадке и разорении.

Однако больше всего Кэла поразил вид отца. Остановившись у крыльца, он увидел жалкого старика и не сразу узнал в нем Бака.

– По-моему, это мой старший сын, – холодно произнес Бак, и его губы скривились в усмешке. – Впрочем, я могу ошибаться. Мы слишком долго не виделись. Эй, парень, ты действительно Колдуэлл Стар?

Кэл изумленно смотрел на отца. Его глубокий сильный голос, как и прежде, звучал насмешливо, но внешне Бак сильно изменился. Его некогда густые темные волосы поредели и стали совершенно седыми. Лицо осунулось и покрылось пигментными пятнами, под глазами залегли глубокие тени. Одежда свободно висела на исхудавшем теле. И лишь взгляд голубых глаз был все таким же цепким и колючим.

– В чем дело, Кэл? Ты что, язык проглотил? – недовольным тоном спросил Бак, однако потрясенный Кэл не мог произнести ни слова. – Что привело тебя в наши края? Если ты попал в беду, говорю сразу, что я не смогу помочь тебе. А если тебе нужны деньги… ты, думаю, и сам видишь, что здесь тебе нечего ловить.