Вечно голодный студент 2 - RedDetonator

— Бывший ФСБшник, — поправил его тот.

— Ну, да, — кивнул Щека. — Раз всё уже неважно, скажи: правда ли, что вы читали чаты мессенджеров и видели всю историю браузеров?

— После зверопокалипсиса или до? — уточнил Ронин.

— Да, — улыбнулся Щека.

— До — выборочно, — ответил Ронин. — Сквозное шифрование усложнило работу, но не лишило её смысла, поэтому, с некоторыми ухищрениями, мы могли получить доступ к мессенджерам конкретного человека. А вот браузеры — безоговорочно да. И Tor, если очень надо, тоже, но очень выборочно.

— Tor тоже⁈ — выпучил глаза Щека. — А как?

— Ну, не так, как ты думаешь, — улыбнулся Ронин. — Провайдеры сообщали нам о самом факте входа. И если было очень нужно, то мы могли начать отработку человека, если он был подозрительным — тогда мы узнавали всё косвенными методами.

— А после зверопокалипсиса? — спросил я.

— Мы видели абсолютно всё, что вы писали в интранете, — ответил Ронин. — А ты удивлён?

— Вообще не удивлён, — улыбнулся я. — Кстати, ты говорил, что вы считали Щеку маньяком — почему?

— Он знает, почему, — усмехнулся Ронин.

Смотрю на Щеку, а тот смущённо отворачивается.

— Пусть это останется нашей с ним тайной, — предложил Ронин.

— Всё, ладно, забыли, — махнул я рукой. — Более того, я не хочу это узнавать.

Лицо Щеки облегчённо разгладилось.

— На всякий случай: 0% осуждения, 100% понимания, — сказал я ему. — Я знаю, что ты хороший человек.

— Спасибо… — слабо улыбнулся Щека.

«Наверное, трапов (1) всяких смотрел», — предположил я.

На улицу вышел Проф.

— Приглядывайте за Галей, — тихо сказал он. — Мне не нравится её состояние.

— Будем, — кивнул я.

— А с другой стороны… — начал Щека.

— Ни с какой стороны, — перебил его Проф. — С таким практически невозможно справиться в одиночку — ей очень нужна наша поддержка.

— Да, я понял, — кивнул Щека. — Окажу поддержку, как смогу.

— Я тоже постараюсь поддерживать её, — пообещал я.

— А я в этом не силён, — покачал головой Ронин.

— А от тебя и не требуется, — сказал ему Проф. — Ты, пока что, не влился в наш сплочённый коллектив, как и Лапша с Фазаном. Это пройдёт, со временем.

— Знаю, — кивнул Ронин.

— Щека, Студик — вы на часах, как только стемнеет, — сказал Проф. — Через четыре часа вас сменим мы с Фурой. Я спать, а вы на позиции.

— Окей, — кивнул Щека.

— Понял, — кивнул я. — Я тогда на крышу…

Вскарабкиваюсь на крышу, подстилаю под жопу каремат, активирую ИК-зрение и начинаю следить за окрестностями.

Кругом серый и холодный лес, никаких признаков тепла — это уже ассоциируется у меня с чем-то положительным. Все хорошие источники тепла внутри, а любое тепло снаружи — это, почти со 100% вероятностью, враги.

Открываю интерфейс и просматриваю его фоном.

За 30-й уровень был выбор из трёх способностей, но там оказалась всякая дичь, вроде отращивания дополнительной пары верхних конечностей или формирования бронезащиты из жира. Такое мне не в кассу, поэтому я выбрал усиление «Гликогенового рывка», как и планировал.

Нажимаю на него и вновь перечитываю описание, не забывая отслеживать любые тепловые изменения в окружающем пространстве.

— «Форсированный гликогеновый рывок»

Описание: организм носителя способен мгновенно мобилизовать запасы энергии, выбрасывая гликоген в кровь и перерабатывая его с максимальной скоростью. Кратковременный «энергетический шок» даёт мышцам дополнительные силу и скорость, а буфер молочной кислоты позволяет игнорировать перегрузку.

Эффект:

Спринт на дистанцию до 40–50 метров за несколько секунд.

Прыжок — до 6–7 метров в высоту или 10–12 метров в длину.

Расход:

585 килокалорий за активацию.

Примечание:

Доступна неполная активация — короткий рывок или усиленный прыжок за 161–273 килокалории.

Применение способности блокируется при отсутствии запасов гликогена.

Помимо того, что мне было очень хреново, когда я выбрал усиление, дополнительной ценой стало то, что мои ноги теперь покрыты мышцами, которые выделяются на фоне остального тела своим чрезмерным развитием. И есть у меня подозрение, что если я как-то наберу пару-тройку десятков килограмм, всё остальное тело расплывётся, а ноги останутся в таком же атлетическом состоянии.

Из плюсов: можно почти мгновенно запрыгнуть на двухэтажное здание, а также очень быстро и существенно разорвать дистанцию с противником.

Из минусов: уже упомянутая сомнительная эстетика при некоторых условиях, а также возросшая цена за применение.

Что-то мне подсказывает, что гликогена всегда будет не хватать, поэтому усиление пусть и хорошее, но не однозначно хорошее…

Вижу в небе филина, ночного охотника, который бесшумно спланировал в сухую траву и прикончил полёвку, за которой я уже давно приглядываю.

Практически у всех мутантов наблюдается тенденция к увеличению размеров — филин, например, весит не меньше 6–7 килограмм, а полёвки что-то около 200–250 грамм.

Как писали в интранете, более нам недоступном, это создало нешуточную нагрузку на сложившуюся экосистему, что и вызвало все эти катастрофические сдвиги. То есть, укрупнившиеся животные больше едят, еда кончается быстрее, поэтому они вынуждены переходить на альтернативы.

Для природы это не конец света, потому что такое уже случалось, далеко не один раз, но это не значит, что всё происходящее нормально и всё наладится.

Не наладится — всё будет иначе, но точно будет.

Оптимистический прогноз звучит так: какие-то виды вымрут, какие-то сильно сократятся в численности, а затем установится новый баланс, который возникнет, когда природная «гонка вооружений» упрётся в свой практический потолок.

Пессимистический прогноз же кажется мне более реалистичным: никакого практического потолка у этой «гонки вооружений» нет или он находится так высоко, что планета просто не успеет его достичь, прежде чем большая часть видов вымрет.

Но плевать на это — мы не доживём до часа стабилизации, потому что даже просто жить нынче стало слишком опасно.

Меня больше беспокоит это тревожное чувство, которое я назвал «ощущением неприкрытой жопы».

Раньше всегда был Новокузнецк, в который мы возвращались, чтобы наесться и выспаться, принять ванну, сходить в сауну или просто почитать что-нибудь в интранете.

Теперь ничего этого нет, некуда возвращаться. И это меня, мягко говоря, ебёт. Прямо в самый мозг.

Нужно как-то примириться с этим ощущением, но я, пока что, не понял, как.

«Ронин прав — нужно в Москву», — пришёл я к выводу. — «Если там сохранилась