Убийство в антракте - Владимир Безымянный

Глаза Эдика не изменили выражения, только губы скривились в недоброй усмешке.

- Ты, случайно, не со старичком с птичьим клювом имел счастье общаться?.. Ага, точно - с Арнольдовичем. "Лично займусь вашей проблемой!" Похоже? В общем, можешь уши не развешивать. Я-то думал, тебя к следователю вызвали или весточка с воли. Не вздумай доверять им, Саня! В особенности этой старой крысе. Я его знаю уже пару месяцев, и какие сюрпризы он преподносит - ты и представить себе не можешь.

- Эдик, это мой последний шанс...

- Чем такой - лучше вовсе без шанса.

- Ладно, замнем. Полежим - разжуем. Есть о чем подумать.

Вбежав в подъезд, едва не ступил в лужу темной, уже начавшей сворачиваться крови. Сердце сжалось: "Опоздал!" Подкосились ноги, колени коснулись ступеней. Не сел - упал на холодный бетон. Вдруг почувствовал: чья-то рука легла на плечо, клещами сдавила ключицу. Вскрикнул: "Оленька!" - и обернулся. За спиной стоял рассыпающийся скелет в пыльном балахоне.

Очнулся от собственного крика. В упор смотрели глаза. Эдик.

- Чего орешь? Успокойся. Санитары набегут. Поначалу здесь всех кошмары мучают.

- Извини, чертовщина снится. О, вот они, легки на помине.

В открывшуюся дверь действительно проскользнула фигурка в белом халате - розовые щечки, нежные лукавые глаза. Воздушное создание, Наташа, палатная медсестра. Следом, любопытствуя, ввалились двое санитаров.

- Успокойтесь, Кронов, не нервничайте. Идемте со мной в манипуляционную.

Пошел с радостью, лишь бы рядом звучал негромкий мелодичный голос с умиротворяющими интонациями. Можно стерпеть все - и укол этот, и тошнотворный привкус таблеток.

- Пожалуйста, примите лекарство. Вам уже назначен курс лечения. Это от нервов. Спать будете спокойно. Вам повезло, что наблюдаетесь у профессора, - объяснила Наташа, протягивая пластиковый стаканчик. Кронов махом проглотил пестрые таблетки и капсулы.

Возвращался с мыслями об Оле, разбуженными коротким разговором с медсестрой.

Палата-камера жила своей жизнью. В углу у окна, перемешивая спертый воздух беспорядочными жестами, Игорь загибал очередную байку. Разинув от удовольствия рты, ему внимали сельчане. Эдик, лежа на койке, в который раз листал старый "Человек и закон". Грузин о чем-то шушукался с санитаром у "кормушки". К ним Кронов не подходил. Жизнь научила не соваться в чужие дела. Приходилось укорачивать шаги, меряя и без того небольшое помещение, чтобы не попасть в пространство у двери, занятое Грузином.

Муть перед глазами появилась совершенно внезапно. Тело цепенело прямо на ходу. Подвернулась на ровном полу нога. Мышцы словно сковало незримым панцирем. И уже вовсе ничего не виделось - снежная пелена сомкнулась окончательно. Подумал бы: "навсегда" - но не стало и мыслей. Одеревенел язык, и Кронова понесло в неведомую сумрачную бездну.

На мгновение открыл глаза - снова увидел склонившегося Эдика. Смысл его слов не доходил до сознания, которое постепенно угасало...

Чувства возвращались медленно и мучительно. Проступающие сквозь мутную пелену пятна складывались в знакомые очертания. Донесся мурлыкающий тенорок Николая Арнольдовича:

- Ну, друг мой, и напугали же вы нас!

На лице Кронова всплыло жалкое подобие улыбки, но и это обеспокоило профессора.

- Не напрягайтесь. Все прошло. Вам нужно уснуть. Когда проснетесь все будет хорошо. Вы у себя в палате, вокруг - друзья.

Тихо, ступая едва не на цыпочках, с прижатым к губам пальцем, профессор удалился, а следом и его свита. Молчание нарушил моментально подскочивший Эдик.

- Как ты? Я когда увидел - меня словно током ударило! Белее стены, конвульсии, судороги...

- Эдик, что это... было?

- Было! Это еще не конец. Таблетки! Что ты принял и сколько?

- Четыре, в стакане.

- Белые, большие, с вдавленной полоской посередине?

- Маленькие розовые.

- Да такой дозой слона можно угробить!.. Сволочи! - Эдик влажной белой ладонью отер Саше лицо.

- Запомни, эта кошачья повадка врачей рассчитана только на новичков. Я это на собственной шкуре испытал. Здесь всех берут в оборот, только не сразу. Никуда не денешься. Рано или поздно станешь роботом. Посмотри на наших селян - они же как игрушки, у которых батарейка садится. Еще увидишь, какими отсюда увозят! Будешь принимать эту дрянь - они своего добьются.

- Так что же делать?

Растерянность Кронова отразилась в глазах Эдика.

- Прежде всего научись прятать таблетки. Смотри - это довольно просто.

Достав из кармана три круглых шарика и бросив их в рот, Эдик сделал глотательное движение. Заходил ходуном кадык, дрогнул живот.

- Найди.

Безуспешные попытки Саши вызвали только смех. Наконец Эдик отлепил от неба серую пластинку, протянул ее Кронову. Во влажном хлебе сидели три горошины.

- Ну как, годится? Запомни: всем своим поведением ты должен показывать, что принимаешь лекарство. И Боже сохрани, если они обнаружат твою уловку. Тогда... вот тогда начнутся уколы. Как у меня. Только мне их назначили по другой причине, да и доза половинная - не знают, что таблетки в унитаз идут. Ага, вот, кажется, и по мою душу.

С лязгом отворилась дверь, и в проеме возник мордатый санитар, движением пальца маня к себе Эдика. Последнюю фразу тот договаривал уже на ходу, углом рта:

- Отдыхай, береги силы. Понадобятся. Не будет сил - от уколов вполне можно "уснуть".

"Спи спокойно, дорогой товарищ..." Эта замогильная фраза, словно бы прописавшись в палате, неотступно сверлила воспаленный мозг. Здешние медики славились умением моментально отличить симулянта от законченного психа. А что там на самом деле за диагноз, мало кого интересовало. При желании психику обследуемых ничего не стоило изменить. А в отношении симулянтов методы применялись еще более жесткие.

Кронову ничего не хотелось. Упорно пытался слепить веки, но и при открытых глазах на него наваливались видения. Сквозь тощий матрац в тело вдавливались металлические полосы "кровати", не позволяя ни на минуту забыть о том, где он находится.

Его оцепенение нарушили стоны слева. Стонал вернувшийся с укола Эдик. Он, скорее всего, был без сознания, и обитатели палаты старались неосторожным шумом не нарушить его спасительного забытья.

Слишком тонок матрац под исколотой множеством разнокалиберных игл спиной... Но есть моменты, когда этот матрац, этот блин провонявшей потом и мочой ваты превращается в орудие пытки. "Скатка"! И хотя в психушке не совершают марш-бросков с полной выкладкой, на "скатке" можно выложиться полностью.

Очнувшийся Эдик через силу повернулся к Кронову. Губы на сером, сморщенном лице прыгали от ненависти и бессильной злобы.

- Жил я, Саша, и не знал, как люди мучаются... Видал наших санитаров? Половина этих сытых скотов у кавказцев на ставке. Те платят за то, чтобы меня кончали, но не сразу. Мне еще маяться и маяться... Кладут, гады, на "скатку" лицом, ноги подтягивают сзади к спине - и киянками по пяткам! Я боли не боюсь, но и я орал...

Не стал говорить парню Кронов, что его вопли слышны и через этаж от подвала, где обычно совершались экзекуции. Хотя, бывало, под настроение санитары баловались "скаткой" и прямо в палатах.

- Успокойся, Эдик, все пройдет. Отстанут. Не век же мордовать будут. Где еще быдло властью потешится. При чем тут кавказцы, кругом одни ваньки.

- Ну, конечно, ни при чем. Фантом больного сознания, - губы Эдика едва шевелились, слова выговаривал негромко, но отчетливо, будто отрезая одно от другого. - Ты телевизор смотришь? Заметил - все идет как надо, временны только трудности. Отчего только жрать нечего, если столько вокруг народных заступников? Вон, Карасева взять - ты его по телику, небось, видал, а я по жизни знаю. Этакий сладкопевец, оратор. Эх, сигаретку бы!..

- Лучше потерпи, пока утихомирятся, - слышишь, в коридоре топчутся. Твой Карасев, небось, "Мальборо" курит?

Эдик криво усмехнулся и охнул от боли.

- Насчет "Мальборо" это ты хватил. Если ему и лучше, чем нам, то ненамного. И "стенка" ему тоже светит. Запросто прислонят. Темный ты, Саша, тип. За прессой не следишь, Карасева не знаешь. Это же новый Адам Смит, экономист номер один.

- Зато ты у нас светлая личность - директор универмага!

- Коммерческий директор, Саша. Идиот, но коммерческий. Настоящий - он у себя в кабинете, в кожаном кресле, а тут того и гляди сам на барабан угодишь.

- Ну и хрен с ним, Эдик. Ты лучше про Карасева давай.

- Ты, конечно, лопух. Вся страна, чуть не весь мир знает, что Карасев сидит, а Саша в полном неведении. Ладно, и я не знал до поры до времени. Думал, самый умный, оказалось - есть и поумнее. А Карасев тоже в тюрьме. Про "Дело о ста миллиардах" слышал? Так вот, собирались они вывезти четыре миллиарда долларов - отконвертировать рубли. Оно, конечно, "деревянные" никому вроде бы и не нужны... Кроме иностранных строительных фирм, которые ведут у нас работы, покупают здесь материалы, зарплату рублями выплачивают. Желающие нашлись. В общем, дело сильное. Все зарубили уже на последнем этапе. Не знаю, кого там забыли подмазать: может Внешэкономбанк, может выше.