На пороге Тьмы - Андрей Круз

- А что предлагаешь? - уточнил я, поняв, что он к чему-то клонит.

- Да пока не предлагаю, но вот если ты в технике шаришь, то можно на завод пойти. Или в мастерские куда. Но если не специалист, то хорошего оклада не будет, ученик, считай. Работа каждый день, охрана, безопасность, все такое. Ты не военный? - вдруг спросил он.

- Нет, только срочку служил.

- Ага, да и служба дело такое, на нее сразу не берут. Я сам в разведроту пытался, так даже слушать не стали. А у нас вот сутки отпахал, потом трое гуляй. На все времени хватает. И платят как мастеру на заводе. Ну, чуток меньше.

- А минусы?

- Без башки остаться можно - это главный минус. Недостаток, можно сказать.

- С высокой вероятностью?

Он помялся, скорее сам задумался, затем сказал:

- Если сразу не влип, то потом долго проживешь. Я уже два с половиной года фонарщиком, и живой, как видишь. Если без ума куда не надо не лезть, действовать по инструкции, то жить будешь. Опять же патронов нам не жалеют, с оружием нормально. По местным реалиям мне нравится. Ну и уважение, и все такое.

- И повеселее, наверное? - спросил я, прикинув, к чему клонит Федор.

Я задумался. Не то, чтобы сразу на все согласен, но Федор мне кажется парнем нормальным. А заодно он мой единственный знакомый в этих краях, все какая-то подмога. Да и сам я такой, мне лучше с риском, например, но чтобы и денег побольше, и с тоски не помирать. Хотя, тут помереть скорее не с тоски можно, а как раз наоборот.

- А чего за работа-то вообще?

- Заброшенные дома освещать как можно чаще, - взялся мой спутник за объяснения, - А то в тени всякое завестись может, если долго не проверять, увидишь - сдуреешь. Ну и мы ездим по графику бригадой, светим. Или если пробой где случается, ликвидируем.

- Что за пробой?

- Ну… ну вот подвал какой-нибудь, о котором никто не знает, - Федя изобразил при этом зловещее лицо, - И там темно с начала времен. И если там какие-то причины сложатся, то в подвале такое заводится, что не знаешь как спасаться. А то и просто канал в Тьму оттуда получается, как туннель. Вот мы и прикрываем район. Воюем тогда уже всерьез.

- Погодь, а ночью, когда везде тьма?

- Ночью тень, - поправил он меня, - И время Тьмы. Тьма приходит через тень.

- А в чем разница?

Он чуть растерялся, затем сказал:

- Если коротко, то тень - это отсутствие света. А Тьма - это противоположность Свету. Свет светит, а Тьма… темнит, например. Увидишь когда-нибудь, я не умею толком объяснить.

- Ага… - сказал я, кивнув, просто потому, что не видел смысла пытать его дальше. - Слушай, а почему нельзя дома пустые взорвать, например?

- Смеешься? - удивился он вопросу.

- А че?

- Как это че? - засмеялся он, - Если их взрывать, то только так, чтобы даже подвал открытым остался, а это уже никакого тола не напасешься. Если просто дом завалить, то добьешься только того, что в подвале вечная тень заведется. И Тьма придет. А ты хрен чего сделать сможешь, потому как все завалено и это место не просветишь. Сам себе навредишь. Так, разбираем старый жилфонд помаленьку, но это надолго.

Во как… и верно. Ступил я чего-то. Ну мне простительно, я вообще пока не уверен, что все вокруг - реальность. Может быть меня там током дернуло, и я в коме где-нибудь в больнице? Как знать, как знать… Иначе придется смириться с мыслью, что угодил в фильм ужасов. А Елена сейчас милицию вызывает, куда пропал мужик вместе с сараем… Ой, ой, ой… об этом и подумать-то страшно. Как бы с ней чего не случилось от такого явления.

- Ты чего? - скосил на меня глаза Федор.

- А что?

- Да как-то ты в лице переменился.

- Да прикинул, что там сейчас дома…

- Жена, дети?

- Почти жена. Вторая. Дите взрослое уже, и с первой женой живет. В разводе мы.

- Это у тебя. А тут и детных отцов-мамаш хватает, прикинь, каково им было? Но справляются как-то, куды денешься. Вон, граница жилого сектора впереди.

Жилой сектор заметно отделялся от нежилого. Хотя бы тем, что включал в себя, как я понимаю, все каменные дома Углегорска, а также тем, что вокруг него была самая настоящая полоса отчуждения. Не поленились, снесли дома до земли метров на сто от серьезного забора из колючей проволоки, напоминающего скорее ограждение перед окопами у Вердена. Не жалели колючки.

- Откуда столько проволоки? - не выдержав, спросил я.

- Здесь делают, металлисты. Чуть не основная продукция.

Проволочный забор прерывался настоящей крепостью. Вполне серьезный дот с бойницами для пулеметов на уровне второго этажа, с площадкой для караульных на крыше. По краю прожектора, снизу ворота стальные. Дальше, за ограждением, стоит небольшой танк или бронемашина со спаренными ДШК в башне. Последний довод, наверное.

Грузовик неспешно заехал в отстойник КПП, ворота сзади закрылись, а спереди пока открываться не спешили. Из дота вышел офицер в форме и фуражке, с таким же ППШ на плече, как у Федора. Я обратил внимание на форму - все вроде похоже на нашу старую, но с отличиями. И бриджи не такие широкие, и гимнастерка до самого низу расстегивается, и лейтенантские погоны мягкие, тряпочные, откидные на пуговице, и воротничок отложной, без петлиц. И солдаты не в пилотках, как у нас принято, а в таких как у Федора небольших кепочках-фураньках.

Офицер подтащил от стены небольшой фонарь на витом шнуре, затем махнул нам рукой, скомандовав:

- Из машины. Досмотр.

Судя по спокойной реакции Федора, процедура была рутинной. Да и логичной, если по рассказам судить, так что трепыхаться не стал, а послушно выбрался из машины. Офицер посветил каждому фонариком в глаза, заставив морщиться, затем проверил у Федора документы, а когда обернулся ко мне, шофер сказал:

- А это попаданец очередной. Провалился часа три назад.

- Да? - спокойно, даже не удивившись, переспросил офицер, - Тогда поздравляю с попадаловом. Откуда родом?

- Из Москвы.

- Земляки, - кивнул он, - Хоть и не уверен. Москвы бывают разными и их бесконечно много. В курсе уже?

- Ага.

- Ну и хорошо. Проходите на блок, отправим вас на распределение.

Я оглянулся на Федора, почувствовав, что словно теряю спасательный круг в этом сюрреалистическом месте, но тот, забираясь в машину, сказал:

- Мальцев мое фамилие называется. Просись в Горсвет, тогда в одну общагу устроят. Давай, с тебя поляна в честь заезда, сразу как подъемные получишь.

- Давай, езжай, - махнул ему лейтенант.

Федор помахал рукой, тронул с места свой чадящий агрегат и провел его в раздвинувшиеся ворота. А я, сопровождаемый молодым крепким солдатом в накинутой поверх формы плащ-палатке, вошел в низкую дверь в бетонной стене дота, оказавшись в небольшой комнатке. У стены стояла длинная лавка, больше ничего не было. Я сел.

- Сейчас поедем, - пояснил боец, останавливаясь в дверях, - Сержант только машину подгонит.

- А чего, далеко отсюда?

- Нет, но чего ноги топтать?

- Тоже верно.

Среднего роса, белобрысый, лет двадцать пять. Форма как и у лейтенанта, вроде все привычно, но тоже с отличиями. Я обратил внимание на его карабин, небрежно висевший на плече стволом вниз. Сначала мне показалось, что это обычный СКС, только с пламегасителем. Затем на минуту почудилось, что это американский карабин М1 военной поры, какой я на картинках видел многократно. А потом, уже всмотревшись внимательно, я понял, что это все же наш СКС, но с отъемным магазином. Да и вообще непривычный какой-то, без откидного штыка. Штык у бойца на ремне в ножнах висел.

- Это что за ствол у тебя, если не секрет? - спросил я, не удержавшись.

- Самозарядный карабин Симонова образца сорок пятого года, калибра шесть с половиной миллиметров, - ответил тот, а затем спросил у меня сам: - У вас такие были?

- Похожие, но не совсем такие, - сказал я всматриваясь.

Магазин что-то очень прямой, необычно. Да и емкость непонятная у него, если по размеру судить. А СКС у меня самого дома есть, охотничий, так что я в курсе, что к чему.

- Сколько патронов?

- Пятнадцать. С американского карабина, как говорят, взяли компоновку, - пояснил солдат. - Американские здесь попадаются, они тоже на пятнадцать. Правда наш мощнее намного, и на холоде надежней.

- А что за патрон шесть с половиной?

- А черт его знает, - пожал плечами боец, - Я не в курсе. Тут шесть с половиной основным калибром, что у карабина, что у пулемета ручного. Шесть и пять на сорок четыре. Да на вот, глянь…

Он вытащил из подсумка один магазин, выщелкнул верхний патрон и кинул его мне.

Ага, гильза чуть менее под конус, чем наша калашовская, и подлиннее. Пуля тоже заметно остроконечней, чем привычная семерка и потощей будет. Откуда калибр такой? Если бы про нас разговор, то сказал бы, что от японской "арисаки" пошел, только укоротили гильзу… а может так и было? Как тут история развивалась, черт ее знает. У нас в первую мировую и "арисаками" пользовались, и под патрон для нее Федоров автомат изобрел. Первый в истории. Почему нет?

- А чего пламегаситель такой странный? - спросил я, кинув патрон обратно.