Новогодний маджонг. Соединяя пары - Виктория Борисовна Волкова

на рубашку и гукал. А Рита обнимала обоих мужчин и думала о нереальности новогодней ночи. Да, что просила, то и получила!

Мотив танцевальной мелодии нашелся сразу. Словно крутился у Вовы в голове.

– Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне -

Будто принц за мной примчался

На серебряном коне, – тихо начал напевать Вова.

– Боже, что ты поешь? – изумилась Рита. – Это же из «Золушки»?

– Ну да! Классно, что ты знаешь! Только я слова дальше не помню, одну мелодию.

Они тихонько двигались в полутемном зале, танец был самым странным и самым прекрасным одновременно.

– А эту знаешь? – спросила Рита, когда Вова на секунду остановился перевести дух. И запела тихонечко:

– Осенью в дождливый серый день

Проскакал по городу олень.

Он летел по гулкой мостовой,

Рыжим лесом, пущенной стрелой.

– Конечно, знаю! – гордо заявил Вова и начал подпевать:

– Вернись, лесной олень, по моему хотенью!

Умчи меня, олень, в свою страну оленью,

Где сосны рвутся в небо, где быль живет и небыль,

Умчи меня туда, лесной олень!

Два голоса, тоненький женский и густой баритон, слились в единый дуэт.

А малыш выводил свои собственные трели, удивительным образом попадая в такт мелодии.

– Слышишь, как он поет? – изумился Вова. – Прям музыкальный талант.

– Ага, – подтвердила Маргарита. – У меня стопроцентный слух.

– А у его отца? – полюбопытствовал Молоканов.

– Наверное, – отмахнулась Рита. – Слух и голос имеются.

– Расскажи мне о своем муже. Почему вы развелись? – внезапно попросил Вова, переводя дух и укладывая на диван ребенка. Танцы закончились.

Рита пододвинула сына вглубь ложа, образовавшегося из раздвинутого дивана, и сама прилегла рядом с сыном. Вова, не дожидаясь приглашения, примостился с другой стороны от малыша.

Санька весело пускал пузыри и рассматривал погремушку, которую крепко сжимала маленькая ручка. Материнский тихий голос успокаивал ребенка.

Рита говорила неспешно и монотонно, словно пересказывала свою историю много раз.

Молоканов внимательно слушал, стараясь не перебивать и по возможности не задавать вопросов.

– Главным условием нашего союза с Антоном являлось чайлдфри, – без предисловий начала Рита. – И три года мы продержались. Веселились напропалую. Компании и тусовки. Поездки на море и путешествия по разным странам. Объехали всю Европу и Азию, побывали в Лондоне и в Пекине. У Антона работа никогда не зависела от места нахождения. Главное, чтобы ноутбук находился поблизости. Он действительно гений. Его программы покупают и у нас в стране, и на Западе. Несколько раз ему предлагали перебраться в Америку и работать в Силиконовой долине. Но Антон отвергал эти предложения. А потом выяснилось, что будет ребенок. И мы разбежались.

– Он бросил тебя? – изумился Молоканов.

– Нет, я сама ушла, – фыркнула Рита. – Если бы я избавилась от ребенка, мы бы не расстались. Но я выбрала сына.

– Странный человек, – подытожил Вова.

– Для Антона главное, чтобы мир крутился вокруг него. А тут малыш – прямая конкуренция и обида.

Вова вытянул руку вперед, стараясь достать пальцы Марго. Получилось. Две руки переплелись над головами.

– Мы с тобою как рабочий и колхозница, – усмехнулась Рита.

Они долго лежали рядом, держась за руки. Другой рукой Молоканов зарылся в волосы Маргариты и гладил круговыми движениями. Ощущение оказалось настолько неожиданным и приятным, что она закрыла глаза и позволила себе плыть по течению чувств и эмоций.

Санька, наигравшись, приткнулся к материнской груди и заснул. Рита слегка поглаживала ему спинку, пребывая в нирване. Но внезапно все прекратилось.

– Наверное, мне пора, – грустно пробурчал Вова, откатившись в сторону и поднимаясь с дивана. – Ты уже засыпаешь. Для первого дня знакомства достаточно. Давай завтра сходим куда-нибудь? Или я снова к тебе в гости приеду?

Рита кивнула и встала вслед за Молокановым, устало потирая глаза.

– Да, давай завтра созвонимся. А сейчас пора спать. Необычная новогодняя ночь получилась.

Она смотрела, как в коридоре Молоканов надевает ботинки, затем пальто.

Ей хотелось его остановить, кинуться на шею, прижаться к нему и больше не отпускать. Даже когда она уходила от Антона, то не чувствовала такого отчаяния. Но существуют правила приличия, не так ли? И потом, завтра можно будет обдумать происходящее.

Они вышли в тамбур. Молоканов наклонился с прощальным поцелуем. Снова слегка коснулся ее губ, потом усилил давление и пустил в ход язык, одновременно прижимая Маргариту к стене. Она обняла его и приникла к его крепкому телу, разведя по сторонам полы пальто. Поцелуй затянулся. Под пальто ее руки выводили разные узоры на его спине и животе. Вова чувствовал через рубашку ее горячие ладони, и его охватило дикое предвкушение.

– Там есть кто-нибудь? – задыхаясь от нетерпения, прохрипел Молоканов, кивая на вторую дверь в тамбуре.

– Нет, пустая квартира, – отмахнулась Маргарита, не отрываясь от него.

Он нашарил подол платья и потянул вверх. Рита не отставала, расстегивая ремень его брюк.

Вова добрался до кружевных трусиков. Погладил низ живота через ажурную ткань, потом резко убрал ее в сторону, словно ненужную помеху.

– Скажи! – потребовал Молоканов.

– Да, – выдохнула Маргарита.

В голове все помутилось. Изысканная мука и наваждение. Сны снами, но действительность оказалась на порядок лучше.

Глава 3

«Они занимались любовью в тамбуре. Смешнее и скандальнее ничего придумать было нельзя. Слава Богу, что в соседней квартире не живут, стоит пустая, и дверь в тамбур заперта изнутри на ключ, никто не сможет войти неожиданно. А то позору не оберешься,» – подумала Маргарита, отгоняя непрошеные мысли и подчиняясь глубоким толчкам внутри нее. Она сосредоточилась только на них, не желая пропустить хоть один, запоминая каждый в отдельности и все вместе.

Едва услышав странную возню в тамбуре, человек в соседней квартире подошел к двери и глянул в глазок. Но распахнутая у соседей дверь заслоняла весь обзор. А если одна дверь открыта, из другой квартиры не выйдешь, еще элитное жилье называется! То, что происходило, не являлось загадкой для наблюдателя. Несмотря на почти полностью закрытый глазок, сразу стало понятно, какая разыгралась сцена. Тень на потолке двигалась, совершая поступательные движения. Человек нажал кнопку домофона, пытаясь разглядеть детали, но за огромной мужской спиной ничего не увидел.

«Которая из двух дамочек?» – задался вопросом любопытный сосед. Он ставил на блондинку, более живую и развязную. Брюнетка всегда казалась ему бесчувственной амебой, на такие подвиги неспособной.

Рита стояла около колыбельки и корила себя, какая же она непутевая мать, бросила ребенка одного в квартире ради мужика.

«Зато какого!» – отозвался внутренний голос.