Путь к жизни - Сергей Уксус

На следующее утро, с огромным трудом разлепив непослушные веки и по запаху найдя кухню, в которой проснувшаяся раньше жена уже что-то готовила, Хассрат был озадачен простым, казалось бы, вопросом:

— Ты знаешь, где мы?

— На другой стороне хребта, — пожал он плечами, — в долине.

— Нет! — досадливо тряхнула головой женщина, отворачиваясь от плиты. — Ты знаешь, чей это дом?

— Какая разница? Если хозяин появится до нашего ухода, мы заплатим, если не появится, оставим деньги где-нибудь на видном месте…

В глазах Ниссриты мелькнуло извечное женское «Ох уж эти мужчины!». Вернувшись к готовке, она принялась объяснять, сбиваясь едва ли не через слово:

— Я… осмотрела дом… пока… Там, наверху, лаборатория… Расси плох, я… Я взяла кое-что… А внизу…

— Что внизу? — внутри Хассрата медленно поднималась тяжёлая волна тревоги.

— Тюрьма там, Хасси. Понимаешь? Тюрьма. Сейчас пустая, но…

Поискав глазами, куда бы сесть, мужчина подошёл к стене и опустился на широкую крепкую лавку рядом с тряпичным свёртком, из которого доносилось хриплое частое дыхание. В голове было пусто. Долгий тяжёлый путь к спасению закончился ловушкой. Смертельной ловушкой. Надо было бежать. Бежать немедленно. Но…

— Я… — Хассрат сглотнул, — я поклянусь ему в верности. Если этого… — слова давались тяжело. Тяжелее, чем весь долгий путь сюда, в эту долину. — Если этого не хватит, я отдам свою кровь. А если… — он посмотрел на жену: её взгляд был направлен на вход, а в глазах плескался ужас. Медленно, очень медленно воин повернул голову и наконец-то увидел хозяина башни. «Надо было бежать!» — мелькнула в его голове горькая мысль.

Гельд не знал, что ему делать. С одной стороны, вошедшие в чужой дом без разрешения считались преступниками и их можно было убить. С другой — один из преступников, стоя на коленях и страшно коверкая язык, повторял слова: служба, клятва, кровь… Такая поза говорила о готовность подчиниться. А значит, преступник предлагал свою службу. Но для чего клятва и при чём здесь вообще кровь?! Наконец стоящий на коленях произнёс ещё одно слово: защита. И показал на женщину, на ребёнка и на себя. И Гельд понял: его просят защитить этих троих и хотят заплатить службой. А «клятва» и «кровь» не означали ничего важного. Как и многое другое, что говорят живые. В этом мертвец убедился, побывав у дварфов. Теперь оставалось решить, следует ли соглашаться. К сожалению, создатель, оставляя приказы, не предусмотрел такой ситуации, а значит… Значит… Перебрав имеющиеся у него инструкции, страж остановился на «Охранять башню». А какая разница, будет ли в ней кто-то живой, если этот кто-то служит Гельду? Можно ли считать этого кого-то частью имущества? Ответа не было. Зато имелись целых четыре полных накопителя. А создатель, перед тем как отдать свою жизнь, сказал: «Каждая поглощённая капля сделает тебя сильнее! Помни это!» «Решу потом, — подумал мертвец, — когда стану сильнее».

Когда высохший труп, закутанный в дырявый плащ с выглядывающей через прорехи кольчугой, медленно кивнул, у Ниссриты отлегло от сердца. В тех местах, откуда им пришлось бежать, о нежити ходило много страшных сказок и выдаваемых за правду историй. И не только о низшей, вроде выкопавшегося из могилы покойника. В рассказах о подвигах жрецов Справедливого упоминались и намного более опасные немёртвые твари. Высшие. Сотворённые мерзкими некромантами для уничтожения всего живого. Личи, умертвия, вампиры. Последние, по словам проповедников, были наиболее опасны, так как могли успешно притворяться живыми. То же самое говорили и слухи, доходившие до их захолустья время от времени. Слухи, утверждавшие, что то в одной части королевства, то в другой вдруг ниоткуда возникало очередное чудовище и устраивало резню. А этот… эта…

Пока Нисси гадала, следует считать приютившее их существо мужчиной или женщиной, вернулся куда-то уходивший Хассрат и опять сел на ту же лавку рядом с сыном. Выражение лица у него было задумчиво-озадаченным.

— Что-то не так? — спросила Ниссрита, осторожно снимая с плиты чугунок и заливая кипятком целебные травы в небольшом глиняном горшочке.

— Не так? — переспросил муж, как-то странно хмыкая. — Не так, — повторил он минуту спустя. — Он показал комнаты.

— Комнаты?

— Две комнаты, — подчеркнул воин. — Как я понял, мы можем занять обе.

— А-а-а…

— А потом он повёл меня в подвал…

— Значит, ты дал ему свою кровь… — кровь. Нет надёжнее поводка, чем поводок крови. А в умелых руках он может дотянуться даже до детей. До их сына. До Расси. Ниссрита почувствовала, что у неё слабеют колени, и поспешно села рядом с мужем.

— …и показал кладовые.

— Что?!

Хассрат вздохнул: эти женщины! Они всегда куда-то торопятся!

— Нам разрешено жить в комнатах на втором этаже и брать еду и вещи из кладовых, — медленно объяснил он. — Правда, еды немного, но мы можем попробовать её купить. Для начала. А потом я буду ходить охотиться.

— Удивительно, что еда тут вообще есть! — фыркнула Нисси.

— Ты же сама рассказывала о тюрьме! — укоризненно глянул на неё муж. — Надо же чем-то пленных кормить.

— А почему ты решил, что их кормили? — после пережитых тревог Ниссрите захотелось о чём-нибудь поговорить просто так.

— Потому что хозяин мог заниматься каким-нибудь другим делом.

— А почему ты думаешь, что это — мужчина?

— Потому что он не болтает без остановки! — Хассрат, прекрасно понимавший желание жены выговориться, тем не менее решил, что пора заняться делами. Впрочем, он тут же постарался смягчить излишнюю резкость своих слов: — Нисси, у нас ещё будет время поговорить. Теперь у нас будет достаточно времени.

На следующее утро, выложив из походного мешка скудные пожитки и хорошенько его почистив, Хассрат взял кошелёк, в котором грустно позвякивали несколько серебряных монет, и отправился добывать пропитание. К его бесконечному удивлению, на крыльце обнаружился хозяин, так и не снявший свой драный плащ. «Не спит он, что ли?» — удивился было воин, но тут же едва не хлопнул себя по лбу за недогадливость: не спят мёртвые. Не нужно им это. А ещё Хассрат вспомнил, что теперь уже не свободен, как раньше, и обязан спрашивать разрешение на отлучку.

Ему пришлось повторить одни и те же слова — еда, купить, люди — трижды, прежде чем костлявая рука ткнула в одну из четырёх отходящих от башни тропинок и опять спряталась под плащ. Поблагодарив хозяина лёгким поклоном, воин двинулся в указанном направлении и уже через полчаса подходил к крайним домам поселения, рассматривая их с завистью: в его родной деревне жили намного хуже. Намного. А дойдя до начала улицы, чуть не споткнулся от неожиданности: вдоль невысоких заборов по обе стороны были проложены деревянные мостки на случай дождя. «Справедливый! Да у нас не во всяком городе такое есть!» Впрочем, на лице Хассрата не отразилось ничего, кроме лёгкого удивления.