Кровь героя - Илья Деревянко

– Але-е?.. А кто спрашивает?.. Минутку, сейчас поищу!.. Тебя, твой тренер по кикбоксингу, – прикрыв ладонью передающую мембрану, тихо сказал он племяннику.

– Тренер? – заинтересовался Умаров-старший. – Тот самый противник войны в Чечне?

Руслан утвердительно кивнул.

– Спроси, чего хочет!

– Интересуется судьбой студента, – выслушав Евгения Андреевича, шепнул отцу Умаров-младший. – Хочет вызволить гаденыша путем мирных переговоров.

– Вот шайтан! А мы думали, свидетелей нет! – зверски оскалился Беслан Магометович. – Наверняка проходил мимо, увидел случайно, как мы «брали» мальчишку, вмешаться не рискнул, но теперь, в лучших традициях российских либералов, надеется полюбовно договориться... Короче, навешай лоху лапши на уши и немедленно назначь встречу! Нельзя допустить ни малейшей утечки информации!

– Сразу валим придурка или как? – пока Руслан добросовестно вешал Павлову лапшу на уши и договаривался о встрече, спросил брата Казбек.

– Или как! – буркнул Беслан Магометович. – Сперва надо выяснить, не проболтался ли он кому-нибудь еще. Тренер по кикбоксингу! Гм!!! Здоровый наверняка мужик! Либералы, как правило, слабодушные паникеры, но... очутившись в западне, хмырь может взбрыкнуть ненароком! В общем – отбери для захвата людей покрепче!!!

Глава IV

Миновав окраины Н-ска, «восьмерка» Павлова выехала на К-е шоссе и заметно увеличила скорость. Время близилось к двум часам ночи. Встречные машины попадались редко. По обеим сторонам дороги мелькали раздетые осенью, хмурые деревья лесопосадок и редкие огоньки загородных поселков. Небрежно держа левой рукой руль, Евгений Андреевич насвистывал веселый, незатейливый мотивчик. После телефонного разговора с Умаровым-младшим он неизменно пребывал в отличнейшем расположении духа. Оказывается, юный глупец Барятинский жив-здоров, полностью поладил с Русланом и раскаялся-таки в прежних заблуждениях. Более того, они вместе уселись за стол и отпраздновали примирение столь бурно, что теперь упившийся вдрызг Александр не в состоянии самостоятельно добраться до дому. Умница Руслан проявил гораздо большую сдержанность при употреблении горячительных напитков. Тем не менее он тоже малость под хмельком, а потому не рискует садиться за руль и просит тренера лично забрать совершенно окосевшего студента.

«Вот КАК НАДО решать наболевший чеченский вопрос! – с гордостью думал Павлов. – Не утюжить бомбами маленькую, многострадальную республику, не проводить пресловутые «зачистки», не гробить тысячи людей в бессмысленной войне! Достаточно просто поговорить по-хорошему – и налицо мгновенный, положительный результат! Э-эх, наши горе-политики (так называемые «государственники»), да «ястребы»-военные! Глядеть на вас всех муторно! Чего стоит только бывший кагэбэшник Путин, выдающий «перлы» типа – «Мочить в сортире», или верный последователь Ермолова, безжалостный генерал Шаманов, оставивший за собой в Ичкерии жуткий, кровавый след!»

Вдали показалось ярко освещенное изнутри придорожное кафе «Джохар», принадлежащее семейному клану Умаровых. Именно там, по словам Руслана, происходило вышеуказанное застолье и находились сейчас он сам, а также нализавшийся до поросячьего визга Барятинский. Евгений Андреевич притормозил метрах в двадцати от кафе, вышел из машины, увидел на крыльце Умарова-младшего, приветливо машущего ему рукой, дружелюбно улыбнулся в ответ и... неожиданно заметил с десяток рослых, небритых личностей кавказской национальности, безмолвно, словно волчья стая обступающих его со всех сторон. Не успел наш прекраснодушный «переговорщик» толком удивиться, как одна из личностей нанесла сокрушительный удар резиновой дубинкой, целя ему в голову. Выбирая для поимки тренера нукеров покрепче, Беслан Магометович поступил абсолютно правильно. Правда, господин Умаров все же не до конца оценил опасность своей потенциальной жертвы. Евгений Андреевич, хоть и страдал либеральными закидонами, но отнюдь не являлся «слабодушным паникером». Кроме того, он обладал молниеносной реакцией, отменными бойцовскими навыками и при необходимости мог достойно постоять за себя. Поэтому нападавшим пришлось далеко не сладко!

Ловко увернувшись от чеченской дубинки и подскоком сорвав дистанцию, Павлов с пушечной силой всадил кулак в печень первому нохче. Хлестким футс-випсом с разворотом свернул скулу второму; жестким, проникающим фронт-киком поразил солнечное сплетение третьего и страшным апперкотом в подбородок буквально подбросил вверх четвертого. Однако противников было слишком много. Оставшиеся в вертикальном положении чеченцы, быстро оправившись от первоначального замешательства, дружно набросились на чрезмерно шустрого кяфира[16]. За две с половиной минуты они, остервенело орудуя руками, ногами и дубинками, сумели преодолеть отчаянное сопротивление Павлова (ухитрившегося за это время нокаутировать пятого по счету «джигита»), повалили Евгения Андреевича на землю и со злобным воем: «Ал-лах Ак-ба-а-ар!!!» – принялись топтать упавшего.

«Подлые, вероломные твари! А я – законченный кретин!» – успел подумать тренер по кикбоксингу, пнул ближайшего к нему нохчу каблуком ботинка в пах («Воин ислама» пронзительно заверещал), получил очередной удар по голове и... провалился в пучину беспамятства.

– Эй вы, прекратите! – крикнул озверелым нукерам Казбек Магометович, благоразумно осуществлявший руководство захватом издалека, с безопасного расстояния. – Неверный нужен для допроса!

Четверо уцелевших в схватке горцев, глухо рыча, отступили от неподвижно распростертого тела.

Осторожно приблизившись, Умаров-средний с интересом оглядел поверженного врага. Мертвенно-бледное лицо Павлова пестрело многочисленными ссадинами и кровоподтеками, глаза закатились под лоб, из рассеченного затылка обильно струилась кровь.

«Крутой тип, – с невольным уважением подумал чеченец. – Хорошо, что я не принимал непосредственного участия в драке. Мог бы запросто калекой остаться! Ай, умница я! Ай, молодец!»

– Проверь пульс, Силамбек, – вслух приказал он одному из подручных.

С угрюмым видом (болели ушибленные ребра) тот приложил палец к сонной артерии Павлова и внимательно обследовал его травмы.

– Не сдох, а?! – нетерпеливо спросил руководитель операции.

– Живой, сука! – сипло ответил нукер. – Но досталось ему капитально. Не скоро очнется!

– А когда примерно, на твой взгляд? – деловито поинтересовался Умаров-средний. (Означенный Саламбек имел за плечами два курса медицинского института.)

– Ну-у-у, часа через три... Может, через пять, – неопределенно пожал плечами недоучившийся врач. – Или даже через шесть. Башка конкретно отбита!

– В общем, к утру, – резюмировал Казбек Магометович и повелительно обратился к подчиненным: – Загружайте пленного в багажник, отвезите в нашу усадьбу и бросьте в камеру к русскому мальчишке. Пускай очухивается. А мы как раз отдохнем. Денек выдался очень напряженный! Допрос же проведем после завтрака, на свежую голову!!!

Евгений Андреевич медленно выплывал из небытия. Сначала он ощутил тупую боль в избитом теле, потом соленый привкус крови во рту, жажду, сильное головокружение, с трудом разлепил чугунные, непослушные веки и не сразу понял, где находится. Какое-то темное помещение с затхлым воздухом. Через полуоткрытую «кормушку» в двери напротив пробивается узкий лучик света. Машинально пошарив рукой возле себя, Павлов расцарапал ладонь о грубый бетонный пол «под шубу».

– Елки-палки! Куда меня занесла нелегкая?! – недоуменно пробормотал он.

– В гости к нохчам, – тихо ответил знакомый голос. – Здравствуйте, Евгений Андреевич!

– Господи Боже! – вздрогнул от неожиданности тренер. – Саша, ты?!

– Да, – прошептал в ответ студент. – Старайтесь не делать резких движений. У вас голова здорово разбита. Я сейчас!..

Послышалось надсадное, тяжелое дыхание, и к Павлову подполз на четвереньках Барятинский, с раздутым от побоев лицом, обряженный в какую-то ветхую рвань, с помятой жестяной банкой в руке.

– Это вода, – пояснил Александр. – Попейте!

Евгений Андреевич жадно глотнул из банки и... едва не подавился! Вода оказалась на вкус просто отвратительной, грязной, ржавой, попахивающей тухлятиной.

– Га-а-адость! – сквозь кашель выдавил он.

– Ничего не попишешь. Другой нам не дадут, – мрачно произнес студент. – Неверные для них не люди. Примерно на одном уровне со свиньями. К тому же чеченцы большие любители поиздеваться над пленными!

Тут Павлов вспомнил наконец недавние события и задохнулся в приступе бессильной ярости.

– Я же всегда поддерживал стремление горцев к независимости! – кое-как переведя дыхание, прохрипел он. – Ратовал за скорейшее прекращение боевых действий на территории республики. За проведение мирных переговоров. С тобой вон поссорился на данной почве. К Руслану вообще относился как к родному! А в благодарность столь скотское отношение. И, главное, непонятно почему!!! Чем я им помешал?! Ну, ты-то, понятно —крепко разозлил. Однако нельзя же за несколько неосторожных фраз похищать человека, зверски избивать, бросать в темницу...