Привет от Вещего Олега - Алла Арбенина

— А где вы ее нашли?

— А чем профессор ее датирует? — Спросили с интересом ребята.

Что им было ответить? Тысяча девятьсот шестьдесят третий год, если только не подделка? Я осторожно соврала, что профессор пока затрудняется, потому что мало видел подобных изделий. Юные стражи порядка показали нам место и соотнесли его с точкой на плане раскопа. Ситуация прояснилась окончательно: оказалось, ребята просто перепутали направление и докопались до места, где раньше была помойка. На которую кто-то выбросил изделие советской промышленности, отслужившее свой век, скорее всего, в арсенале повара одной из многочисленных здешних экспедиций. Я вполголоса объясняла это Арне, подбивая его вступить в заговор и спасти самолюбие археологов в милицейских мундирчиках, когда на раскопе появился бравый толстенький дядечка в форменной одежде того же ведомства.

— Ого, уже накопали чего-то! — Обрадовался он. Увидев нас с Арне, он подошел и, козырнув, представился:

— Иван Григорьевич Шестопалов, майор милиции, здешний участковый. Вот, пришел коллег проведать. — Он широко улыбнулся, потом поднял злосчастную кастрюлю, покрутил в руках и, тоже увидев надпись «ОТК», прокомментировал удачу раскопок:

— Правильно, ребята, начинать надо с разбора мусора. А то настоящие редкости просмотреть можно. А эту мне отдайте. Жена моя в таких комбикорм птицам разводит.

— А как же… а как же можно такое делать? — Возмущенно выдохнули ребята. — Ведь она антикварная!

— Да у меня их еще штук пять таких антикварных дома стоит, — хмыкнул майор. — От матери остались. Их раньше много выпускали, удобная была штука, — Шестопалов жестоко развеял археологические иллюзии своих юных товарищей. Огорошенные ребята пару минут хранили молчание, потом один из них, опомнившийся первым, обернулся к стоявшему поодаль с лопатой однокашнику и во весь голос завопил:

— Рома, ты лох! Ты лузер! Это фуфловая кастрюля какая-то, а не антиквариат скандинавский! А ты гнал нам столько!

— Не фуфловая, а алюминиевая, — угрюмо пробурчал Рома.

— Так отдай ее бомжам! — Продолжал изгаляться первый.

— А настоящего тут ничего не будет, — еще более мрачно заявил неудавшийся Шлиман. — Потому что мы не одни здесь копаем.

— Да конечно, — примирительно сказал майор Шестопалов, чувствуя вину перед Ромой. — Тут же много экспедиций всяких. Ну, пойду я, мальчики, — заторопился он. — А вы не отчаивайтесь, небось, найдете еще что ценное. Здесь же целый город был, столица Руси! — С уважением молвил участковый, подняв вверх палец. Постояв еще пару минут, он удалился по своим делам, оставив нас с прежней аудиторией.

Около получаса Арне общался с ребятами, рассказывая им о сущности археологических исследований и уверяя, что с каждым стоящим ученым в начале пути непременно случается подобный казус. В своей снисходительности он дошел до того, что с места в карьер придумал скандинавскую народную примету о том, что при поисках клада даже просто необходимо найти сначала пустой котел — это вроде как сулит стопроцентную удачу. Окрыленные, юные археологи даже перестали смеяться над Ромой и отправились на обед. Парень тоже немного опомнился от своего сокрушительного поражения и начал подшучивать вместе со всеми.

Однако в конце дня я, уже простившись с Арне и направляясь домой, заметила у дороги все того же Рому.

Парнишка робко подошел ко мне:

— А я вас жду, Клавдия Петровна. Мне поговорить с вами надо.

Я кивнула и предложила пройтись немножко вместе. Рома осторожно начал:

— Я вижу, вы женщина понимающая. В смысле, не такая дура, как все бабы.

Начало неплохое, подумалось мне.

— Вы не стали меня утром на смех поднимать, хотя сразу увидели, что там не так что-то, я заметил, — продолжил он уважительно. — И поэтому я вам все расскажу.

Я даже остановилась:

— О чем это?

— Да о раскопе о нашем. Я утром начал было говорить, но Иван Григорьевич меня перебил. А ведь мы не одни там копаем. Я следы обнаружил.

Сообщение повергло меня в ужас: неужели все-таки да, неужели я не ошиблась, и тут и впрямь дело нечисто? Господи, да что за наваждение такое! Я едва нашла в себе силы переспросить:

— Следы?

— Да, Клавдия Петровна, — серьезно сказал мальчик. — Следы другого исследователя.

Я поняла, что надо действовать немедленно:

— Рома, если это правда, то мы не имеем права молчать! Надо сейчас же пойти к руководителям экспедиции и все рассказать! Между прочим, незаконное производство раскопок в нашей стране карается Уголовным кодексом!

— Но ведь у меня только подозрения, не подкрепленные процессуальными доказательствами, Клавдия Петровна! — Укоризненно произнес милиционерик; мой авторитет, похоже, слегка пошатнулся в его упрямых серых глазах. Надо было срочно принимать меры.

— У меня есть идея, — бодро сообщила я. — Пойдем на ваш раскоп, ты мне покажешь эти следы, а потом решим, как быть. Может, попробуем сами выследить этого «черного следопыта»?

Мой рейтинг снова взлетел до высшей отметки: Рома даже заулыбался; глаза его горели лихорадочным огоньком:

— Пойдемте!

Через десять минут он водил меня по уже знакомой площадке, показывая разные ямки:

— Вот, видите, здесь мы копали, следы от лопат широкие и короткие. А вот тут — он протянул руку — рыли чем-то узким и тонким. Какой-то кустарный скребок, — заключил парнишка с видом бывалого оперативника.

Действительно, ямка была какая-то нестандартная; я уже бывала в экспедициях с дядей Мишей и примерно представляла, как выглядели следы профессиональной научной работы; эти же не могли быть квалифицированы подобным образом ни при каких обстоятельствах. Подозрение снова зашевелилось в моей душе, соединившись со странностями предшествовавших дней в классическое: «У Шпака куртку, у посла медальон…» Сердце мое переполнилось решимостью:

— Рома, я ночью приду сюда выслеживать преступника! — В том, что мы имеем дело с преступником, я уже нисколько не сомневалась; я решила взять с собой Лизку — для храбрости, тем более она была автором идеи о частном расследовании.

— Я тоже приду! — Пообещал Рома.

— А отбой? Нет-нет, и не думай даже! — Запротестовала я. — А если воспитатели тебя хватятся? Обещаю, если мы выйдем на какой-то след, я всем скажу, что действовала по твоему плану!

— Я сумею улизнуть, Клавдия Петровна, — решительно заявил парнишка. — Короче, встречаемся в половине двенадцатого внизу. Не испугаетесь?

Вопрос меня даже несколько обидел: после того как я раскрыла убийство практически в одиночку?

Да я боюсь только крыс! Впрочем, он ведь не посвящен в эти подробности. Взяв с него клятву молчать, я отправилась за своей сообщницей.

В четверть двенадцатого мы с Лизкой, переодевшись в спортивные костюмы, взяли фонарик и сетки пчеловодов — от комаров, тайком выбрались из дома и отправились к условленному месту. Ровно через пятнадцать минут туда же явился Рома, вооруженный игрушечным пистолетом и с мотком крепкой веревки в руках:

— Свяжем его, если что, — объяснил он авторитетно. — А пистолет я для устрашения взял, все равно в темноте не поймешь, настоящий он или нет. К тому же стреляет пистонами.

Напялив на головы сетчатые головные уборы, мы с Лизой приобрели сходство то ли с поклонницами какого-то культа, то ли с немецкими рыцарями, с которыми сражался в свое время где-то почти в этих же самых краях Александр Невский. Рома тихо фыркнул и показал нам небольшой пузырек:

— Я за прогресс! — И, открыв емкость, щедро плеснул себе на ладонь пахучей жидкости, растер лицо и шею и предложил нам. Опасаясь, что после этого с неделю в зеркало можно будет смотреть только под общим наркозом, мы отказались, заявив Роме, что предпочитаем спасаться от вампиров старым дедовским способом.

Экипировавшись, мы обменялись знаками о необходимости молчания и стали осторожно подниматься в гору. Когда вершина была покорена, мы выбрали удобное местечко за кучей земли, ближайшей к подозрительным нестандартным следам, и замерли в ожидании. К сожалению, позиция была неудобна тем, что мы могли только слышать, что происходит на площадке, но ничего не видели. Однако выбирать не приходилось: с любого места обзор открывался не только на раскоп, но и в обратном направлении. Мы рассчитывали, что успеем выскочить бесшумно и застать преступника врасплох; для верности операция по захвату была отрепетирована четыре раза, которые убедили нас в правильности выработанного плана.

Время тянулось бесконечно; утешало только то, что комары и вправду не могли нас достать. Ночь выдалась тихая и безлунная, к тому же было пасмурно, и от этого почти не чувствовалось, что ночи у нас в эту пору белые; мы ждали, погрузившись во влажный теплый сумрак. Я даже немного задремала и проснулась от толчка в бок и шепота Лизы: